Локьё, наконец, заинтересовался. Он наклонился вперёд.

— Ты хочешь сказать, что проблема агрессивности нашего вида связана именно с перенаселением? Территориальный фактор вызывает генетические сбои?

— Я хочу сказать, что мы принесли проблему перенаселения с Земли. Там она была закреплена определёнными «сбойными» генами. И мы бесимся теперь на открытой территории, как сумасшедшие лабораторные мыши.

Локьё покосился на лорда Джастина. Тот отвёл глаза.

— Ну, ладно, — с неохотой согласился эрцог. — Допустим. И что дальше?

— Первая волна переселенцев с Земли, экзотианская, была просто волной переселенцев на фоне общей скученности в метрополии. Среди «первых» были и больные, и более–менее здоровые. Совершенно здоровых на Земле уже, видимо, в то время почти не осталось. Однако, экспансия в космос ещё и подтолкнула эволюцию человека, как вида. Но именно эволюцию более–менее здоровых. К сожалению, жили эти здоровые не в самых экономически развитых странах. Потому что самые развитые получают «по максимуму» и все «ядовитые» блага цивилизации. Значит, процесс эволюции не был распознан землянами сразу. Однако, на отсталых и ограниченных территориях люди медленно, но верно пошли по пути усложнения психических реакций. Тот же процесс шёл и на планетах первого заселения. В результате, человеческие сообщности планеты–матери и первых экзопланет стали распадаться на способных и неспособных эволюционировать психически. И началось противостояние. В космосе мы просто получили на выходе ледяную аристократию. На Земле я предполагаю возникновение военного конфликта. Причём, сражались противники, чем умели — формы технического и психического уничтожения — смешались. И велась эта война скрытно. Развитые государства использовали климатическое и психотропное оружие, их менее развитые технически противники противопоставляли неожиданно возросшую психическую мощь: сдвижки реальности, устранение политиков, путём затягивания их в кармический «мешок» и прочие ваши прелести, эрцог, вы знаете их лучше меня. Необъявленная война между государствами, возможно, так и не перешла в открытую фазу. Если бы о ней знали многие, я нашёл бы это в письмах колонистов второй волны. Но я — не нашёл. Всё время необъявленной войны на Земле колонии первой волны были предоставлены сами себе. Они очень плохо снабжались. Мне попадались сведения о том, что население Тайэ спустя пятнадцать–двадцать лет после начала колонизации было на грани вымирания. Противостояние на Земле, если судить по архивам моей родной планеты, продолжалось около двухсот сорока лет. За это время поселенцы первой волны нашли способ выжить самостоятельно, без метрополии. Были освоены несколько более пригодных для заселения планет, чем Домус, Тайа и Грана. И вот тут на Земле тоже произошло нечто. Видимо, враги сумели договориться. И вторую волну стали готовить к экспансии в космос. Волну из тех, кого собрались просто удалить с Земли. Достоверно известно, что такие планеты, как Мах–ми и Ириа — земляне начали осваивать именно в это время…

Дьюп налил себе ещё чаю.

Лорды молчали.

— Другое дело, что ледяной аристократии уже не нужна была Земля, — продолжал лендслер. — Когда «имперская» волна широко пошла в космос, люди первой волны уже изменились достаточно. Они не приняли пришельцев, хотя какое–то время терпели их рядом. Боялись метрополии. Не знали, что имперцев просто вытеснили с Земли, как проигравших. И в какой–то момент дверца захлопнулась за ними.

Лорд Джастин сидел, уставившись в стол.

— А этот? — спросил Локьё, кивая на меня.

— У меня пока две версии, — задержался на мне глазами Дьюп. — Или его предки прибыли с Земли позднее, нарушив некий генетический карантин. А раз такое возможно — значит, земляне среди нас появляются, время от времени. Или — все наши генетики идиоты, и гены могут, спустя столетия, восстанавливать свою структуру. Айяна, если вам интересно, за вторую версию. Она предполагает, что Анджей является для нас неким маркером, пробной попыткой системы вернуться к первоначальному состоянию. У неё есть определённая информационная теория этого процесса. И она предположила, что мы и физиологически должны чувствовать генетическую чистоту мальчика. Испытывать к нему необъяснимую симпатию, например.

— А за что его тогда так ненавидел фон Айвин? — удивился Мерис.

— Исключение только подтверждает правило. Фон Айвин ненавидел Анджея как раз за тот интерес, который он подсознательно к нему ощущал.

Я отметил, что фонайвиновскую ненависть обозначили в прошедшем времени.

— Это невозможно. Из ничего… — пробормотал лорд Джастин.

— Ты против? — заинтересовался Локьё.

Инспектор покачал головой.

— Колин просто в очередной раз стемнил, — усмехнулся эрцог. — Томаш Дайкост закончил не общефилосовский факультет, уважаемые. Он закончил — историко–философский. Старому лорду нужно было прижать своё седалище и скушать обиды вместе с перчатками… — задумчиво продолжил он. — Человек с таким развитым мозгом способен просчитывать миллионы вариантов событий. Боюсь, Колин не сглупил, бросив карьеру и отправившись в армию. У него, похоже, не было иного выбора. Он, не владея искусством предвидения, сумел просчитать, что будет, если его судьба не ляжет вот таким образом. Что было бы, Колин? Мы проиграли бы войну с хаттами?

— Нет. Но, после победы силы Империи были бы подорваны настолько, что война с Содружеством вспыхнула бы в течение года–двух.

— И? Чья бы взяла?

— Проиграли бы все. Разработки, использовавшиеся тогда против хаттов, не стали бы консервировать. А ты знаешь, мы воевали там вместе, борусы не самое страшное из разработанного тогда оружия.

— Исследования по «живому железу»?

— Гадрат.

— Но… — сказал Локьё и замолчал. — Бездна и все её обитатели! Так, вот куда… Но об этом — потом. Давайте выложим, наконец, всё, что у нас есть, и что можно говорить детям. Ты готов, Адам? Мы должны с тобой расставить точки над и. Колин просто слишком молод, будь ему хотя бы лет 200 — он бы просчитал и остальное. Или ты будешь молчать?

Инспектор не ответил.

— Ну, хорошо, — сказал Локьё. — Тогда буду говорить я. Ты не можешь этого знать, Колин. Тебя тогда ещё даже в проекте не было. И если бы ты не предложил приют моему сыну, не дожидаясь даже моей просьбы… Моего сына разыскивает Агескел. Он, находясь достаточно далеко, не смог понять, что один человек не в состоянии сдержать искривление реальности и стабилизировать наложившиеся пласты. Это может только такая свинья, как он. И даже не предполагает, почему он это может. Путь подобной практики для нормального человека не приемлем. Но я был здесь. И я знаю. Вы устроили это двое. Один — сдержал искажение, вон тот, глупый, молодой. А второй стабилизировал изменения. Чему–то его научил–таки мастер Зверя. Однако Агескел решил, что всё это — дело рук одного Рико. И разыскивает его теперь, как личного врага. Единственное место, где мальчик может отсидеться — Тайэ, земля достаточных знаний, но принадлежащая Империи. Я благодарен тебе, Колин, что ты всё понял и не заставил меня просить. И потому, я скажу сейчас, кто охотится на вашего щенка. Это — служба вашего, имперского, генетического контроля. Он для них — как красная тряпка для ущемлённого самолюбия. Адам не даст мне соврать, то, что было на нашей с ним памяти — это именно противостояние Земли и службы генетического контроля. Эта история и закрыла дверь между нашими мирами. Генетический контроль объявил естественные психические изменения не эволюцией, а угрожающей Империи мутацией. Болезнью, если угодно. Это вымарали изо всех доступных документов. Но мой возраст ещё позволяет мне кое–что помнить. Ваш Агжей для них — рассадник заразы, разносчик «не тех» генов. Они сделают всё, чтобы его уничтожить. Если дела будут плохи, я помогу ему укрыться у нас. На Къясне, или в любом другом месте. Биографию изменим, это не трудно. А теперь — пусть дети идут спать. Нам, оказывается, нужно обсудить кое–что ещё.