— Вообще вся картина мира, как ты её видишь — дело привычки, не более. Но сияние эйи — ваши учёные регистрируют тоже, не правда ли? — Продолжила Айяна, убедившись, что дверь закрылась плотно.

Мерис хмыкнул. Он слушал вполуха, всё ещё разглядывая ребенка. Даже пытался потрогать крохотные пальчики, но не решился.

— Ничего мистического в сиянии нет. — Айяна уже в который раз обвела глазами комнату, в поисках окна. Но окон в боксе не было. — В любом человеческом организме живут колонии микроорганизмов. Микрофлора является самостоятельным органом, покрывающим стенки кишечника, слизистые оболочки и кожу. Оставаясь невидимым, этот «орган» весит около 2 килограммов и насчитывает порядка ста биллионов клеток микроорганизмов. Это число в 10 раз превышает число собственных клеток организма–хозяина. Микробная экология каждого человека представляет собой чрезвычайно сложную систему, на формирование которой потребовались многие миллионы лет эволюции.

— Я не на лекцию угодил? — спросил Мерис, не поворачивая головы. Он смотрел куда угодно, только не на эйнитку.

— Сияние эйи вызывает именно микрофлора, — снисходительно улыбнулась Айяна.

— Как это? — не понял Мерис. Он, наконец, оторвался от созерцания ребенка и столкнулся глазами с Айяной. Заморгал от неожиданности — ей трудно было смотреть в глаза без привычки, даже если она не концентрировалась на тебе.

— Молча, — констатировала Айяна с той же снисходительной улыбкой. — Мы умеем понимать явления и живой, и неживой природы. И умеем общаться с ними. Наши симбионты понимают нас лучше и защищают своих хозяев более эффективно. Это не значит, что сами микроорганизмы, населяющие наши тела — иные. Иной является глубина контакта между симбионтами. А сияние — побочный эффект.

— Подожди, — перебил Мерис. — Как же тогда может происходить «заражение»?

— Только при глубоком контакте. При лечении или инициации. Мы говорим с телом, когда лечим. И, «настраивая» психику новичка, Проводящие говорят со всем его телом. Микрофлора тоже откликается. Она становится более активной в плане защиты своего симбионта. Сияние нарастает постепенно и устанавливается на неком индивидуальном уровне.

— Вот, таи ма таата, а мы, столько лет голову ломали… — Мерис оседлал единственный стул, который мы все упорно не замечали. — Похоже, ты не врёшь, женщина… Изменений у тех, кто «заразился» действительно никаких особенных не было… — генерал включил, наконец, голову. — Только некоторое улучшение адаптации организма к агрессивным условиям, повышение иммунитета и подобная ерунда…— Он переключился на Дьюпа. — Ты знал?

— Я догадывался.

— Как?

— Больше интуитивно. Айяна, когда лечила меня, каким–то образом договаривалась с моим телом. Не с подсознанием — я не шёл на контакт, а внушаемость у меня от природы очень низкая. И, тем не менее, у неё получалось. А позже — я сделал анализы и обнаружил это самое «сияние». И предположил, что эйниты как–то воздействуют именно на некий коллективный разум микрофлоры, если допустимо так выражаться. Микроорганизмы живут колониями, значит — информацию они как–то принимают и передают… Да и «заражением» процесс передачи сияния назвать нельзя. Мы не наблюдали его при обычном контакте. Помнишь, как ты боялся заразиться от дочери? А привело это только к тому, что ты потерял, в конце концов, девочку, побоявшись держать её достаточно близко от себя.

— Да… Хорошо было бы знать заранее… — огрызнулся Мерис. Я чувствовал, насколько болезненна для него эта тема. — Как я вижу, данная информация здесь и умрёт? — Продолжал он раздражённо. — Иногда я не понимаю, а на чьей ты, собственно, стороне, Колин?

— Я уже объяснял тебе один раз, — равнодушно пожал плечами Дьюп.

— А … так это было объяснение? Ты ничего не напутал? Мне показалось, что ты тогда хотел удавить меня моими собственными кишками?

— Если бы я хотел удавить — я бы удавил, — Колин оставался таким же спокойным и непроницаемым, как горное озеро. А вот Мерис — заводился.

— А можно задать пару вопросов этой милой даме? Ты разрешишь?

— Только выражения выбирай.

— Обнадёжил. Леди, я могу прояснить у вас, куда всё–таки делись из столицы Аннхелла эйниты? — Мерис вместе со стулом развернулся к Айяне.

— А почему ты решил, солдат, что я знаю? — усмехнулась она. — Мы не подотчётны друг другу.

— Есть у меня кое–какие подозрения, — Мерис прищурился, но выдержал взгляд Айяны.

— Предполагаешь всеэйнитский заговор, солдат?

— Предполагаю, что событие достаточно важное, чтобы находиться на пересечении линий. А если так, ты можешь предвидеть, где они. Ну и где?

Интонации Мериса соскальзывали с вопросительных на допрашивающие.

Айяна однако, расслабленно улыбалась. Она смотрела и не видела. И ответила не сразу. Но ответила.

— Действительно, это достаточно ключевое событие… Но тебе не стоит знать, где они. Это ничем тебе не поможет, а время будет утрачено.

Мерис посмотрел на Дьюпа. Тот отрицательно покачал головой.

— Ладно, — сказал он. — Допустим так. Но зачем они заварили всю эту кашу — ты можешь сказать?

Айяна задумалась. Теперь она сосредоточилась гораздо глубже.

— Пусть он выйдет, — сказала она, наконец, и кивнула на меня.

Я пожал плечами и вышел прежде, чем Дьюп или Мерис успели что–то сказать.

За дверью стояли два моих бойца. Я привычно поинтересовался, давно ли они сменились. И только тут понял, заметив неуставную заинтересованность на их лицах, что вышел вместе с ребёнком. Как бы малая не замёрзла, уж больно крошечная.

Я застегнул надетый на голое тело китель, устроив ее за пазухой. Вышел на улицу.

Перед госпиталем стояло наше оцепление. Солнце садилось.

Была какая–то баллада о рождённых на закате…

Падает солнечный диск.

Тьма поднимает лицо

Взгляд изначальных разит

Через кольцо…

Я не понимал этих стихов, пока не увидел закат вот так, из–за спин стоящих с оружием. Словно бы мне действительно противостояла тьма, а через кольцо солнечного диска на меня смотрел мой Уходивший друг…

Я смотрел на солнце, пока не почувствовал, как в затылок кольнуло и перед глазами само собой всплыло лицо Айяны. Красивое лицо, несмотря на возраст.

Обернулся. С крыльца сбегал ординарец Мериса. Да, похоже — зовут.

Какой красный закат.

Я расстегнул китель и показал солнышку, что я прячу за пазухой. Это почему–то было для меня важным.

А потом я пошёл обратно в госпиталь. Хотя знал, что ничего хорошего меня там не ждёт.

Я тоже поставил свои условия. Во–первых, сказал, что сначала заберу из интерната Леса и отвезу на Грану. На родной планете ему всяко–разно будет лучше. Тем более что на Гране мне нужно повидаться с Абио и Н'ьиго. Во–вторых, настоял, что полечу сам. Не надо меня никуда везти. Пусть отвезут Айяну с ребёнком. Я прилечу позже.

Айяна посмотрела на меня пристально:

— Ну, пусть погуляет ещё две недели.

— Почему — две? Я раньше успею.

Она хмыкнула.

Я хотел огрызнуться, но промолчал. Не то, чтобы рассердился. Устал. И мне было пока всё равно, чем эта история закончится. Просто хотелось выполнить взятое на себя до конца.

Леса когда–то подобрал я, я и должен, наконец, его куда–то пристроить. И должен узнать — как дела у Абио.

Посылать запрос — не в традициях Граны. Там этого не поймут. Так я и сказал обоим генералам. А дальше пусть распоряжаются мной как угодно, мне плевать.

На том, в конце концов, и порешили.

Лес, увидев меня, поначалу вроде бы обрадовался. Но, когда узнал, что я хочу отвести его на Грану, сразу как–то стих.