– Слуга мистера Пиквика! – сказала, бледнея, миссис Бардл.

– Ах, боже мой! – сказала миссис Клаппинс.

– Право же, я бы этому не поверила, если бы это случилось не при мне, – сказала миссис Сендерс.

Миссис Клаппинс была маленькая, живая, суетливая женщина; миссис Сендерс – большая, толстая, широколицая особа; и обе пришли в гости к миссис Бардл.

Миссис Бардл сочла уместным заволноваться; а так как ни одна из трех в сущности не знала, следует ли при данных обстоятельствах поддерживать со слугой мистера Пиквика какие бы то ни было отношения иначе, чем через Додсона и Фогга, то все они были захвачены врасплох. В таком состоянии нерешительности было ясно, что первым делом следует угостить тумаком мальчика за то, что он встретил у двери мистера Уэллера. Поэтому мать дала ему тумака, и он мелодически заревел.

– Перестань вопить... негодное создание! – сказала миссис Бардл.

– Да, не огорчай твою бедную мать, – вмешалась миссис Сендерс.

– У нее достаточно огорчений и без тебя, Томми, – с сострадательной покорностью вымолвила миссис Клаппинс.

– Ах, вот не везет бедняжке! – сказала миссис Сендерс.

От этих поучительных замечаний юный Бардл завыл еще громче.

– Что же мне делать? – обратилась миссис Бардл к миссис Клаппинс.

– Я думаю, вам следует его принять, – ответила миссис Клаппинс. – Но непременно при свидетеле.

– Мне кажется, закон предпочитает двух свидетелей, – сказала миссис Сендерс, которая, как и первая приятельница, сгорала от любопытства.

– Пожалуй, лучше всего будет впустить его сюда, – решила миссис Бардл.

– Разумеется, – ответила миссис Клаппинс, с живостью подхватывая эту мысль. – Войдите, молодой человек, и, пожалуйста, закройте сначала парадную дверь.

Мистер Уэллер мгновенно принял приглашение, и, войдя в гостиную, изложил дело миссис Бардл в следующих выражениях:

– Очень сожалею, если причиню личные неудобства, сударыня, как говорил грабитель, загоняя старую леди в растопленный камин, но так как мы с хозяином только что приехали в город и собираемся опять уехать, то уж тут, знаете ли, ничего не поделаешь.

– Конечно, молодой человек не может отвечать за грехи своего хозяина, – заметила миссис Клаппинс, на которую наружность мистера Уэллера и его умение вести разговор произвели большое впечатление.

– Несомненно! – подхватила миссис Сендерс, которая, если судить по задумчивым взглядам, устремленным на маленькую жестяную кастрюлю, казалось мысленно подсчитывала предполагаемое количество поросячьих ножек на случай, если Сэму предложат остаться к ужину.

– А пришел я сюда вот для чего, – продолжал Сэм, игнорируя эти замечания: – во-первых, передать отказ моего хозяина от квартиры – вот он; во-вторых, внести квартирную плату – вот она; в-третьих, сказать, чтобы все его вещи были собраны и переданы тому, кого мы за ними пришлем; в-четвертых, сообщить, что вы можете сдать это помещение, когда вам угодно, – вот и все.

– Что бы ни произошло, – сказала миссис Бардл, – а я всегда говорила и теперь скажу: во всех отношениях, кроме одного, мистер Пиквик держал себя как настоящий джентльмен. Деньги всегда были за ним все равно что в банке, всегда!

Говоря это, миссис Бардл приложила платок к глазам и вышла из комнаты написать расписку.

Сэм прекрасно знал, что ему нужно только помолчать, и женщины непременно начнут говорить, поэтому он в глубоком молчании рассматривал по очереди: жестяную кастрюлю, поджаренный сыр, стену и потолок.

– Бедняжка! – сказала миссис Клаппинс.

– Ах, бедное создание! – подхватила миссис Сендерс.

Сэм ничего не сказал. Было ясно, что они заговорят на тему, его интересовавшую.

– Право же, я не могу совладать с собой, – сказала миссис Клаппинс, когда подумаю о таком вероломстве. Я не хочу задеть вас, молодой человек, но ваш хозяин – старый изверг, и если бы он был здесь, я бы ему это сказала в лицо!

– Скажите! – посоветовал Сэм.

– Видеть, как ужасно она это принимает к сердцу, бредит и тоскует, ни в чем не находит удовольствия, разве что зайдут из жалости подруги посидеть с нею и утешить ее, – продолжала миссис Клаппинс, поглядывая на жестяную кастрюлю и голландскую печку, – это возмутительно!

– Бесчеловечно, – сказала миссис Сендерс.

– А ваш хозяин, молодой человек! Джентльмен со средствами, он бы и не почувствовал расходов на жену, так бы и не почувствовал! – продолжала миссис Клаппинс с большим увлечением. – Нет никакого оправдания его поведению! Почему он на ней не женится?

– А ведь правда! – сказал Сэм. – Вот в чем вопрос!

– Вот именно, вопрос! – подхватила миссис Клаппинс. – Она бы ему задала вопрос, будь у нее мой характер. Однако есть закон, защищающий нас, женщин, которых они сделали бы несчастными созданиями, если бы могли, а в этом, молодой человек, ваш хозяин убедится, поплатившись раньше, чем успеет постареть на полгода.

При этом утешительном замечании миссис Клаппинс улыбнулась миссис Сендерс, которая также ответила ей улыбкой.

«Делу дан ход, это ясно», – подумал Сэм, когда миссис Бардл вернулась с распиской.

– Вот расписка, мистер Уэллер, – сказала миссис Бардл, – а вот сдача, и, надеюсь, вы выпьете стаканчик, чтобы согреться. Выпейте хотя бы ради старого знакомства.

Сэм понял, какую можно извлечь из этого выгоду, и немедленно согласился. Миссис Бардл достала из шкафчика черную бутылку и рюмку; ее рассеянность, вызванная глубокой душевной скорбью, была так велика, что, наполнив рюмку мистера Уэллера, она извлекла еще три винных рюмки, которые тоже наполнила.

– Ах, миссис Бардл! – воскликнула миссис Клаппинс. – Посмотрите-ка, что вы сделали!

Сэм, конечно, все это смекнул и потому тотчас же сказал, что никогда не пьет до ужина, если вместе с ним не выпьет леди. Над этим весело посмеялись, и миссис Сендерс решила его потешить и пригубила из своей рюмки. Тогда Сэм заметил, что вино следует пустить вкруговую, и все пригубили. Вслед за сим маленькая миссис Клаппинс предложила тост за успех в процессе «Бардл против Пиквика», и леди, осушив рюмки под этот тост, тотчас же сделались очень разговорчивы.

– Должно быть, вы слышали о том, что происходит, мистер Уэллер? – спросила миссис Бардл.

– Слыхал кое-что, – ответил Сэм.

– Это ужасно, мистер Уэллер, если вас выставляют таким образом перед публикой! – сказала миссис Бардл. – Но теперь я понимаю: ничего другого мне не оставалось сделать, и мои адвокаты, мистер Додсон и Фогг, говорят, что с теми свидетелями, которых мы вызовем, мы должны выиграть дело. Но я не знаю, что я буду делать, мистер Уэллер, если мне не удастся его выиграть!

Одна мысль о возможности для миссис Бардл проиграть процесс так глубоко задела миссис Сендерс, что она была вынуждена сейчас же вновь наполнить и осушить свою рюмку; если бы у нее не хватило на это присутствия духа, ей сделалось бы дурно, как объяснила она вслед за этим.

– Когда будет слушаться дело? – осведомился Сэм.

– В феврале или в марте, – ответила миссис Бардл.

– А свидетелей-то сколько! – сказала миссис Клаппинс.

– О да! – подхватила миссис Сендерс.

– В какое бешенство пришли бы мистер Додсон и Фогг, если бы истец проиграл! – добавила миссис Клаппинс. – Они ведут все это дело на свой страх и риск.

– Еще бы не пришли в бешенство! – сказала миссис Сендерс.

– Но истица должна выиграть, – заключила миссис Клаппинс.

– Надеюсь, – сказала миссис Бардл.

– О, тут не может быть никаких сомнений! – подхватила миссис Сендерс.

– Прекрасно! – сказал Сэм, поднимаясь и ставя свою рюмку на стол. – Я могу только одно сказать: желаю вам не остаться в проигрыше.

– Благодарю вас, мистер Уэллер, – с жаром отозвалась миссис Бардл.

– А что до этих Додсонов и Фоггов, которые ведут такого рода дела на свой страх и риск, – продолжал мистер Уэллер, – и всех других добрых и благородных людей той же профессии, тех, что даром, без гонорара, натравливают ближних друг на друга и засаживают своих клерков за работу, чтобы выискивать у соседей и знакомых мелкие ссоры, которые потом нужно решать с помощью судебных процессов, – о них я одно могу сказать: желаю, чтобы они получили ту награду, какую я бы им дал.