Все страсти и все падшие духи находятся в ближайшем сродстве и союзе между собой. Это сродство, этот союз — грех. Если ты подчинился одной страсти, то чрез подчинение этой одной страсти ты подчинился и всем прочим страстям. Если ты попустил пленить тебя одному духу злобы, собеседованием с влагаемыми им помыслами и увлечением этими помыслами или мечтаниями — то ты поступил в рабство ко всем духам. По побеждении твоем, они будут передавать тебя друг другу, как пленника. Этому научают святые отцы, этому научает самый опыт. Замечай за собой, и увидишь, что, допустив себе в чем–либо победиться произвольно, вслед за тем, в совсем ином, в чем бы ты и не хотел уступить победы, будешь побеждаться невольно, дотоле, доколе тщательным покаянием не восстановишь своей свободы. 2. 212–213

При свете Слова Божия рассмотрим отношение наше к страстям и немощам нашим, чтобы получить правильное понятие о себе и на основании правильного понятия о себе правильно управлять собой.

Человек в беззакониях зачинается, рождается во грехах (Пс. 50:7): следовательно, страсти или греховные недуги души и тела свойственны нашему падшему естеству.

Страсти противоестественны непорочному естеству нашему, каким оно было создано; противоестественны страсти и естеству обновленному; они естественны падшей природе. Так естественны всякой телесной болезни свойства этой болезни; так естественны болезни и смерть нашему телу, утратившему бессмертие и свойства бессмертия. До падения бессмертие было естественно нашему телу, болезни и смерть были неестественны.

Страсти — иначе грех, в обширном значении этого слова. Апостол, когда говорит о грехе, живущем в человеке (Рим. 7:14; 17, 20), разумеет под словом «грех» заразу злом всего естества человеческого, разумеет страсти. Это состояние называется также состоянием плотским (Рим. 7:14; 8, 8) и смертию (Рим. 7:24; 8, 2).

Человек до искупления рода нашего Спасителем не мог противиться страстям, хотя бы и хотел: они насильно увлекали его; они властвовали над ним против воли его. Христианин, при посредстве святого Крещения, свергает с себя иго страстей; он получает силу и возможность противиться страстям, попирать их (преподобного аввы Дорофея, поучение 1‑е, об отвержении мира). Но и искупленному человеку, обновленному, помещенному в духовном раю — в Церкви — предоставлена свобода: по произволу своему он может или противиться страстям и победить их о Господе, или покоряться и поработиться им. Так и в чувственном раю предоставлено было на произвол первозданному человеку или повиноваться заповеди Божией, или преслушать ее.

Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею.

Сопротивление христианина страстям должно простираться до распятия плоти со страстьми и похотьми (Гал. 5:24); оно должно простираться в избранных духовных борцах до пролития крови: «отдай кровь и прими Дух» (авва Лонгин). Только пострадавший плотию преста от греха (1 Пет. 6:1). Это значит: только злостраждущий по телу в вольных или в невольных подвигах способен противостоять греховным пожеланиям плоти, подавить и заглушить их в себе. Тело, упокоеваемое и лелеемое разнообразной негой и угождениями ему, — вместилище страстей.

Пострадавший и распявшийся за нас Богочеловек требует от учеников и последователей Своих, чтобы они подражали Его страданиям, чтобы пожертвовали всем временным для вечного, тленным для нетленного, чтобы были учениками и последователями Богочеловека самой жизнью.

Необходим подвиг для христианина; но не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Вышнего, освобождает его б л а г о д а т ь Святого Духа.

…Действие страстей, услаждающее человека плотского, тягостно, мучительно для человека духовного — возбуждает в нем сильнейшее отвращение. При малейшем появлении или возбуждении страсти бежит он от нее, как от хищного, лютого зверя, как от убийцы, бежит под покров молитвы, под покров евангельского учения, под покров Божий.

…Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждая его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу, содействуют его духовному преуспеянию. Зло, по премудрому устроению Божественного Промысла, содействует благому намерением неблагим — сказал это преподобный Макарий Великий.

Жестокий и тяжеловесный жернов стирает зерна пшеницы в муку, пшеницу соделывает способной к печенью из нее хлебов. Тяжкая борьба со страстями стирает сердце человека, сминает надменный дух его, заставляет сознаться в состоянии падения, опытно обнаруживая это состояние, — заставляет сознаться в необходимости искупления, уничтожает надежду на себя, переносит всю н а д е ж д у на Искупителя.

Должно веровать, что в п е р в о р о д н о м   г р е х е заключается семя всех страстей, что мы родимся с наклонностью ко всем видам греха — и потому не должно удивляться проявлению и восстанию ни одной страсти, как чему–нибудь необыкновенному и странному.

По свойствам души и тела, по влиянию обстоятельств, в одном человеке действует и развивается с особенной силой одна страсть, в другом — другая: в ином заметна особенная наклонность к сребролюбию, в другом — объядение; один увлекается плотским вожделением, другой — жаждой суетных почестей. Не увлекающийся какой–либо страстью не должен думать, что нет в нем этой страсти: только не было случая к обнаружению ее. Постоянно должно быть готовым к противодействию всем страстям. В особенности должно бодрствовать против страсти преобладающей, проявляющейся чаще других страстей, наиболее беспокоящей человека.

Страсти, свойственные падшему естеству, различаются величайшим различием от страстей, усваиваемых произвольно каждым человеком. Сила вторых несравненно значительнее силы первых. Но покаяние, как всемогущее врачевство, преподаемое Всемогущим врачом — Богом, врачует человека, производящего употребить законно это врачевство, врачует со всей удовлетворительностью от всех греховных недугов.

Некоторые страсти служат началом и причиной для других страстей; таковы объядение, нега, развлечения, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства.

В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей: последствия их будут уничтожаться сами собой. Отрекшийся от телесных наслаждений, от человеческой славы, от любостяжания, от рассеянной жизни не будет предаваться гневу и печали, не обуят его ни гордость, беспрепятственно будет он шествовать по пути заповедей Божиих к спасению, к обширному Богопознанию, доступному для одних чистых сердцем.

Вождь всех страстей — н е в е р и е. Оно отверзает вход в душу и сребролюбию, и честолюбию, и скверным вожделениям, и гневу, и печали, и исполнению зол — отчаянию.

Вождь и дверь всех истинных христианских добродетелей — вера.

Страсти живут тайно в людях, проводящих рассеянную, невнимательную жизнь; по большей части они удовлетворяются ими, по большей части не примечаются ими, по большей части оправдываются, — часто признаются за чистейшие, возвышеннейшие добродетели.

Один истинный христианин, постоянно внимающий себе, поучающийся в законе

Господнем день и ночь, старающийся исполнять Евангельские Заповеди со всей тщательностью, может увидеть свои страсти. Чем более очищается и преуспевает, тем более страсти обнаруживаются перед ним. Наконец перед взорами ума, исцеленного Евангелием, открывается страшная пропасть падения человеческого. Христианин видит в себе падение человечества, потому что видит свои страсти. Страсти — знамение греховного смертоносного недуга, которым поражено все человечество.

В какое положение приводит христианина зрение страстей своих, своего падения? Приводит в плач о себе, в плачь горький, неутешный. Никакая земная радость не может остановить, прервать этого плача. Одна Божественная благодать останавливает его по временам, преподавая плачущему и растерзанному сердцу надежду спасения, духовное успокоение и небесное наслаждение, истекающие из мира Христова.