— Кстати, полковник, — Большой Змей не без сожаления он осмотрел фляжку и, очевидно, прикинув на взгляд ее вместимость, завернул пробку на фляжке. — Три месяца назад Малыш Бредли сопровождал почтовую карету, которую ограбили вблизи Уинслоу. Был довольно большой скандал. Не слышали?
— Я сам посылал его в этот наряд, — полковник поставил большой восклицательный знак после каллиграфически выведенного «заслужил публичного повышения». — А теперь отстань и не мешай работать.
Индеец улыбнулся.
— Сами посылали? Тогда почему майор Кейман, а не вы положил в сельскохозяйственный банк Нью-Гемпшира довольно крупную сумму?
Полковник поднял голову.
— Ты на что намекаешь?
— На то, что из всей охраны в живых остался только Малыш Бредли. И, повторяю, через неделю майор Кейман положил в банк двадцать четыре тысячи долларов. Всего на тысячу меньше, чем было в той злосчастной почтовой карете.
— Майор Кейман сказал, что него умерла бабушка и он получил наследство.
— Любопытное совпадение. Кстати, полковник, майор Кейман не пытался подсунуть вам приказ о присвоении Малышу сержантского звания?
Полковник задумался. Такой факт действительно имел место.
— Ну и что, черт бы тебя побрал?!
— Над этим фактом стоит подумать, полковник, — Большой Змей сгреб с земли горсть мелких камушков и принялся швырять их в греющуюся неподалеку в лучах заходящего солнца небольшую ящерицу. — Я просто хочу дать вам понять с какими людьми мы имеем дело.
— Мы?!
— Я понимаю ваш гнев, полковник. Мы!.. Что может быть общего между краснокожим дикарем и полковником армии США? Но послушайте меня, сэр, если вы не перестанете идеализировать людей, включая себя самого, и пусть даже идеализировать при помощи устава, то рано или поздно вы совершите жестокую ошибку.
На физиономии полковника появилось вымученная улыбка. Он уже давно устал думать, и у него болела голова.
— Ты снова говоришь непонятные вещи, индеец…
— В мире есть много загадок, полковник. И сегодня вам еще не раз предстоит столкнуться с ними.
Малыш Бредли спрятал в карман кольт лейтенанта и присел рядом с ним. Лейтенант нехотя взял протянутую ему сигарету.
— Сейчас старый пень кончит писать свое завещание, — тихо сказал разжалованному командиру свежеиспеченный сержант. — Если бы вы только знали, как я вам сочувствую!
Лейтенант глубоко затянулся сигаретным дымом.
— Кончай брехать, Малыш. Ты подлей каких еще свет не видел!
— Разве? — Бредли дружески положил руку на плечо Джонса. — А вот мне кажется, что у вас еще остались друзья.
Джонс небрежным движением стряхнул не совсем чистую пятерню со своего погона.
Рядом с сержантом Сноком, глухо звякнув о камни, упала завернутая в карту фляжка. Малыш Бреди поднял голову и приложив руку ко лбу слегка прищурившись посмотрел на вершину Лысой Горы. Алая в лучах заходящего солнца фигура индейца приветливо махнула ему рукой.
— Можете обмыть свои новые звания, ребята! — крикнул Чинганчгук.
Бредли хмыкнул. На фоне заката индеец представлял собой идеальную цель. Бредли чему-то улыбнулся, растянув и без того длинные и бескровные губы, а затем развернул брошенный индейцем пакет и углубился в чтение последнего приказа полковник Дадли.
— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Снок.
— Ты в самом деле стал лейтенантом, дружище, — сказал Бредли. — А я сержантом. Полковник довольно красочно описал наши подвиги. Осталось только соблюсти некоторые формальности.
— А для меня хорошие новости есть? — усмехнулся Джонс.
— Увы, нет. Если эта карта попадет в руки генерала Шермана, вас повесят.
Лейтенант безразлично пожал плечами и стрельнул окурком в пробегающую мимо ящерицу. Ящерица показала лейтенанту розовый язык и исчезла в трещине.
— Ладно, давайте поговорим на чистоту, лейтенант, — Малыш Бредли подсел поближе к Джонсу и снова водрузил ему руку на плечо. — Что будет, если наш многоуважаемый полковник, будь он проклят, останется жив?
Снок беспокойно заворочался.
— Слушай, Малыш, ты говоришь странные вещи! Сейчас мы уйдем в казарму и я очень надеюсь что этот краснокожий все-таки отпустит сэра Дадли.
— Подожди, дружище, подожди! — Бредли свободной рукой небрежно потрепал Снока по колену. — Прежде чем совершить поступок, его нужно обдумать. Итак, что будет, если полковник Дадли останется жив? Я превращусь в сержанта, а ты — в офицера. Неплохо? Казалось бы, да. Но где гарантия того, что в самое ближайшее время полковник не передумает или, что хуже, решит доказать нам, что звания даром не присваиваются? На мексиканской границе сейчас не очень-то спокойно, Снок. Ты, например, хочешь бежать впереди своего взвода с полковым знаменем в руках, демонстрируя героизм кучке пьяных мексиканцев?
Снок поморщился. Он действительно не любил таскать тяжести и уж тем более под прицельным огнем.
— А теперь давай подумаем о том, что с нами будет, если полковник отдаст Богу душу, — продолжил Бредли. — Майор Кейман наверняка станет начальником форта. У тебя, Снок, как у человека проявившего чудеса храбрости при спасении сэра Дадли, но все-таки не спасшего этого надоевшего всем дурня, появится неплохая возможность сделать карьеру и стать заместителем начальника форта. Ну, а что касается меня, то при твоей поддержке я могу запросто стать лейтенантом.
— Что-то ты сильно размечтался, — недоверчиво заметил Снок. — Я и вдруг капитан?!
— А почему бы и нет? Я уверен, что среди офицеров армии США не найдется желающих ехать в такую дыру, как наш форт.
— Но с чего ты взял, Малыш, что полковник умрет?!
— Видишь ли, получается что полковник сам выдал нам индульгенцию на собственную кончину, — Бредли подмигнул другу, бережно свернул карту и ее положил в карман. — Он написал, что мы всячески пытались спасти его и теперь мы ничем не рискуем. Конечно, немного жаль, что мы не можем пристрелить полковника сами, нас здесь тридцать человек и не приведи Бог, если хоть один из солдат проговорится. Убрать полковника все-таки должен индеец…
— Да, но… — нерешительно начал Снок.
— Никаких но, дружище! — тут же оборвал Бредли. — Если игроку идет карта, только дурак выйдет из игры.
— Если речь зашла о картах, — усмехнулся лейтенант Джонс, — погадай на них мне. Мне как-то не безразлична своя собственная судьба.
Бывший лейтенант поймал внимательный и холодный взгляд бывшего подчиненного и отвернулся. Ему стало противно. На лице Бредли, обнажая кривые зубы, сияла желтая шакальная улыбка.
— Думаю, мистер Джонс, у вас есть неплохой шанс выпутаться из этой истории. Полковник Дадли подарил вам хорошую кличку — Верная Рука Друг Индейца. Мы дадим вам возможность смыться на пару с Чинганчгуком.
— Из нас получится плохая пара, — сухо возразил лейтенант.
— У вас есть повод стать паинькой и позабыть свою нелюбовь к краснокожим. Я уверен, что индеец знает одно симпатичное месторождение на Золотой речке. Я и Снок догоним вас по дороге туда.
Джонс усмехнулся.
— А ты не боишься, что если ты меня отпустишь, то я просто сбегу?
— Нет, ведь вы дезертир, покушавшийся на жизнь своего командира. Скоро ваши портреты будут украшать даже валуны на вершине Лысой Горы. Логично?
— Правдоподобно. Но Чинганчгук может заупрямиться и не открыть свой секрет.
— Когда ему поджарят пятки, индеец расскажет нам не только про золото, но и про то, что делала в субботу вечером его прапрабабушка, когда Христофор Колумб, гремя шпорами, ввалился в ее вигвам. После этого мы с ним распрощаемся.
Сержант Снок слегка подрагивающими руками расстегнул верхнюю пуговицу мундира.
— Мы сильно рискуем, Малыш. Лучше синица в руках, чем…
— Чем змея за пазухой! — оборвал друга Бредли. Он повернулся к сержанту и впился в его нервно подрагивающее лицо острым немигающим взглядом. — Я не собираюсь всю жизнь маршировать по плацу ни в звании сержанта, ни лейтенанта. Мне надоело по вечерам напиваться до чертиков и как манны небесной ждать единственного здесь развлечения — охоты на плохо вооруженных индейцев. Мне скучно, Снок, и я хочу красивой жизни. Кто не рискует, тот сам платит за свое шампанское, — Бредли открыл фляжку и зашвырнул пробку далеко в сторону. — А теперь нам нужно выпить за удачу, ребята! Эта козырная шестерка нам еще понадобится.
