- Тебя тоже невозможно соблазнить, - невозмутимо пояснил Антон.

- Очень смешно, - негодуя от прямоты высказываний Громова, вспыхнула Владислава.

- Еще скажи, что это неправда? – допрашивался ехидно мужчина.

- А представь себе и скажу! – быстрее, чем успела подумать, выпалила Ильина, и тут же прикусив язык, прежде чем до Антона мог дойти смысл сказанных слов, поспешно попыталась оправдаться – и вообще, какое твое дело?

- Да собственно никакого, - расплываясь в удовлетворенной усмешке, мужчина смерил Владу каким-то чересчур многозначительным взглядом, уточнив – значит, мне повезло больше, чем солисту этой группы.

- Вот еще, - отмахнувшись, девушка быстро отвернулась к окну, решив, что в данной ситуации спорить бесполезно. Да и боязнь сболтнуть лишнего, после того, как уже и так сделала это, дала о себе знать. Все равно ведь сболтнула, когда призналась, что не так уж и невозможно соблазнить. Хотя нет, это произошло гораздо ранее. Лишнего и сболтнула и сделала еще два дня назад, тем вечером, после посещения гей-клуба, когда повела себя, как полнейшая идиотка…

Тогда, оказавшись на улице, Влада невольно поежилась. Холодный ветер, сходу заставил окунуться в прохладу и свежесть. Особенно после душного клуба, где атмосфера напрочь была пропитана чем-то не самым приятным, и отчасти даже развратным. Дурацкое и глупое заведение! Все-таки зря она рискнула назначить встречу в подобном месте. Подчинилась мимолетному порыву злости на Громова. Злости и еще чего-то непонятного, неожиданного и не самого приятного. Чего она хотела добиться этим? Ильина и сама толком не понимала в тот момент. Просто когда вновь увидела Антона с утра, всего в этой жуткой помаде… черт!

К чему все эти нелепые и глупые мысли? В конце концов, какое ей дело до того с кем и где он был? Странным образом, Влада понимала, что дело есть. И не признавать этого, по крайней мере, нечестно по отношению к самой себе. Да и что толку врать, если предательские мысли все равно возвращаются к этому несносному мужчине. Он был словно наваждение. Вроде необходимо ненавидеть и презирать, после всех его поступков, но почему-то это было невозможно. Так, будто и не было ничего. Так, будто он для неё… нет!

Устало прикрыв глаза, девушка остановилась у обочины, и неловко тряхнула головой. Почему она не может выбросить из головы этого мужчину? И дело ведь не в постоянном его присутствие последние дни в её жизни. Здесь нечто иное.

Что уж скрывать, пускай Влада и поддалась мимолетному порыву глупости, назначив эту встречу в гей-клубе, она хотела добиться этим только одного – вызвать не просто гнев Антона, а скорее проучить. Чтобы он понял, что не стоит себя вести подобным образом, как он повел себя ночью, пытаясь взять её силой. Чтобы осознал, что не стоит строить из себя супер-мачо, потому что найдутся те, кто пообломает и его прыть. И можно сказать, нашлись. Если не бизнес-партнеры, то хотя бы местные обитатели клуба.

Да уж, это было реально смешно наблюдать, как к самому Громову клеится другой мужчина. Как Антон исходит гневом, с трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться. Все это было трудно не заметить. И это… было бы весело, если бы не странное душевное состояние. Если бы не тот факт, что все, что в этот день сделала Владислава, как вела себя, она делала скорее не от желания насолить, а скорее из-за того, что… да, черт возьми! Из-за того, что думала об Антоне, из-за того, что ей не нравился тот факт, что он провел ночь явно не с одной лишь бутылкой коньяка! Неужели и тут Антон был прав и она… ревнует?

Обхватив себя руками за предплечья, девушка с ужасом поняла, что это так. Она ревнует. Ревнует человека, ревновать которого должна в последнюю очередь. А это что выходит, неужели он ей действительно небезразличен? Да, как это не прискорбно признавать, но ей небезразличен этот мужчина. Антон Громов! Самоуверенный, наглый и напыщенный! Привыкший за все платить и все покупать. Даже её… и не смотря на все это он ей небезразличен… Когда же произошло это? Когда наступил этот переломный момент, что Влада перестала его ненавидеть? А может и не ненавидела вовсе?

Девушка, казалось, и дышать перестала, когда поняла, что Антон подходит ближе. Тихо, почти неслышно. Так, что можно было принять за простого прохожего. Но она знала, что это именно Антон. Как? Наверное, чувствовала. Ведь говорят, что есть такие люди, присутствие которых вроде бы и не слышишь, но ощущаешь каким-то шестым чувством… А когда поняла, что он стоит до неприличного близко, то даже прикрыла глаза.

Она ждала, что он будет ругать за все её выходки. По-другому и быть не может. Стоит лишь вспомнить его испепеляющие и предупредительные взгляды. Он был зол, и наверняка только и мечтал, как выместить всю злость на ней. Странным образом, этого Владислава не боялась. Пускай кричит, сколько ему вздумается. Черт, да пускай даже увольняет! Ей уже все равно. Хуже явно не будет. Хуже понимания, что Громов ей небезразличен вряд ли вообще может быть хоть что-то…

Но девушка не спешила оборачиваться. Ждала его действий. Каких-то слов. Но он молчал. Словно в насмешку он продолжал стоять на расстоянии нескольких миллиметров. Хочет вывести из себя? Что же, у него это почти получилось.

Ильина готова была обернуться и возмутится, желая таким образом предотвратить предстоящее нападение. Но и здесь Антон был впереди неё, рассчитав все шаги наперед. Словно предвидел дальнейшие возможные действия Влады.

Слишком неожиданно, как для этого безумно неловкого момента, девушка поняла, что Громов попросту ухватил её за локоть, и прежде чем она успела даже ойкнуть, резко развернул к себе, впечатывая в собственную грудь. От неожиданности и страха перед неизвестностью, Влада напрягалась и во все глаза уставилась на мужчину. Глаза в глаза. Бездонно-черные, прожигающие насквозь и зеленоватые, как заброшенный и пучинный омут. Противостояние взглядов, характеров, внутренних чувств и подсознательных желаний. Короткий миг, и разрушающая очарование мимолетности, фраза, слетевшая с уст мужчины:

- И кто тут скромняжка?

Такой неожиданный и такой ожидаемый вопрос одновременно. И нет ни сил, ни желания, ни тем более возможности возразить. А все лишь потому, что Антон впивается в её губы настойчивым поцелуем. Жестко, уверенно, словно и не ждет никаких возражений. И при этом до безумия пьяняще.

Первые попытки проигнорировать или возмутится, ломаются под уверенным напором Антона. Можно было оттолкнуть, дать пощечину, снова ударить в пах, но… это было бы самообманом. Это было бы нечестно по крайне мере к самой себе. И всему виной лишь, то, что Влада не хотела сопротивляться. Желала этого поцелуя? Вероятно.

И когда Антон, окрыленный безропотностью и подчинением девушки, крепче прижал к себе за талию, сильнее углубляя поцелуй, Владислава сдалась. В этот раз окончательно. На милость победителю.

Позволив мужчине терзать её губы, Влада неловко приподняла до этого безвольную руку, и осторожно обхватила Антона за плечи, при этом попытавшись ответить на его поцелуи. Сначала осторожно и робко, с каждой секундой все яростнее и отчяянее. Так, как целует человек до безумия истосковавшийся по другому. Подчинение и сопротивление одновременно. Страсть и отчаяние. Ярость и желание. Поцелуй, такой сладкий и пьянящий. Заставляющий голову кружится, как от хмельного вина, а сердце сильнее выпрыгивать в груди. Владу еще никогда и никто не целовал так. Еще этот запах коллекционного коньяка и дорогих сигар… Безумная смесь, что заставляла голову идти кругом. Казалось, что в этот миг девушка забыла обо всем на свете. Оставались лишь они с Антоном и это безумие, что творилось между ними. И плевать, что они посреди улицы, что вокруг возможно проходят люди…

И в миг, когда Влада готова была полностью поддаться на провокацию Антона, сдавшись ему целиком и полностью, он неожиданно отстранился, и, продолжая удерживать девушку в своих объятиях, при этом прижавшись лбом к её лбу, негромко, сбившимся дыханием, пробормотал: