— Я бы, Машенька, конечно, лучше бы лёг с тобой «валетом», — деловито разъяснял той Петрович некоторое время спустя, — Или даже лучше в шестьдесят девятой позе, чтобы охватить как можно больший круг кровообращения, но тогда, может статься, нас с тобой могут неправильно понять. А потому давай-ка сядем бок о бок, протянем внахлёст друг другу наши ручки, закроем глазки и глубоко расслабимся. Вопросы есть?

— Есть, Николай Петрович! — подняла руку Маша, — А что это за шестьдесят девятая поза?

[i] В этом месте автор вынужден заметить, что подобная ситуация с неликвидными товарами во многих российских торговых компаниях происходит сплошь и рядом и это, к великому сожалению, отнюдь не авторский вымысел стороннего дилетанта. На совести автора, как минимум, три таких случая, когда ему так и не удалось убедить руководство торгующих организаций снизить цены на неликвиды до предельного уровня. В одном случае это были морально устаревшие плазменные панели, в другом, вышедшие из моды солнцезащитные очки, в третьем, продукты с истекающими сроками хранения. Во всех случаях не глупые владельцы компаний так и не смогли разобраться в оборачиваемости товарных запасов…

[ii] Фраза из советского мультипликационного фильма «Трое из Простоквашино», снятого в 1978 году режиссёром Владимиром Поповым по мотивам повести Эдуарда Успенского «Дядя Фёдор, пёс и кот».

[iii] Стихи Н. Френкель «Ландыш». Более подробных сведений об авторе и об этом произведении найти, к сожалению, не удалось. Буду признателен за любые достоверные сведения с указанием их источников.

[iv] Слегка перефразированная цитата из советской эксцентрической кинокомедии «Бриллиантовая рука», снятой в 1968 году режиссёром Леонидом Гайдаем.

Правда или нет, но считается, что джинсы, рабочие штаны из плотной хлопчатобумажной ткани с проклёпанными стыками швов на карманах, которые Ливай Штраус придумал в 1853 году как спецодежду для фермеров, появились в Советском Союзе только спустя сто лет, во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1957 года,

К описываемому книгой временному периоду, рабочие штаны американских колхозников превратились для многих советских граждан в объект самого что ни на есть настоящего вещественного культа, повод для сторонней зависти и предмет личной мечты, имеющий скорее демонстративно статусный, чем практически утилитарный характер.

Носить джинсы в СССР, разумеется, никто из власть предержащих никогда официально не запрещал, хотя и не поощрял, а борьба с подобным «вещизмом», если только где-то и велась, то всегда имела сугубо показушный характер, поскольку одевать их не чурались и работники партийно-комсомольской номенклатуры.

С другой стороны, важно отметить и тот факт, что вопреки распространённому в статьях о советской джинсовой революции мнению о каком-то мифическом «духе свободы», якобы олицетворявшим данное изделие американских швейников, для счастливых обладателей синих штанов всё это едва ли носило какой-то идеологически наполненный смысл.

Другое дело, что, за исключением валютных магазинов торговой сети «Берёзка», купить настоящие «штатовские» джинсы, а превыше всех остальных ценились именно они, было, действительно, невозможно по причине их отсутствия в прочей советской торговле.

Не заметить столь остро ощущаемый в стране неудовлетворённый спрос, перешедший в подлинную джинсовую лихорадку, мог бы, наверное, только слепоглухонемой, и в конце семидесятых годов в страну завезли хотя и довольно большие, но всё же ограниченные партии индийских джинсов под торговыми марками Miltons, Avis и Majestic, уступающих джинсам американских брендов по многим потребительским качествам.

Разными путями завозились в страну и ещё менее ценные с потребительской точки зрения джинсы социалистических стран — немецкие Boxer и Vizant, болгарские Рила, венгерские Trapper, польские Odra и прочая подобная продукция.

Однако, «фирмой» всё же считались наиболее известные западные марки джинсов Levi's», Wrangler, Lee, Rifle, Montana и Texas, а к началу восьмидесятых годов появились и менее известные SuperPerrys, Weekend, KitCarson, Riorda и многие другие.

Одним из главных признаков фирменных джинсов считалось их свойство «тереться»», что проверялось непосредственно при покупке с помощью наслюнявленной спички, которую тёрли по джинсовой ткани, и которая слегка окрашивалась в синий цвет в том случае, если брюки, как считали такие «эксперты», имели фирменное происхождение.

Более искушённые «народные» эксперты определяли соответствие джинсов не только по таким очевидным атрибутам как надписи на ярлыках или упомянутая стойкость окраски, но и по таким более мелким деталям как цвет лейблов или ниток, расположению заклёпок, рисунку строчки на карманах, графике логотипов, скрытым заклёпкам и закрепкам и т. д.

«Фирму» завозили в страну возвращающиеся из заграницы специалисты и дипломаты, члены экипажей морских и воздушных судов, члены спортивных команд и творческих коллективов, после чего продавали знакомым, часто перепродававших её затем на так называемых толкучках и барахолках с оправдывающей любой риск торговой наценкой.

Норма личного провоза составляла при этом только две пары, поэтому третья одевалась на себя, но, разумеется, многие на этом не останавливались и напяливали на себя столько драгоценных фирменных штанов, что, говорят, один из лётчиков международных рейсов не смог после этого влезть в своё кресло пилота.

А в 1978 году старший тренер сборной СССР по горнолыжному спорту Леонид Тягачёв, был задержан на таможне в международном московском аэропорту Шереметьево-2 при попытке контрабандного провоза около двухсот (!) пар джинсов, которые он спрятал в коробках от горнолыжных ботинок…

Однако, спрос рождает предложение, а потому неудивительно, что на Малой Арнаутской улице либо где-то ещё, но таки точно в портовом городе Одессе, в середине семидесятых годов появились первые в СССР подпольные цеха по пошиву контрафактных джинсов на основе контрабандной ткани и фурнитуры.

Качество джинсов подпольного производства варьировалось в широких пределах, начиная от приёмлемого у знаменитых одесских портных и заканчивая сомнительным у цыганских мошенников, но в основной своей массе они более или менее приближались к оригиналу, а их стоимость была демократично доступной для простых советских тружеников.

Итак, правдами или неправдами в страну завозились джинсы известных мировых брендов, поставлялись менее привлекательная продукция из Индии и социалистических стран, не покладая рук трудились подпольные цеха, но джинсов всё равно не хватало.

И тогда, в 1977 году на Родниковском меланжевом комбинате «Большевик» в Ивановской области, взяв за основу американский деним, из которого шили легендарный Levi's, наконец-то начали выпускать джинсовую ткань с претенциозным названием «Орбита».

По воспоминаниям многих советских потребителей того времени, основным недостатком отечественной джинсовой ткани стало отсутствие ярко выраженного у крашенных индиго тканей красивого эффекта специфичной линялости потёртости, проявляющегося в местах сгибов штанин и выпуклых частях швов после непродолжительной носки.

Применение такого нестойкого натурального красителя как индиго было категорически запрещено соответствующим советским ГОСТом, а потому сшитые из «Орбиты» брюки так же категорически отказывались линять и стоически выдерживали самые садистские ухищрения с кирпичной крошкой и лучшими отбеливателями.

Кроме того, отечественные ткацкие автоматы были плохо приспособлены для выработки тяжелых джинсовых тканей и, если по прочности продольной нити «Орбита» была близка к американскому прототипу, то поперечная нить уступала ему в этом отношении вдвое, из-за чего джинсы растягивались в одном направлении и пузырились в коленках.

И, наконец, набивший уже всем оскомину фактор той самой «культуры производства», над которой отечественные производители с переменным успехом бьются и до сих пор и из-за которой ткань не всегда проходила через специальную усадочную машину либо же это осуществлялось крайне небрежно, а брюки очень сильно «садились» после стирки.