– О, разумеется, я также! – подхватил Фогг тоном всепрощения.

– Наше поведение, сэр, – продолжал Додсон, – говорит само за себя и неизменно себя оправдывает. Этой профессией мы занимаемся много лет, мистер Пиквик, и многие превосходные клиенты почтили нас своим доверием. Желаю вам всего хорошего, сэр.

– Всего хорошего, мистер Пиквик, – сказал Фогг.

С этими словами он сунул зонт под мышку, снял правую перчатку и в знак примирения протянул руку крайне возмущенному джентльмену, но тот заложил руки за фалды фрака и с презрительным изумлением воззрился на законоведа.

– Лаутен! – крикнул Перкер. – Откройте дверь!

– Подождите один момент! – произнес мистер Пиквик. – Перкер, я скажу несколько слов.

– Уважаемый сэр, не стоит поднимать снова этот вопрос, – сказал маленький поверенный, которого терзали мрачные предчувствия, пока длилось свидание. – Мистер Пиквик, прошу вас!

– Не мешайте мне говорить, сэр! – с живостью перебил мистер Пиквик. – Мистер Додсон, вы обратились ко мне с некоторыми замечаниями.

Додсон повернулся к нему, покорно опустил голову и улыбнулся.

– Вы обратились ко мне с некоторыми замечаниями, – повторил мистер Пиквик, начиная задыхаться, – а ваш компаньон протянул мне руку, и вы оба усвоили себе тон снисходительный, высокомерный и столь бесстыдный, что я его не ждал даже от вас.

– Что такое, сэр? – воскликнул Додсон.

– Что такое, сэр? – вторил ему Фогг.

– Вам известно, что я стал жертвой ваших интриг и козней? – продолжал мистер Пиквик. – Вам известно, что я – тот самый человек, которого вы засадили в тюрьму и ограбили? Вам известно, что вы были поверенными истицы в деле Бардл – Пиквик?

– Да, сэр, нам это известно, – отвечал Додсон.

– Конечно, известно, сэр, – подхватил Фогг, хлопнув себя по карману, быть может случайно.

– Вижу, что вы вспоминаете об этом с удовольствием, – сказал мистер Пиквик, впервые в жизни попытавшись насмешливо улыбнуться и явно потерпев неудачу. – Хотя мне давно уже хотелось высказать вам напрямик мое мнение о вас, но из уважения к моему другу Перкеру я бы не воспользовался представившимся мне случаем, если бы не ваш недопустимый тон в разговоре со мной и не эта наглая фамильярность, сэр, – провозгласил мистер Пиквик, с таким возмущением поворачиваясь к Фоггу, что тот без дальнейших размышлений с удивительным проворством попятился к двери.

– Берегитесь, сэр! – крикнул Додсон, который хотя и был самым рослым в этой компании, но предусмотрительно спрятался за спину Фогга и, сильно побледнев, объяснялся через его голову. – Пусть он осмелится оскорбить вас действием, мистер Фогг! Не отвечайте тем же.

– Нет, нет, не отвечу! – сказал Фогг, снова попятившись, к явному облегчению своего компаньона, который воспользовался этим маневром, чтобы постепенно отступить в соседнюю комнату.

– Вы... вы, – продолжал мистер Пиквик прерванную речь, – вы – достойная пара подлых гнусных кляузников и грабителей!

– Ну, как? – вмешался Перкер. – Теперь все сказано?

– В эти слова вложено все! – отвечал мистер Пиквик. – Они подлые и гнусные кляузники и грабители!

– Ну, вот! – примирительным тоном произнес Перкер. – Уважаемые сэры, он сказал все, что хотел сказать. Прошу вас, уйдите. Лаутен, дверь открыта?

Мистер Лаутен, хихикавший поодаль, дал утвердительный ответ.

– Отлично... всего хорошего... прошу вас, уважаемые сэры... Мистер Лаутен, дверь! – крикнул маленький поверенный, поспешно выпроваживая Додсона и Фогга из конторы. – Пожалуйте сюда, уважаемые сэры... прошу вас, не задерживайтесь... Ах, боже мой!.. Мистер Лаутен... дверь, сэр... что же вы зеваете?

– Сэр, если есть в Англии правосудие, – сказал Додсон, надевая шляпу и поворачиваясь к мистеру Пиквику, – вы за это поплатитесь!

– Вы – пара подлых...

– Помните, сэр, вы за это дорого заплатите, – сказал Фогг.

– ...гнусных кляузников и грабителей! – продолжал мистер Пиквик, не обращая ни малейшего внимания на угрозы.

– Грабители! – крикнул мистер Пиквик, выбегая на площадку, когда законоведы уже спускались с лестницы.

– Грабители! – вопил мистер Пиквик, вырываясь из рук Лаутена и Перкера и высовываясь из окна на площадке лестницы.

Когда мистер Пиквик отвернулся от окна, лицо у него было улыбающееся и безмятежное. Спокойно вернувшись в контору, он объявил, что избавился от тяжкого бремени, угнетавшего его душу, и теперь чувствует себя довольным и счастливым.

Перкер не сказал ни слова, пока не опустошил своей табакерки и не послал Лаутена наполнить ее, а вслед за этим у него начался приступ смеха, длившийся пять минут, после чего он объявил, что, пожалуй, ему следовало бы рассердиться, но сейчас он еще не может отнестись к делу серьезно – позднее он непременно рассердится.

– А теперь, – сказал мистер Пиквик, – я хочу свести счеты с вами.

– Так же, как вы их только что сводили? – осведомился Перкер, снова расхохотавшись.

– Не совсем, – возразил мистер Пиквик, извлекая бумажник и дружески пожимая руку маленькому законоведу. – Я имею в виду только денежные счеты. За ваше доброе ко мне отношение я не могу вам заплатить, да и желания не имею, потому что предпочитаю оставаться вашим должником.

После такого предисловия двое друзей погрузились в весьма сложные расчеты, которые были тщательно просмотрены Перкером; и мистер Пиквик расплатился немедленно, заверяя его в своем уважении и дружбе.

Не успели они кончить свои расчеты, как раздался отчаянный стук в дверь. Это был не обычный двойной удар, а непрерывная серия оглушительных ударов, словно дверной молоток приобрел способность perpetuum mobile или человек, стучавший в дверь, забыл прервать это занятие.

– Черт возьми! Что это такое? – вздрогнув, воскликнул Перкер.

– Кажется, стучат в дверь, – отозвался мистер Пиквик, словно можно было сомневаться в этом.

Молоток дал более энергический ответ, чем любые слова, ибо забарабанил с удивительной силой и грохотом, ни на секунду не останавливаясь.

– Боже мой! – воскликнул Перкер, позвонив в колокольчик. – Мы переполошим весь Инн. Лаутен, да разве вы не слышите?

– Сию минуту я открою дверь, сэр, – откликнулся клерк.

Молоток как будто услышал этот ответ и заявил, что решительно отказывается ждать так долго. Он поднял невообразимый грохот.

– Это ужасно! – сказал мистер Пиквик, затыкая уши.

– Поторопитесь, мистер Лаутен! – крикнул Перкер. – Он прошибет филенку!

Мистер Лаутен, мывший руки в темном чулане, бросился к двери, повернул ручку и узрел существо, которое будет описано в следующей главе.

Существо, представшее взорам пораженного клерка, был парень – очень жирный парень в ливрее, который с закрытыми глазами стоял на циновке и как будто спал. Такого жирного парня клерк никогда не видывал даже в странствующих балаганах. Это обстоятельство, а также полное спокойствие и безмятежность парня, столь не вязавшиеся с представлением о человеке, поднявшем такой шум, произвели ошеломляющее впечатление на клерка.

– Что случилось? – осведомился он.

Удивительный парень не ответил ни слова, только клюнул носом, и клерку почудилось, будто он похрапывает.

– Откуда вы взялись? – полюбопытствовал клерк.

Парень безмолвствовал. Он тяжело дышал, но не подавал других признаков жизни.

Клерк трижды повторил вопрос и, не получив ответа, хотел было захлопнуть дверь, как вдруг парень открыл глаза, несколько раз моргнул, один раз чихнул и поднял руку, словно собираясь снова взяться за молоток. Заметив, что дверь открыта, он с изумлением огляделся и, наконец, уставился на мистера Лаутена.

– Какого черта вы так стучите? – сердито спросил клерк.

– Как? – медленно, сонным голосом промолвил парень.