– Там справа наружная лестница. Анжела вошла в дверь на самом верху.

– Хорошо.

Распахнув дверцу, Говард быстро глянул назад и, убедившись, что оттуда никто не приближается, шагнул из машины и захлопнул дверцу.

Вход и витрины темного магазина были закрыты на ночь металлическими жалюзи. Сквозь грязные желтые шторки второго этажа сочился мутный слабый свет.

Говард обошел машину сзади и прямо перед собой, в узком темном закутке между магазином и ломбардом, увидел лестницу.

Пройдя тротуар, он остановился у первых ступенек и посмотрел вверх. Слишком темно, чтобы разглядеть кого-нибудь. Но назад дороги не было.

И, глубоко вздохнув, Говард стал подниматься. Доски скрипели под его дрожащими ногами. Когда он опустил в карман руку и нащупал гладкую пластмассовую рукоятку складного ножа, стало немного легче.

Только вряд ли он успеет его выхватить…

Каждый раз, ставя ногу на очередную ступеньку, Говард ожидал наткнуться на что-то темное и отвратительное.

Как может Анжела взбираться по этой лестнице ночью?

Наконец он добрался до маленького балкончика наверху, постучал в сетчатую дверь и тихо позвал.

– Анжела, это я, Говард.

Тишина.

Тогда он постучал еще раз.

А что, если они послали меня по другому адресу? Решили подшутить, завезти дурачка в наихудший квартал города, заставить выбраться из машины и постучать в незнакомую дверь. Покатываются теперь со смеху.

Нет, слишком они серьезно относятся к поискам сокровищ Батлера, чтобы тратить время на озорство.

Щелкнул замок. Внутренняя дверь приоткрылась, но только самую малость. В узкую щель брызнул свет.

– Убирайся. – Писклявый, с хрипотцой голос Мужской или женский – определить невозможно. Но наверняка не Анжелин.

Так и подмывало развернуться и сбежать вниз по лестнице.

– Здесь живет Анжела Лоуган?

– Нет. Пошел на фиг!

– Ладно. Я только подумал…

Откуда-то из глубины квартиры донесся глухой стук. Словно удар ногой в стену или дверь.

– Анжела!

В ответ едва слышно прозвучало его имя.

– Эй, почему вы говорите, что ее здесь нет?

– Пошел ты…

Кто это? Ее мать? Отец?

Дверь стала закрываться.

– Ее что, заперли? Я сейчас вызову полицию. Дверь остановилась. Щель теперь была не больше дюйма.

Еще один глухой стук.

– Говард. – Далекий, приглушенный голос. Что, черт возьми, здесь творится?

Может, сбегать к машине и привести Кита и Глена? Они встретят насмешками. «Проблемы, Гаубица?» Кроме того, это, может быть, какие-то семейные дела, а ему не хотелось давать им лишний повод для насмешек над Анжелой.

– Я только хочу переговорить с ней минуту. Если вы меня не впустите, клянусь, я вызову полицию.

– Она занята.

– Тогда я иду в полицию. – И Говард шагнул в сторону лестницы.

Дверь широко распахнулась, заливая все вокруг потоком света. Открыл тощий, горбатый старик в одних боксерских трусах. За исключением лысого черепа, весь он кучерявился седой шерстью. Лицо лоснилось от пота, а глаза за толстыми линзами выглядели неестественно огромными.

– Какого хрена ты достаешь меня среди ночи? Заходи, сопливый ублюдок.

– Почему бы вам не… не разрешить ей подойти к двери?

– Тебе она нужна, ты и заходи.

– Ладно. – Говард придержал открытой сетчатую дверь, ожидая, пока старик повернется и заковыляет прочь. Он старался не смотреть на его горб, шишковатый и ощетинившийся волосами.

За порогом его окатила горячая волна, пропитанная смрадом дешевых сигар. Позади хлопнула сетчатая дверь.

Судя по внешности старика, Говард ожидал увидеть грязную берлогу. Мебель действительно была старой, но беспорядка не наблюдалось. Напротив, везде чистота и порядок. Если бы не ужасная духота и сизый вонючий сигарный угар, обстановка могла бы показаться даже приятной.

Почему этот старый хрен не открывает окна?

– Так и будешь торчать там? – жестом волосатой руки горбун пригласил Говарда следовать за ним.

Еще один глухой удар. Из коридора в другом конце комнаты.

– Угомонись, я иду.

Войдя в коридор, они остановились у закрытой двери, из-за которой доносилось тихое жужжание. Возможно, вентилятор. Выходящий из-под двери электрический шнур тянулся вдоль плинтуса по коридору до удлинителя, уходящего в главную комнату.

– Анжела?

– Говард? – раздался голос из-за двери. – Тебе лучше… уйти.

– Почему? – «Если бы она не хотела, чтобы я ей помог, то зачем выкрикивала мое имя?» – Что происходит?

– Ничего. Просто уходи. Пожалуйста.

– Это с этим сопляком ты сегодня шаталась?

– Я же говорила тебе, это была студенческая вечеринка.

– Он тебя трахал?

– Нет!

– Сука!

– Никто не делал ничего плохого. – У Говарда помутилось в глазах от стыда и возмущения. И от смущения. Если бы этот тип знал, что произошло на самом деле…

– Говард. Пожалуйста. Будет еще хуже. Уходи. Скажешь остальным, что я заболела.

– Полюбуйся, до чего ты ее довел.

– Скеррит, нет! Пожалуйста!

Хихикая, старик отодвинул задвижку и открыл дверь.

Пахнуло жаром. А еще крепким запахом пота и ментола.

Шкаф светился красным светом.

На полу, у ног Анжелы, жужжал не вентилятор, а калорифер.

Взгляд Говарда застыл на девушке.

Этого не может быть!

Анжела стояла у задней стенки тесного встроенного шкафа, кисти ее рук были привязаны к рейке для вешалок. Одета она была в тренировочный костюм, и, возможно, даже не один; этот наряд делал ее похожей на огромный кочан капусты. Верхний серый слой выглядел мокрым. Влажные волосы прилипли к голове, с раскрасневшегося лица капал пот.

Она повернула голову в сторону, видимо, сильно смутившись.

– Скажи ему, пусть отвалит, – приказал Скеррит.

– Уходи, Говард, – едва слышно шепнула она. – Пожалуйста.

– Что это?!

– Ты что, не расслышал? А ну пошел вон!

– Меня просто наказали. Все в порядке.

– В порядке?! – Говард подскочил к шкафу, присел навстречу ужасной жаре и повернул ручку нагревателя.

– Эй! – Скеррит схватил его за плечо. Вскочив, Говард резко повернулся на каблуках и обеими руками с силой толкнул горбуна в потную грудь. Тот ахнул и отлетел назад.

– Нет! – вырвалось у Анжелы.

О стену Скеррит ударился спиной, вернее горбом. Очки слетели, а колени подогнулись, он медленно начал сползать по стене, пока не сел на задницу.

Говард в ужасе наблюдал за ним, потрясенный содеянным.

Скеррит злобно сверкнул глазами.

– Лежи! Лежи, черт побери! – Говард сунул руку в карман, извлек нож и открыл лезвие.

– Не трогай его!

– Ты, ублюдок, да я тебя…

– Заткнись! И не рыпайся! – Говард повернулся, пригнулся и выбросил калорифер в коридор. Затем шагнул в шкаф. Чертова жарища! – Он что, пытался тебя убить?

– О, Говард.

Когда он начал перерезать веревки, удушливый запах ментола обжег ноздри. – Что это за вонь?

– «Бен-Гэй».

– Что?

– Знаешь, такое согревающее растирание. Мазь. Он пользуется ею против артрита.

Говард вдруг вспомнил запах школьной раздевалки. Как, вернувшись с беговой дорожки, он натирает «Бен-Гэем» стертые ноги. И как тогда обжигало, словно огнем.

– На тебе эта мазь?

– Повсюду, – голос ее дрожал.

Наконец Говард перерезал веревки.

– На теле? Под этими кофтами?

Анжела грузно завалилась на него и обвила руками.

– Это сделал Скеррит?

Кивок.

– Боже ты мой! – Говард развернулся боком и вывел ее из шкафа. Руки стали влажными от мокрой одежды, на ощупь такой толстой. Сколько же всего на ней кофт?

Он осторожно прислонил ее к стене. Девушка немного осела, но не упала.

Скеррит все еще сидел на полу. Правда, успел уже напялить очки. Увеличенные линзами глаза презрительно застыли. Они казались огромными-преогромными.

– Вставай! – скомандовал ему Говард, махнув ножом в сторону шкафа. – Влезай!