— Ты опаздываешь! — хриплый от пыли голос Бистера резанул не только по ушам, но и по натянутым нервам землянина. — Или этот козёл ведёт тебя туда, где они их спрятали?

Эта новая колкость снова заставила Сторма задуматься о причинах их взаимной неприязни. Да, он не любил Бистера и это само по себе было достаточно неприятно в его теперешнем положении. Но сейчас он почувствовал необходимость как-то ответить на оскорбление, нанесённое другому. Землянин и не подозревал, что его глаза на этот раз выдали его. А Кол Бистер внимательно наблюдал за ним и замечал любую мелочь.

Колонист опустил платок прикрывавший лицо и сплюнул.

— А может, ты считаешь, что у этих козлов мозгов не хватит придумать такой план и организовать все это?

Сторм внимательно следил за правой рукой колониста. На широком запястье Бистера была надета петля от длинной плётки из дублёной шкуры йорис.

— Мы недосчитались бы многих лошадей, если бы не помощь людей Кротага, — сказал Сторм, беззаботно покачиваясь на своей седельной подушке. Он демонстративно убрал руки подальше от пояса с оружием. Но он чувствовал, что здесь сейчас произойдёт, словно всосал это знание прямо из воздуха вместе с пылью.

Рука поднялась, словно для того, чтобы подогнать жеребца, отстающего от группы, рысящей впереди. Могло быть и так, что Бистер решил подстегнуть своего усталого жеребёнка.

Но Сторм так не думал. Внезапно сжав колени, он послал Рейна вперёд, рассчитав так, чтобы плеть из шкуры йорис не задела голую ногу Горгола, а коротким жалящим ударом опустилась на хорошо защищённое бедро Сторма.

К этому Бистер был вполне готов, но совершенно не ожидал того, что случилось дальше. В одно мгновение Сторм свалил этого здоровенного мужика на землю, и рука, державшая плеть отнялась по локоть. С нечеловеческим рёвом взбешённый Бистер вскочил и бросился на землянина, чтобы тут же получить жёсткий удар ребром ладони. Бывший командос ещё не забыл своих тренировок. К его удивлению, Бистер не попытался броситься на него ещё раз. Когда эта туша пришла в себя и поднялась на ноги, видно было, что его трясёт от ярости. Он тяжело дышал, кровь бросилась ему в лицо, но он не стал продолжать драку.

— Мы ещё не закончили, — сказал он. — Я о тебе немного наслышан. Говорят, будто вы, командос, можете убить человека голыми руками. Ладно. Подожди, пока мы придём в Гроссинг и я посмотрю, как ты будешь стоять под дулом оружия. Я с тобой ещё не закончил… и с этими козлами тоже ещё посчитаюсь!

Сторм был так поражён, что с него даже слетела обычная самоуверенность. Такая тирада абсолютно не вязалась с обычным поведением Бистера!

Никогда, Сторм был в этом уверен, не было случая, чтобы арцорианский объездчик схватился за оружие и не выстрелил. Вглядываясь в это пылающее лицо, в эти тёмные упорные глаза, Сторм задумался, а не ошибся ли он, определяя характер Кола Бистера? Этот человек явно не был испуган… и он по-настоящему ненавидел! Почему же он отказывается продолжать драку? Землянин пристально наблюдал за ним, покачиваясь в седле. Он предоставлял Бистеру самому сделать следующий ход в этой игре, пока сам не разберётся получше в её правилах.

— Запомни, — пальцы Бистера прилаживали шейный платок, закрывая маской квадратные челюсти — Мы с тобой ещё встретимся…

Сторм пожал плечами. Бистер, без сомнения, подкарауливал его, но сейчас явно не хотел, чтобы Сторм это понял.

— Поезжай в свою сторону, Бистер, — коротко бросил он отворачиваясь, — а я поеду в свою. Я не ищу себе приключений.

Тот отъехал галопом, и Сторм повернулся к Горголу, наблюдавшему это бегство. Норби ехал рядом с землянином и его глаза выражали явное удивление, когда он просигналил:

— Он сам вызвал, и он же отказался сражаться. Почему?

— Твои догадки стоят столько же, сколько мои, — сказал Сторм вслух и тут же перевёл это в жесты. — Я не знаю почему, но он очень не любит норби. — Он подумал, что стоит предостеречь мальчика, чтобы он знал, чего можно ожидать от таких забияк в будущем.

— Это мы знаем. Он думает, что это мы разогнали лошадей, спрятали их, а потом нашли для Ларкина. Возможно, такое и могут сделать норби… дикие норби, живущие в горах. Но только не люди Кротага. Мы заключили договор с Ларкином. Мы честно соблюдаем договор.

— Но кто-то спрятал этих лошадей, сначала натравив йорис, — заметил Сторм.

— Верно. Возможно, это Отверженные. В горах много отверженных. Это не норби. Они сами совершают набеги на земли норби! Норби сражаются… убивают! .Горгол послал свою лошадь вперёд, догоняя группу, а Сторм по-прежнему ехал медленным шагом.

У землянина были свои причины приехать на Арцор и стремиться сейчас в глубь Низины. Он совсем не ожидал, что его здесь втянут в чужие конфликты. Да, у Ларкина случилась беда, и он не мог не помочь ему, как профессионал! Но зачем ему эта ссора с Бистером? И ещё меньше хотелось ему вмешиваться в отношения колонистов и норби.

В этот же вечер на чих с громом и молниями обрушился давно собиравшийся ливень. После первого яростного порыва он быстро перешёл в нудный, нескончаемый дождик. И объездчики Ларкина имели теперь полную возможность сравнить минувшие неприятности с новыми.

Сурра заползла под навес тележки, улеглась вместе с сурикатами и наотрез отказалась выходить и мокнуть под дождём. Даже Баку искал укрытия. Раньше команда не сталкивалась с затяжными дождями, и сейчас зверям было не по себе. Сторм чувствовал то же самое, когда Рейн увязал в грязи чуть не по колено или когда въезжал в водовороты вздувшейся реки, чтобы поймать отбившуюся лошадь на ничейном броде возле границы лагеря норби.

К концу второго дождливого дня Сторм окончательно уверился, что без помощи разведчиков норби они не продвинулись бы и на милю. Казалось, слякоть совсем не утомляет выносливых горных лошадок норби, хотя это было сущим мучением для всех пород, завезённых г внешних миров. Туземцы, похоже, тоже не знали усталости.

На третий день дождь начал стихать, и появилась надежда, что уже через пару дней они доберутся до ярмарки — новость, которую все приняли с немалым облегчением.

Земля впитывала воду как губка. Пригревшее солнце вызвало такой буйный рост листвы, какого Сторм никак не ожидал в этой пустыне. Лошадей приходилось сдерживать, чтобы они не поскользнулись и не захромали. А землянину приходилось ещё следить за Хо и Хингом, которым очень понравилось копать мягкую влажную землю. Почти невозможно было поверить, что всему этому изобилию отпущено только шесть недель, а потом вся эта земля вновь превратится в пустыню.

— Роскошно, правда? — Дорт въехал на своей лошадке на пригорок и присоединился к Сторму. На жёлто-зелёной траве перед ними тут и там вспыхивали белые, золотые и алые цветы. — Но погляди на это место месяца через полтора — все исчезнет. Песок и скалы, несколько голых колючих кустиков — вот и всё, что здесь останется. Эта земля меняется быстро! Вот посмотришь…

— Уверен, что это не касается внутренних областей Низины. Иначе фравны не могли бы кочевать там круглый год.

— Ты прав. Дай кто-нибудь этой земле воду, и здесь вырастет всё, что тебе угодно. В Низине вода круглый год, а кроме того, там есть травы с длинными корнями, легко переносящие засуху. Можно гонять стада к источникам или впадинам, где сохраняется вода. Трудно только удержать животных в одном месте надолго. Фравны — большие обжоры и потому всегда разбредаются очень широко. Мой отец имел там семьдесят квадратов и круглый год пас две тысячи голов.

— Ты родился на Арцоре, Дорт? — в первый раз Сторм рискнул задать личный вопрос.

— Конечно! У моего отца было тогда небольшое поместье вниз по Квипиве. Сам он тоже родился здесь. Наша семья происходит от прилетевших на Первом Корабле, — подчеркнул он с гордостью. — Сейчас здесь живёт уже третье наше поколение, и пять пастбищ помечены нашим клеймом — отца, моё, брата, сестры и её мужа в полуостровной стране. А ещё мой дядюшка и два его сына… а у них есть свои — Борги и Рифт, над Крепкой Горкой.