Ян подошёл к воротам дворца, в котором больше века назад союзники решали судьбы послевоенного мира. Изящное белое здание утопало в роскошной зелени. Перед фонтаном на каменной скамье, опираясь на антикварного вида трость из красного дерева, сидел старик в смешной соломенной шляпе.

– Доктор, – сказал Ян, подходя, – я сдал экзамен.

– Что ж, – проговорил старик, не оборачиваясь, – я в тебе никогда не сомневался.

– Я ожидал более сложных вопросов, – признался Ян.

– Всё ещё впереди, мой мальчик, – хмыкнул Доктор.

– Как вы думаете, экзаменаторы знали, кто мой наставник?

– Полагаю, да.

– Тогда это было… – Ян запнулся.

– Было – что?

– Не совсем честно. Как будто мне специально задали вопрос, на который я точно знал ответ.

– Почему же?

– Если мой наставник работал с профессором Пироговым – очевидно, что я буду хорошо знаком с его теорией.

– Ты в любом случае должен был знать её наизусть, – ворчливо сказал старик. – Это основа основ. Впрочем, могу тебя утешить. Всем первокурсникам задают вопрос о теории Пирогова.

– А в чём тогда разница?

– В третьем вопросе. Он самый главный. Он показывает, можешь ли ты самостоятельно мыслить. Если экзаменаторы сочтут, что можешь – то ты перейдёшь на второй курс. Если нет…

Доктор замолчал и некоторое время чертил тростью на песке какие-то знаки.

– Это был самый лёгкий экзамен, курсант, – сказал он, наконец. – Не расслабляйся, дальше будет гораздо тяжелее.

– Вы говорили, – напомнил Ян, – что от этого экзамена зависит вся наша жизнь…

– Правда, – согласился старик. – Потому что именно этот экзамен определяет, будете ли вы дальше учиться на врачей, или эта ноша вам не по плечу.

– Ещё семь лет, – сказал Ян.

– Да, ещё семь лет. А потом ещё всю жизнь. Сначала история и философия, потом экономика и политика, квантовая физика и статистические методы MaxEnt, моделирование органических структур… Врач должен быть универсально образован, иначе – какой это врач?

– Раньше было проще, – сказал Ян.

– Это так кажется. Сложно было всегда. Думаешь, земским врачам с их стетоскопами и ланцетами было легко? Без антибиотиков, без КТ и МРТ, без нейросканирования и биосинтезаторов? А они честно выполняли свой долг, как положено солдатам. Не жаловались. А каково приходилось врачам, которые несли свою вахту во время Великой войны? Знаешь, что это – оперировать по двенадцать, пятнадцать, семнадцать часов в сутки? Когда руки трясутся от усталости, а глаза почти не видят из-за лопнувших от перенапряжения сосудов? И заметь – у них не было молекулярных скальпелей, 3D-принтеров и полигонов виртуальной реальности. Они не могли позвонить из тылового госпиталя в Москву и попросить светило хирургии провести онлайн-операцию по сети 7G. И ничего, справились.

Доктор поднялся со скамьи с неожиданной для человека его возраста стремительностью.

– Привыкай, курсант. Тебе говорили, что врачи – элита человечества, но это не так. Мы – щит человечества. Мы защищаем светлый и радостный мир, построенный после одержанной много лет назад победы над страшным врагом. Защищаем, потому что враг побеждён, но не уничтожен. На Земле все ещё обитают сто миллионов видов вирусов. И они по-прежнему эволюционируют – а значит, опасность всё ещё существует.

В голосе Доктора лязгнул металл. Нелепая шляпа у него на голове вдруг показалась Яну генеральской фуражкой, и курсант ощутил желание вытянуться по стойке «смирно».

– Для нынешнего счастливого человечества угроза пандемий осталась далеко в прошлом, но мы, врачи, знаем – эта война никогда не заканчивается. И мы всегда должны быть на страже.

Старый доктор лихо отсалютовал Яну своей антикварной тростью, развернулся и, демонстрируя великолепную офицерскую выправку, направился ко входу во дворец, над которым трепетала в полуденном воздухе сотканная из холодного золотого огня надпись:

– Вжух-вжух-вжух, – этот навязчивый однообразный звук – единственное, что можно было различить сквозь порывы ветра и доносящиеся обрывки фраз из кабины пилотов. На борту боевого вертолёта мы стремительно отдалялись от Бреста. Именно здесь, на рубеже нашего Союзного государства, проходила граница, отделяющая последний оплот человечества от того, что раньше мы называли «Западным миром». Кто бы мог подумать, что так всё обернётся? Тогда, в далёком 2020-м, нам казалось, что спасение найдено. Эпидемия вируса, охватившая весь мир, наконец отступит. Невидимый враг падёт жертвой гения и мысли ведущих учёных мира. Страны, словно одержимые, в погоне за пальмой первенства выпускали одну вакцину за другой. Испытания проводились в спешке, пропускались все возможные формальности, закрывались глаза на ничтожные, как им казалось, отклонения и побочные эффекты. Лишь амбициозные слоганы очередного чудо-спасения не сходили с первых полос газет и рекламных щитов. Я всё ещё помню эту радость, это всеобщее ликование. Избавление от пандемии… Как же мы тогда заблуждались… Их вакцины не только не остановили заражение, а, наоборот, ускорили его в сотни раз. Под предлогами дефицита и изоляции они распространяли эти препараты только среди союзников, пока мы терпеливо ждали создания наших собственных. В результате Россия осталась в стороне от этой роковой ошибки человечества, смиренно наблюдая, как весь мир скосило буквально за пару лет. Конечно, немногие выжившие искали спасения в наших обсервационных центрах, смиренно стекаясь со всего мира, проходя через все тягости карантина и начиная новую жизнь в стремительно заселяющейся Сибири. Опустевшие города приходили в запустение, а дикая природа брала своё, пробиваясь сквозь стены, асфальт и окутывая небоскрёбы своими зелёными объятиями. Но это было лишь начало, а следом планету стали сотрясать мощнейшие землетрясения и извержения вулканов. Один из крупнейших, Везувий, извергается и по сей день, в то время как континенты планеты теперь бороздят лишь стаи диких животных, птиц и бродячих собак. Но это всё за пределами наших земель, а здесь жизнь течёт, как и прежде. Люди работают, отдыхают, строят семьи. Словно и не было ничего. И только суровый запрет на выход за границу – отголоском прошлого напоминает о былой трагедии. Предполагается, что там всё ещё могут оставаться очаги заражения, так что даже у самых заядлых авантюристов желания рисковать в «большом мире» не возникает.

– Приготовьтесь, снижаемся, – один из пилотов прервал мой поток ностальгических блужданий. Готовиться особо было не к чему, так как посадка прошла довольно гладко, и всего через пару минут мы оказались прямо посреди небольшого полевого лагеря. Стоит отметить, что само по себе это место было весьма непримечательным. Десятки палаток, наблюдательные посты, пропускные пункты, единственное, что выделялось – внушительная колонна боевой техники. Однако основное внимание, конечно, привлекало другое.

– Завораживает, – невольно вырвалось из моих уст. Прямо перед нами возвышался огромный величественный лес. Зелёные кроны деревьев, пение птиц, шелест листвы – это чудо простиралось на сотни миль вдоль границы, застилая весь горизонт. Прямо у кромки леса были установлены сотни силовых установок, излучающих постоянное магнитно-звуковое поле – оно отпугивало животных, насекомых, птиц и, кто знает, что ещё там поселилось за эти десятилетия. Но мы здесь были, конечно, не для того, чтобы любоваться видами. Если военным понадобилась помощь сил специальных операций, значит, на то есть веская причина.

– Добро пожаловать, лейтенант, – до боли знакомый голос раздался прямо за моей спиной. Действительно, это был генерал Буров. Все наши прошлые встречи проходили в Москве, а здесь, на передовой, я вижу его впервые.

– Рад встрече, генерал, – я вытянулся по стойке смирно и с улыбкой продолжил: неужели на границе всё так плохо, что вам понадобился спецназ? Докучают волки и медведи?