Все это промчалось в голове у Ферендира за каких-то пару вздохов. Земля и воздух подсказывали готовые ответы. Юный альв ничего не видел, но все понимал. Такой остроты чувств и концентрации он раньше достигал только в часы медитации в храме или в безмятежном уединении на склонах горы. После того как Ферендир едва не погиб под обвалом и получил второе рождение, чуткость, которую он столько лет развивал в себе через тренировки и самоограничение, теперь многократно усилилась. Он мог сравнить себя с музыкантом, который всегда играл на простой пастушеской лире, а потом сел за полноразмерную арфу и обнаружил: надо делать то же, что и всегда, но звучание станет несоизмеримо прекрасней.

Ферендир на миг почувствовал, что доволен собой. Его охватил жар азарта и предвкушение победы — впрочем, все это могло только навредить, поэтому он постарался отогнать разрушительные эмоции подальше.

Фальцея надвигалась.

Ферендир открыл глаза.

Стражница сделала три огромных шага и ударила пикой: широкий блестящий наконечник устремился прямо в левый бок Ферендира.

И тут молодой аларит почувствовал нечто вроде разряда тока, словно бы земля начала управлять его действиями. Корпус сам собой уклонился, пропуская смертоносную сталь в волоске от себя, а рука взмахнула алмазным чеканом и отбила движение пики в сторону. Впрочем, оставалась Фальцея, которая не сбавила ход и продолжала нестись на противника. Еще один электрический разряд — и Ферендир согнулся пополам, подставив левое плечо под налетевшую на него Хранительницу. Движение было скупым и точным, она потеряла равновесие и рухнула на землю.

В воздухе раздался свист, и что-то понеслось прямо на Ферендира.

Он наклонил голову вбок: стрела ушла мимо, по уху мягко чиркнуло оперение. Было слышно, как Меторра вытащила из колчана следующую стрелу. Тетива лука еще дрожала от предыдущего выстрела… И тут Ферендиру стало не до нее.

От шагов Таурвалона словно началось небольшое землетрясение: грохот, лязг и звон. Можно было подумать, что в тяжелой броне воин утратит ловкость и его будет легко победить. Однако доспехи оказались так хорошо сделаны и подогнаны, что почти совсем не стесняли движений.

Ферендир слегка повернул голову вправо и краем глаза стал наблюдать за Таурвалоном, который несся в атаку, словно бешеный бык. Эфирокварц все сильнее разгорался и озарял поляну.

«Не нападай на него! — приказал себе Ферендир. — Стой на месте и отбивайся!»

Таурвалон на полном ходу поднял щит и замахнулся копьем. Он приготовился нанести удар, который в настоящем сражении проткнул бы Ферендира насквозь.

Юноша быстро развернулся лицом к атакующему, расставил ноги, взял алмазный чекан наперевес и беззвучно воззвал к горе.

Таурвалон нанес удар копьем — оно обрушилось на Ферендира, но лишь согнулось и зазвенело так, словно ударилось о камень.

Вложенная в удар сила отбросила самого Таурвалона назад. Когда сиарский воин пришел в себя, то уставился на Ферендира в недоумении и восхищении.

«Я гора! — с восторгом подумал Ферендир. — Я камень. Я непоколебим».

От непробиваемого тела Ферендира что-то отскочило и беспомощно отлетело за деревья. Еще одна стрела Меторры!

Что-то стукнуло сзади в спину и бессильно соскользнуло. Это Фальцея пыталась уложить его древком пики.

Таурвалон снова пошел в наступление. На этот раз он попытался усилить напор: подпрыгнул и со всей мощи ударил — но только не копьем, которое до сих пор вибрировало от прошлой атаки, а всей поверхностью щита.

Щит со страшным звоном впечатался в Ферендира… и тоже отскочил, отбросив своего хозяина назад. По инерции воин невольно завертелся кругом, но все же не упал, снова встал в боевую стойку, высоко поднял щит и отвел копье назад для удара.

— Аларитские штучки! — буркнул Таурвалон. Со злостью или с восхищением — Ферендир так и не понял.

«Пора!»

Неподвижный до тех пор Ферендир бросился в атаку. Он взмахнул алмазным чеканом вправо и использовал его импульс, чтобы раскрутиться: одна нога оставалась на земле, другая поднята, чтобы ускорить вращение. Таурвалон заметил летящий в него чекан и поднял щит, чтобы его отразить, да только Ферендир вложил в удар всю свою силу — вернее, колоссальную мощь горы. Звон от столкновения был страшен, Таурвалона отбросило в сторону — но тут ему улыбнулась удача.

Клюв алмазного чекана зацепился за изогнутый край щита. Теперь Таурвалон мог дернуть щит в сторону и вырвать оружие из рук противника.

Однако Ферендир не собирался ему это позволить: он снова встал как вкопанный и слился в единое целое с горой. Если аларит не пожелает сойти с места — и если гора не пожелает ослабить хватку, — то ничто не сможет сдвинуть или опрокинуть его! Ферендир изо всех сил рванул алмазный чекан на себя и протащил Таурвалона вперед. Тот понял, что утратил преимущество, и поскорее отбросил щит из солнцестали, но было уже слишком поздно: сияющий воин Сиара не устоял и рухнул ничком на усыпанный хвоей горный склон.

Опять заскрипел лук. Это Меторра готовилась стрелять.

«Вперед! — подсказал Ферендиру негромкий внутренний голос. — Наступай на нее! Обрушься на нее! Стань лавиной в горах!..»

В конце концов, горы не всегда неподвижно стоят на месте! Иногда огромные куски скал внезапно обрушиваются — и горе тем, кто внизу!

Ферендир стремительно развернулся и кинулся на Меторру. Мощь собственных движений и быстрота, с которой расстояние между ними сокращалось, удивили даже его самого.

Меторра выстрелила.

Не останавливаясь, аларит пригнул голову вправо и отвел левое плечо назад. Стрела безвредно просвистела мимо и показалась Ферендиру даже какой-то неловкой и медлительной. Тем временем сам он на бегу рискованно круто наклонился вбок, махнул алмазным чеканом и подцепил лук Меторры — тот отлетел и упал где-то вдалеке. Ферендир, используя импульс движения алмазного чекана, крутанулся на одной ноге вокруг своей оси и опустил оружие ниже для точного удара. Лишившись лука, Меторра потянулась за висевшим на поясе ножом, но было уже слишком поздно. Скорость и напор работали на Ферендира. Рукоять алмазного чекана ударила Меторру сначала по левой ноге, а потом и по правой, и лучница грохнулась на землю.

Ферендир замер в облаке сухой пыли. Замедлившееся было время вдруг потекло в своем привычном темпе. Казалось бы, сколько всего он успел обдумать, взвесить и предпринять! На самом деле схватка заняла всего лишь несколько секунд.

«Что же я только что совершил?» — подумал Ферендир.

— По-моему, ты победил, — проговорил Луверион. — А точнее, одержал три победы над тремя противниками.

Ферендир увидел лежавших на земле Фальцею, Таурвалона и Меторру. На их обычно бесстрастных лицах были написаны недоумение и восхищение.

«Я их победил! Да как же это у меня вышло? — удивился Ферендир и тут же сам себе ответил. — Они меня сами научили! Я к ним приспособился… и победил!»

Даже Дезриэль вскочил на ноги и стал рассматривать повергнутых воинов с изумлением и даже с некоторым восторгом. Ферендир от переполнявших его новых и сильных чувств еле сдерживал слезы радости и истеричный смех.

Впрочем, это было бы совершенно неуместно, ибо через гордость в сердце и разум проникал Слаанеш. Ферендир постарался подавить ликование и ощущение своего могущества, загнать их в самые отдаленные уголки души. Он скромно улыбнулся и поклоном поблагодарил каждого из своих соперников.

— Примите мою благодарность и выражение глубокого уважения, — сказал юноша и по очереди помог им подняться.

И тут оказалось, что Сераф с каменным лицом стоял в отдалении — наверное, вернулся из разведки во время битвы, а сейчас пристальным взглядом буравил Ферендира.

— Ты перенял их методы ведения боя, — наконец проговорил Сераф.

Ферендир наклонил голову, прикинул, что ответить, и сказал:

— Я просто наблюдал за тем, что они делают, и подбирал соответствующую аларитскую тактику.

— Довольно бессистемно, — сказал Сераф. — Все это напоминало какую-то беспомощную импровизацию.