Говард открыл свой собственный рюкзак, добавил в него свою долю с капота, закрыл его и привязал к нему спальный мешок. Затем помог приготовиться Анжеле. Когда он уже собирался оттянуть вниз верхний клапан ее рюкзака, она остановила его.

– Секундочку.

Присев на корточки, она открыла пакет из спортивного магазина, достала ветровку, фуражку и шорты, скомкала пакет и бросила его в багажник. Затем свернула куртку и положила в рюкзак. После этого надела фуражку, вступила в шорты, натянула их под юбку, сняла юбку и тоже сунула в рюкзак.

– Теперь можешь закрывать, – сказала она. Закрыв рюкзак, Говард привязал сверху к раме спальный мешок.

– Не одолжишь мне свой ножик? – попросила она.

Говард достал из кармана нож. Когда открывал главное лезвие, неожиданно вспомнил ночной кошмар. Но воспоминание улетучилось, как только она взяла нож и подняла блузку. Ее живот, хотя и белый, выглядел почти смуглым, по контрасту с белоснежными шортами.

Анжела стянула концы блузки узлом, чтобы они не болтались и не мешали. Затем, развернувшись, потянула за ярлычок, прикрепленный жесткой пластиковой ниткой к поясу шорт, и обрезала его.

– Спасибо, – поблагодарила она, возвращая нож Говарду, а шепотом прибавила: – За шорты тоже спасибо. Они просто сказочные. В них так легко и прохладно. – Затем распустила узел, и нижняя часть блузки опустилась сверху на шорты.

Убирая нож, Говард увидел, как Лана засовывала в боковой карман рюкзака пластиковую стрелку от планшетки. Неприятно засосало под ложечкой. Глаза б не видели этой штуковины!

«Но ведь, если бы не планшетка, их бы здесь не было, – напомнил он себе. – Надо быть ей благодарным, а не страшиться ее».

Но рано или поздно, вероятно после наступления темноты, они соберутся у костра, прикоснутся пальцами к стрелке и попытаются войти в контакт с Батлером. Их будет шестеро, и они будут одни в этом диком месте в окружении ночи.

От этих мыслей что-то неприятно зашевелилось в животе, и его обдало холодом.

Может быть, стрелка не будет двигаться. Может, мы потеряли Батлера, оставили его в доме доктора Дальтон.

Подергивания в животе стали стихать.

Просто не надо думать о планшетке и о Батлере. Может быть, ничего плохого и не случится. Во всяком случае не стоит волноваться о том, что может произойти. Пустая трата времени, которая к тому же грозит испортить все хорошее. Все может обернуться прекрасным отдыхом или увлекательными приключениями, или еще чем-нибудь в этом роде, если не отравлять себе жизнь напрасными переживаниями. Может даже оказаться, что это будут самые лучшие деньки в их жизни.

Присев на корточки, он открыл боковой карман рюкзака, достал из него потрепанную старую фетровую шляпу и надел ее.

Анжела рассмеялась.

– Эффектно, да? – спросил он.

– Ты похож на контрабандиста тридцатых годов. Лана взглянула на него через плечо.

– Вылитый Джед Клэмпет.

Дорис хмыкнула. Она повязывала на голову красный платок; подмышки ее заголились. Хотя рукава были обрезаны у самых плеч, ей, видимо, было ужасно жарко в этом спортивном свитере. Такие свитера она носила постоянно, невзирая на погоду. Наверное, считала, что они ей очень идут. Но Говарду трудно было представить, чтобы ее вообще что-нибудь могло украсить.

Лана захлопнула крышку багажника, бросила на нее сверху свой рюкзак и прогнулась назад, чтобы продеть руки в лямки.

– Все готовы? – спросила она.

– Похоже, тропа начинается вон там, – указал рукой Кит.

– Тогда в путь! – скомандовал Глен.

Говард помог Анжеле надеть рюкзак и увидел, что Дорис никак не может натянуть свой. Он сделал шаг навстречу.

– Помощь не требуется?

– Я до сих пор прекрасно справлялась со своими делами, – ответила та, закидывая рюкзак за спину.

– У нас бывают дела? – отозвался Глен. – Ну и где мы подбираем таких крутых парней?

– В Институте Брейля, – подхватил Кит.

– Какой остряк, – огрызнулась Дорис. – Я просто переломилась от ржачки.

– Ребята, не заводитесь. – Лана отступила на несколько шагов от машины и внимательно на нее посмотрела, словно пытаясь вспомнить, не забыто ли что. Затем развернулась и пошла к указателю. Возле него остановилась и подождала остальных.

Около указателя все и собрались. Две короткие планки указывали на одну тропинку. На верхней было написано: «ОЗЕРО КАНЬОНА ТЕНЕЙ – 4 мили». На нижней: «ПИК ОТЧАЯНИЯ – 9 миль».

– О, Боже, – буркнул Кит.

– Не так уж и плохо, – возразила Лана. – Всего пять миль от озера до горы.

– Интересно, эти пять миль до вершины горы, – спросил Глен, – или только до ее подножия?

– Скоро узнаем, – ответила Лана. – А пока будем думать, как добраться до озера.

И она пошла первой. За нею последовал Кит. Сделав несколько шагов, он, очевидно, решил, что тропинка достаточно широкая для двоих, прибавил шагу и пошел рядом с Ланой. Следующим шел Глен.

– Прошу, – промолвила Дорис и жестом пригласила Говарда и Анжелу пройти вперед.

– Ты уверена, что хочешь идти замыкающей? – поинтересовался Говард.

– А почему бы и нет?

– Отставших пристреливают.

Анжела засмеялась.

Дорис презрительно хмыкнула.

– Бога ради, Говард. Уж не начал ли ты брать уроки по остроумию у Траляля и Дураля?

– Нет, я просто…

– Ты неплохой парень. Почему бы тебе таким и не оставаться?

– Мы идем, – вмешалась Анжела. – Это не так уж важно. – И потянула Говарда за рукав.

Они поспешили по тропинке, оставив Дорис позади. Когда завернули за поворот, впереди показался Глен. Они замедлили шаг. Анжела сделала несколько шагов в сторону и оглянулась, затем снова повернулась вперед.

– Мне кажется, ты ей нравишься.

– Фи.

– Что в этом плохого?

– Начать с того, что она чересчур язвительная и все время хандрит.

– Думаю, это все от одиночества.

– Отчего ей не быть одинокой? Все ее ненавидят. А ей, похоже, только того и надо. Ну вот скажи, если бы мы пошли последними, ей что, было бы кисло?

– Тогда бы пристрелили нас.

Говард рассмеялся.

– Лучше пусть ее, чем нас.

– Это так, но давай попробуем быть с нею поласковее. Понимаешь? Я имею в виду, что мы сейчас в одной лодке, и у нее здесь совсем нет друзей, а Кит и Глен так зло над ней насмехаются.

– Они и нас поддевают.

– Да, но это совсем другое дело. Потому, что у меня есть ты, а у тебя – я.

От этих слов в груди Говарда шевельнулось какое-то странное теплое чувство.

Если бы она произнесла их вчера, понял Говард, он скорее всего пришел бы в ужас. Хотя он всегда чувствовал, что их с Анжелой что-то связывает, особого влечения к ней он никогда не испытывал. Более того, зачастую просто из шкуры лез, чтобы избежать ее компании. Для него она была «таинственная Анжела», «отмороженная» и «меланхоличная дама».

С прошлого вечера его отношение к ней определенно изменилось.

С того момента, как девушка сняла блузку. В тот миг он впервые по-настоящему захотел ее. И позднее, когда нашел ее в шкафу у Скеррита, он начал действительно тревожиться за нее. С тех пор его чувства к Анжеле все время усиливались, и теперь, после ее слов «у меня есть ты, а у тебя – я», Говард задумался о том, а не влюбился ли он?

«Немыслимое дело, – внушал он себе. – Если я в кого-то и влюблен, так это в доктора Дальтон».

Если бы пришлось выбирать между ними, он бы ни минуты не колебался. Но сейчас, глядя в глаза Анжеле, он неожиданно понял, что этот гипотетический выбор мог бы оказаться не таким уж и легким. Еще вчера он бы и не задумался. Но теперь…

– С тобой все в порядке? – встревожилась она.

– Да.

– Что-то не так?

– Нет. Гм.

– Когда я сказала, что… ну это, что у тебя есть я, а у меня – ты… – ее лицо стало пунцовым. – Я имела в виду… как это лучше выразить… только, что мы вроде как друзья. А у Дорис совсем нет никаких друзей.

– Я постараюсь быть к ней повнимательнее, – отозвался Говард и посмотрел назад, на Дорис. Та сильно отстала и едва плелась. – Попросить ее составить нам компанию?