Если не ошибаюсь, то тёмно-серый принадлежит артефакторам, а вот у входа в черно-синих мантиях были боевые маги. У каждого факультета и направленности были свои цвета.
— Захар Александрович, это артефакт оценки, — указал Головин на постамент. — Действует он довольно просто. Подходите, упираетесь ногами и ладонями в специальные проёмы, так как вы столп, то вам нужно поддерживать свою духовную силу и силу молнии в активно-умиротворенном состоянии. Я уже более чем наслышан от Юсупова и Ежова, что вы любите разрушать казенное государственное имущество, — едко заметил ректор, под веселое сопение Ростислава. — Но в этот раз попрошу без самодеятельности, ведь при следующем слепке ваших сил артефакт покажет все изменения даже в таком состоянии.
Чтоб меня тавтонский жеребец лягнул! Оперативно донесли.
— В обоих случаях моей вины не было. Следовал четко оговоренному регламенту, — решил оправдаться я.
— Это похвально, вот и здесь поступите также, — вклинился в наш разговор тот самый артефактор. — Ведь стелу и бассейн приходилось восстанавливать мне и моим студентам. Поэтому будьте так любезны, ваше преблагородие, ничего не сломайте. Артефакт весьма хрупок.
На все разглагольствования преподавателя артефакторики пришлось безмолвно кивнуть, а пару мгновений спустя я уже оказался у стола и, встав на положенное место ногами, ладонями соприкоснулся с прохладной поверхностью оценивающей железяки.
— Начинайте, Захар Александрович, — негромко скомандовал ректор.
В таком случае лучше держать силу на минимальном уровне от греха подальше. Да и рано раскрывать все карты. Время еще не пришло.
Воображаемая левая рука мягко легла на воинскую сферу и зачерпнула самую малость алой субстанции, а затем сила духа стала медленно распространяться по телу.
Покажись алая дрянь!
Следом через секунду поверх алого духовного сияния образовалось трескучее и вибрирующее кроваво-красное тело молнии.
Прошла всего секунда…
— Этого достаточно, Захар Александрович, — вновь зазвучал голос Головина. — Артефакт зафиксировал слепок вашей силы. Можете спускаться.
— Чего?.. Это всё? — вырвалось невольно у меня.
— Я же говорю… скукота смертная! — развёл руками цесаревич, обнажая весело зубы.
— А вы в своей манере хотели вновь что-то разрушить, Захар Александрович? — колко заметил князь. — В таком случае спешу вас разочаровать.
— Вовсе нет, просто… ожидал чего-то… иного, — решил вновь оправдаться я. — Теперь я свободен?
— Да, — просто отозвался ректор. — Со следующей недели ваши наставники введут вас в курс вашего дальнейшего обучения. Жетон студента будет доставлен чуть позже по вашему адресу.
— В таком случае, честь имею, ва…
— Погоди, Захар, — вдруг тихо проговорил Ростислав, мягко меня перебивая, и в следующий миг его ладонь легла на моё плечо.
Трепещи Ракуима! Только не говорите, что воинственность Потёмкиной передалась и ему тоже. Сейчас мне до безумия лень играть с детишками в поддавки.
— Ты ведь не думаешь, что я просто так отмазал тебя сегодня у Виктории? — хитро ухмыльнулся Романов. — К тому же ты дал мне своё слово в прошлый раз на своей огранке.
Твою мать! Откуда вы только все беретесь? Но как бы то ни было, а реанорец всегда держит данное кому-то слово.
— Ты хочешь сразиться здесь? — перешел я к сути дела.
Но вместо ответа, тот с предвкушающей улыбкой взглянул на омрачившегося ректора.
— Игорь Андреевич, семнадцатая арена ведь всегда свободна?
И тихие разговоры в оценивающем зале тотчас прекратились и несколько заинтересованных глаз остановились на мне и Ростиславе.
— Ваше высочество, вы ведь понимаете, что это невозможно, — мгновенно отозвался Головин, а в голосе его зазвучала сталь. — Вы столпы. Последствия могут быть… непоправимыми даже на ваших рангах. Схватки уникумов чреваты. У меня нет прав и дозволения императора, чтобы провести ваш поединок.
— Всё в порядке, дозволение императора на регулярные спарринги с Захаром я получил уже давно, — еще шире оскалился Романов, извлекая из внутреннего кармана запечатанный конверт с личным гербом императора. — К тому же дядя Мирослав всё равно заставит нас сражаться друг с другом. От этого никуда теперь не деться. Да и в случае чего, вы ведь остановите наш бой. Вы сильнее нас обоих, Игорь Андреевич.
Бездна, надо же. Как быстро подсуетился. Что ж, теперь я начинаю кое-что понимать. Неужели из меня хотят сделать личного спарринг-партнёра будущего императора? Или за этим кроется нечто большее? Не хочу никого разочаровывать, но боюсь… не получится.
Конверт перекочевал из рук в руки, и секунду спустя Головин уже с серьезным видом ознакомлялся с данной бумагой, а затем, устало выдохнув, ректор повернулся к нам спиной и обратился к двум боевикам у входа.
— Подготовьте семнадцатую арену. У нас здесь схватка двух столпов намечается. И уведомьте кого следует. Для многих студентов подобное зрелище будет поучительно.
Поучительно? Что ж, в таком случае это будет весьма забавно. Хоть немного потешу своё чрезвычайно огромное эго.
Семнадцатая арена оказалась небольшим полигоном под открытым небом где-то на бескрайней территории академии.
Мы же на пару с Ростиславом, одетые в выданные академические тренировочные одежды лишь с невозмутимым видом наблюдали за всем неожиданным ажиотажем прямо с ристалища.
Менее чем за час зрительские места были заняты почти наполовину, а слух о том, что два столпа хотят устроить схватку прямо в стенах академии, разнеслась подобно чуме за считанные минуты. Когда же студенты и преподаватели узнали, что один из них сам Романов, то человеческий поток по направлению к семнадцатой арене лишь увеличился.
— Артефакты защиты на всю мощность! — громко отдавал приказания Головин преподавателям артефакторам, которые и занимались возведением барьера уже как пару минут.
— Ты же ведь понимаешь, что если поддашься, то будущий император может… как бы… обидеться? — как бы невзначай спросил у меня уникум, издали переглядываясь с Викторией и Мариной, которые стояли за пределами возводимого барьера.
Виктория, Прасковья, Алина и Марина прибыли на семнадцатую арену одними из первых. Причем должен был заметить, что трём студенткам и одной сегодняшней телохранительнице шла академическая форма.
На Трубецкой и Потёмкиной черно-синяя одежда смотрелась как нельзя лучше, в то время как тёмно-зеленая на Романовой немного напрягала. Ну не люблю я магию жизни!
— А будущий император понимает, что, скорее всего, он получит по шее? — не остался я в долгу, в свою очередь переглядываясь с Алиной и Прасковьей.
Такую безмолвную беседу мы уже вели целую минуту с ними.
— Кто знает, — весело ощерился юноша, закатывая рукава на тренировочной одежде и глядя на подходящего к нам Головина.
— Предупреждаю сразу обоих, если будет какая-либо угроза жизни, я остановлю схватку, — огласил тихо ректор. — К бою по моей команде. Без холодного оружия. Используете лишь свои силы и призванное орудие, — и, не дожидаясь нашего ответа, пожилой мужчина неспешно покинул пределы ристалища, а следом за ним захлопнулся и матово-прозрачный барьер.
— Лишь одно дополнение, — вдруг с улыбкой заговорил Романов. — Используй на мне то, что использовал на приёме с Осокиным. Договорились?
— Боюсь, будущий император может не выдержать, — осклабился я.
— Плевать! — отмахнулся радостно парень. — На то он и дружеский спарринг. Поверь, когда за дело возьмется дядя Мирослав нам обоим не поздоровится.
— Как знаешь. Мне не жалко, — развел я плечами, также отходя метров на пять в сторону.
— НАЧАЛИ!
Перед тем как услышать выкрик Головина я успел обвести веселым взглядом затихшие зрительские места и неуловимо подмигнуть Алине. А вдох спустя пришлось прикрыть глаза, и на этом же вдохе собственная сила поглотила меня без остатка и всё поле зрения заволокла кроваво-красная пелена и змеиный предвкушающий шепот формирующегося рунного тела.
