— А я думала, что надо скорую вызывать, — сказала Констанция.

— У меня голова болит. Я так переволновалась! Такую жуть в новостях показывают! Это же…

— А ты не смотри новости. Жизнь станет намного проще, — посоветовала ей Констанция.

— И как не смотреть, когда там такие вещи показывают?

Антон понял, что это надолго. Всё-таки она ему отдавать Констанцию не хочет. Ведь точно будет палки в колёса ставить. Он вздохнул и пошёл на кухню. Ладно, никуда Стани от него не денется. Теперь они вместе. Хотя и получилось всё неожиданно. Он был готов, что она закроет перед ним дверь. Или не захочет иметь дела, а она всего лишь попеняла его в том, что он глупо себя вёл. Двенадцать лет глупости…

— Сейчас принесу тебе чай. Неа, я спать пойду. Какие фильмы? Уже одиннадцать ночи. Будет выходной, так будем с тобой кино смотреть.

— Оставишь меня одну, а сама с этим убежишь гулять! — проворчала Тамара Петровна.

— Никуда я не денусь. Хватит ревновать. Антон в воскресенье согласился нас отвезти на кладбище. Так, что прекращай волноваться. Вон, пей пустырник и ложись спать. А чай я тебе принесу, — сказала Констанция. Вскоре она уже оказалась на кухне, прикрывая рот ладонью, чтоб скрыть зевок. Увидев Антона, она замерла и улыбнулась. — Странно тебя видеть на своей кухне.

— Тебе всё странно.

— А я и не отрицаю. Мама чего-то в голову вбила, что она теперь мне будет мешать, поэтому я её сдам в интернат. А там в новостях показали, как такой интернат горел. У неё паника началась.

— Фрукты?

— Спать хочу, — ответила Констанция, утаскивая кусочек яблока.

— Сейчас уже ляжем.

— Пойду маме чай отнесу, — заваривая свежий чай, сказала Констанция. — Быстро вечер пролетел. С тобой всегда время быстро пролетало.

— Жду в комнате, — сказал Антон. Она ему лишь улыбнулась. Прошло минут двадцать, прежде чем Констанция вернулась к нему. Закрыла окно. После этого легла в кровать.

— Так и собираешься спать в своём платье? — спросил её Антон.

— Ты меня раздеться не заставишь.

— Я аж подавился. Это чего так? Стесняешься?

— Можно и так сказать. Чего тебя пугать? Да я и спать хочу, — ответила она, зарываясь носом в подушку, тем самым говоря, что все разговоры закончены. Антон только усмехнулся, решив, что у них будет ещё время это обсудить.

Антону не спалось. Уже шёл первый час ночи, а сна не было. Он даже позавидовал Стани, которая сладко спала рядом, обнимая подушку. Мечта стала явью. Но, недаром говорят, что аппетит приходит во время еды. Так и тут. Ему было мало находиться с ней рядом. Хотелось большего. Тем более что его ничего не сдерживало. Прошло то время, когда она была сопливой девчонкой со строгим выражением лица и млеющая от его поцелуев. Теперь она выросла, хотя он не был уверен, что она повзрослела. Смущаться так точно не перестала.

Ночь. Бессонная ночь. Завтра нужно было на работу, а он тут уснуть не может. Антон покосился в сторону Стани. Спит. Как только у неё получается спать так крепко? Но из-за это могло быть преимуществом.

Он провёл ладонью по её телу. Одеяло откинуто в сторону. Жарко. Платье задралось к вверху, почти полностью открывая бедро. Почему бы и нет? Не убьёт же она его за это? Ведь не против была, пока её мать не позвала к себе. Так и сейчас не должна была бы обидится.

Он просунул руку ей под голову, неторопливо лаская тело. Коснулся её губ. Она прижалась к нему, охотно отвечая на поцелуи. Ласково скользя пальцами по его волосам.

— Не хочу просыпаться. Такой сон приятный, — прошептала она.

— Не просыпайся, — ответил Антон. — А сон мы ещё сделаем приятнее…

Она всё-таки проснулась, но решила, что это сон и вновь уснула. Антон только посмеялся. Приятный сон. После такого сна он и сам готов был уснуть. Сразу и бессонница прошла. Он обнял её и закрыл глаза. Нереальный сон превратился в весьма приятную реальность и тут сложно было что-то возразить.

Утро встретило звонком будильника. Констанция выключила его и посмотрела на спящего рядом мужчину, который решил использовать её грудь вместо подушки.

— Тебе удобно? — спросила она.

— Очень.

— Пора просыпаться, — сказала Констанция.

— Пора, — Антон открыл глаза и посмотрел на неё. — Как спалось?

— Странно. Сны снились нереальные, — ответила Констанция. — Так ты встаёшь? Мне ещё надо завтрак приготовить. И на обед что-то сделать.

— Какая ты хозяйственная, — он поцеловал её. Констанция прикрыла глаза. Дыхание сразу участилось.

— Антон…

— Весь бы день тебя только и целовал, — ответил он.

— Завтра.

— Завтра не получится. Я на полдня обещал выйти. Но после трёх думаю у нас будет время, которое мы найдём как провести, — он скользнул ладонями по её груди. Она словно забыла, как дышать. Антон только улыбнулся довольный результатом и поспешил встать, пока не заигрался.

Констанция старалась скрыть румянец на щеках, но у неё это не выходило. Она застелила кровать. Пыталась чего-то найти, но потом оставила эти попытки и пошла умываться. Он сам посмотрел по сторонам, но так и не вспомнил, куда её бельё закинул. Ночью как-то было не до этого. Решив, что рано или поздно оно найдётся, Антон последовал за Констанцией.

Утро для неё выдалось странным. Мало того, что она так и не поняла, куда с неё бельё делось. Вроде никогда не страдала лунатизмом, а тут такое. Плюс было необычно в доме чувствовать присутствие Антона. Его не могло быть рядом с ней, но она слышала, как он чего-то напевает себе под нос за приоткрытой в ванну дверью. Теперь его гель для душа и бритва с зубной щёткой поселились в ванной. В шкафу лежали его вещи, которые он вчера самым наглым образом положил к ней в шкаф. Запах мужского одеколона. Его шаги. Прикосновение к её щеки лёгким поцелуем и дурман от аромата одеколона смешивающимся с его запахом. Антон вошёл в её жизнь уверенным шагом и Констанция не понимала, как теперь ей на это реагировать. Она за эти полтора года привыкла быть одна. Да и во время замужества, когда у неё с мужем были разные спальни, она по сути была одна.

— Чего-то ты задумчивая, — заметил Антон.

— Ещё не проснулась. Никак не могу понять где сон, а где реальность, — ответила Констанция.

— А мне нравится сон превращать в реальность. Главное, чтоб сон был приятным, — сказал Антон.

— Кони, ты ещё долго будешь копаться? — спросила её Тамара Петровна. — Поставь чай.

— Он уже готов. Сейчас принесу.

— Думаешь я не в состоянии на кухне есть? Или ты меня хочешь в комнате запереть, чтоб я не мешалась? — возмутилась она.

— Мам, ты по утрам пьёшь первую кружку у себя. Вторую ты пьёшь за завтраком и всегда ругаешься, если я об этом забываю. Давай не будем ссориться по пустякам.

— Не уважать мать — это по-твоему пустяки? — чуть не пуская слезу, спросила Тамара Петровна.

— Тамара Петровна, я вас хотел спросить по одному очень важному вопросу, — вмешался Антон.

— Это по какому? Насчёт квартиры интересуетесь?

— Не нужна мне квартира, — поморщился Антон. — Мне всё равно где жить. Я о другом. Тамара Петровна, мои письма. Вы их получили? Или скажете, что их на почте потеряли?

— Антон, а ты думал, что я тебе так просто дочь отдам? Без роду, без племени, после тюрьмы — да я всё возможное сделала, чтоб вы не виделись. Дурёха по тебе сохла. Но лучше было это всё переболеть и жить дальше, чем страдать всю жизнь рядом с тобой.

— Смелая вы женщина, Тамара Петровна.

— Я не люблю врать. И не считаю нужным. Ты ей не пара.

— А может я сама решу с кем мне жить? — спросила Констанция. — Чай уже не девочка.

— Ты до безобразия наивна. Совсем не разбираешься в людях.

— Как и ты, мам. Давай не будем ссориться. Я не хочу вспоминать прошлое. Поверю, что действовала не из эгоистических побуждений, а потому что желала мне добра.

— О каких побуждений ты говоришь? — спросила Тамара Петровна. Констанция разлила по тарелкам кашу.