Как это в народе называется? Стокгольмский синдром? От ненависти к любви один шаг? Вот только я боюсь сделать этот шаг. Боюсь еще большей боли, что может последовать. Он сказал, что ему не нужна любовь, что ненависти будет достаточно, что если это все очень подлый план? Но с другой стороны, я понимаю его характер, то, через что он прошел и врагу не пожелаешь. Терять семью очень сложно, особенно ребенка и жену. Я настолько сильно запуталась, что не знаю, что и делать. Сегодня в машине он говорил, что наши чувства взаимны, или же я себя сама уже накрутила?

Как бы там ни было, я прекрасно понимаю, что у нас ничего не может быть.

Я постелила постель, понимая, что кровать двуспальная, и Волков вряд ли будет спать в гостиной на диване. Выдохнула, и легла, накрывшись одеялом. Стоило подумать о Волкове, как он тут же выкрикнул мое имя, где-то из кухни. Я подорвалась, и побежала на звук.

— Помоги мне с повязкой. — опять не просьба, а приказ.

Он сидел на кухне за столом, положив на него локоть. Вокруг были разбросаны медикаменты, обезболивающее, мазь и бинты. Он уже успел нанести на рану мазь, но забинтовать руку не мог. Я присела и молча помогла, замечая, что Волков в одном только полотенце вокруг бедер.

— Спасибо. — а это уже что-то новое, не припомню слова благодарности от него.

— Не за что. — коротко бросила я, и ушла в комнату обратно.

Я слышала, как Волков лег рядом, чувствовала его руки, которые притягивали к себе. Хотела сопротивляться, но почему-то не могла. Или же наоборот?

Стоило Волкову нависнуть надомной и запустить руку под майку, как я выдохнула и произнесла:

— Не нужно. — я попыталась убрать его руку, но он не позволил.

— И почему же? — невесомый поцелуй в шею, от которого по телу пробежались мурашки. — Тебе же нравиться.

Волков одним движением снял с меня майку, отбрасывая её на пол. Он стал спускаться поцелуями ниже к груди, что полностью вышибло почву из-под ног, заставляя сдаться. Внизу живота пробудилось уже знакомое, но такое неизведанное чувство.

— Моя. — он слегка прикусил меня за правый сосок, заставляя выпустить стон.

Его дыхание обжигает, отключает разум. Волков прижимал меня к себе, заставляя почувствовать его силу, заставляя подчиниться, признать его власть надо мной. Но в то же время он оставался нежным, словно не желал причинять мне боль.

— Ты же хочешь этого, Эля. Не обманывай сама себя.

— Я хочу домой. К брату. Я не хочу, чтобы мне угрожали, чтобы стреляли, не хочу. — я все же оттолкнула его от себя, но лишь на несколько сантиметров. — Я боюсь того, что ты можешь мне сделать. Ты сказал, что никогда не навредишь мне и не позволишь, чтобы это сделал кто-то еще, но ты ничего не сказал о моей душе. Ты говоришь о чувствах, но сам прекрасно понимаешь, что не полюбишь меня, так зачем тебе все это? Ты не человек Эрик, ты самый настоящий Дьявол.

— Да, и тебе придется смириться с этим, я уже говорил.

— Ты постоянно притворяешься, то жестоким тираном, то нежно касаешься меня, я не знаю, чему верить. Какой ты настоящий, Волков? Откройся мне.

Эрик опустил голову, медля с ответом, но вскоре ответил:

— Откроюсь, как только ты добровольно согласишься остаться.

— Ты самый настоящий придурок. — я притянула его за шею к себе, и впилась в его губы.

Похоже я рехнулась, если не оттолкнула его, но сейчас я не хочу ссориться. Передо мной чертовски сексуальный мужчина, которого я хочу, к которому меня по неизвестным причинам тянет.

— Моя Эля. — его хриплый голос сводит с ума.

Волков проводит губами по моей шее, заставляя выгнуться в его руках. Шорты вместе с трусиками летят на пол, но он не позволяет мне прикрыться. Волков рассматривает мое тело, и я вижу, как его глаза горят.

Я понимала на что иду, понимала, что он не остановиться, но сейчас я не хотела, чтобы он останавливался, я хотела того, что сейчас произойдет.

— Сладкая. — по телу проходит дрожь, когда его горячий язык касается моего соска, заставляя лишиться воли.

Его рука ложиться под мою спину, прижимая обнаженное тело к своему, я не могу произнести и слова, не хочу. С каждым его движением я возбуждаюсь еще сильнее, я чувствую, как его член ложится на мой живот: твердый, горячий и просто огромный. Я смотрю на лицо Волкова, его взгляд серьезный, словно он ждет разрешения. Несмелый кивок, и его рука опускается ниже, я наблюдаю за выступившими венками на ней. Стоило ему коснуться клитора, как с моих губ слетел протяжный стон, но я его тут же подавила. Я закрыла глаза, чтобы они не выдали еще большего желания.

— Не смей сдерживаться. Я хочу слышать твои стоны. — его голос сменился с хриплого, стал напоминать рычание. — Какая же ты мокрая.

Я понимала, что не могу больше сдерживаться, я почти на пике, и Волков это знает. Он то убирает руку, то вновь продолжает нажимать на чувствительные точки, заставляя срываться стону. Я не отдаю отчета своему телу, то, как я извиваюсь под ним, умоляя не останавливаться.

Волков погрузил в меня один палец, и тут же приказал:

— Расслабься, иначе будет больно.

Голова кружилась от его поцелуев, и сейчас мне удалось расслабиться. Мои глаза закрыты, но я чувствую его обжигающий взгляд на себе. Волков убирает руку, и в следующую секунду я чувствую его горячую головку, которая упирается мне между ног. Я тут же открыла глаза, встретившись с взглядом Волкова. Он возбужден не меньше меня, но по-прежнему сдерживает себя. Он нежно гладит меня по волосам, замечая мое волнение.

Я вскрикиваю, когда он врывается в меня, готовый разорвать. Резкая боль, просто невыносимая, пронзает все тело, я попыталась оттолкнуть Эрика от себя, но он лишь накрыл мои губы своими. С глаз непроизвольно хлынули слезы, пока Волков продолжал целовать меня, медленно двигаясь внутри. Я чувствовала, насколько сильно он жаждет грубого секса, но продолжает сдерживать. Нежное поглаживание, поцелуи, плавные движения, и с каждым новым толчком я ощущаю все меньше боли. Мне сложно сказать, сколько именно времени прошло, когда я почувствовала неведомое ранее удовольствие. Это ни с чем не сравнимое чувство, словно ты готова взлететь.

— Какая же ты узкая. — Волков накрутил на кулак мои волосы, и стал вдалбливаться сильнее.

Комнату наполнили мои крики наслаждения, боль полностью отступила, отдавая место нереальному наслаждению. Я прогнулась под ним, когда низ живота начало сжимать приятным спазмом, и я почувствовала, как приятное тепло растекается по телу. Он продолжал делать с моим телом невероятные вещи, заставлял меня просить о большем.

Волков издал утробное рычание, в момент собственного оргазма, а я откинула голову назад. Я уже не слышала, что Волков говорил, не чувствовала, как он лег рядом, меня начало уносить в мир сна.

Низ живота тянул, и стоило мне вспомнить события прошлой ночи, как я тут же открыла глаза. Волкова рядом не было, и это к лучшему. Я закрыла лицо руками, обреченно выдыхая. Проснулась я ближе к обеду.

— Твою мать, зачем я это сделала? — здравый рассудок вернулся, а с ним и стыд.

Я винила себя за то, что так легко поддалась его поцелуям. Пришлось провести в душе по меньшей мере час, чтобы осознать до конца всю сложившуюся ситуацию. На этот раз я закрыла дверь на замок, еще не хватало, чтобы Волков вошел как вчера. Одеть решила ту одежду, которую в случае чего будет сложнее снять, а именно джинсы и теплый свитер. Когда я вошла в гостиную, Эрик сидел за компьютером, даже не поднимая на меня взгляда. Будто бы вчера ничего не произошло. Я решила не здороваться первой, пусть подавится своим молчанием.

Заварила кофе, и решила приготовить себе завтрак.

— Мне тоже сделай. — выкрикнул Волков из гостиной, как только услышал скворчание яиц на раскаленной сковородке.

— Возьми себе и сделай!

От его наглости пришлось стиснуть зубы, чтобы не послать. Я была настолько злая на него, что даже не услышала шаги за спиной, но стоило почувствовать на талии его руки, как тут же подпрыгнула.