Нам принесли заказ. Пока его расставляли, я пыталась понять, что стоит за его фразой. Порой мне казалось, что половина моих проблем, из-за того что я слишком хорошая девочка. Нам принесли два полноценных комплексных обеда.

— А что в твоем понимании делают хорошие девочки? — осторожно спросила я.

— Они все съедают и не задают лишних вопросов. — мне выдали определение.

— У тебя сейчас интонации как у моей воспитательницы в детском саду, — обвинила я спутника.

— Ага, у моей были такие же, — кивнул Леор, приступая к обеду. Меня же переполняли эмоции, и было не до еды. Заметив это, в мою сторону прилетела угроза — Пока не съешь все, никуда не пойдем. Мне и здесь нравится.

— Тут очень много, — жалостливо и проникновенно попыталась уменьшить условие я.

— Агния, раз не хочешь быть хорошей, буду взывать к твоему разуму. Что ты сегодня ела? — приорец проявлял чудеса терпения.

— Пирожки с тобой в солокрузе, — пришлось напрячься чтобы вспомнить. Поход в храм я совершила постившись с утра.

— Вот! Не понимаю почему лосканцы ходят в храм голодными. — торжество так и звучало в голосе кормителя.

— А у вас разве не так? — я приступила к обеду. Умопомрачительно вкусно здесь готовят.

— У нас считается, что в храм ты должен идти, удовлетворив все потребности. К своему Богу мы обращаемся счастливыми. — пояснил мужчина.

— Интересно, а у нас воздержаться от удовлетворения потребностей. Какая разная логика у наших религий.

В мире есть ещё много грабель,

на которые не ступала нога человека!

Самое высшее наслаждение — сделать то,

что, по мнению других, вы сделать не можете.

Некоторое время мы ели молча. Каждый размышлял о своем. С обедом мы расправились практически одновременно. Но чай Леор пил нарочито медленно, наслаждаясь горячим напитком и мной, едва не танцующей на стуле от нетерпения.

— Пойдем, неугомонная, — одним глотком он опустошил вторую половину чашки. Совесть проснулась или не терпелось самому. Хотя ни один из этих вариантов не был похож на правду. Он расплатился и дал указания официанту по поводу своих вещей отнести в номер. Идти было недалеко. Музей Бора начинался в двадцати шагах от ресторана. Увидев длинное трехэтажное здание, я уже предвкушала, как останусь там навсегда. Ну, по крайней мере, надолго. Как же велико было мое разочарование, когда оказалось, что музей занимает небольшое помещение на третьем этаже. Все остальное принадлежало закрытому архиву Бора. Мои попытки прорваться туда как представительнице Академии провалились. Леору, предложившему оплатить посещение архива, также было отказано. Мы поплелись в музей, который был рассчитан на простых обывателей. Судя по всему это было не самое популярное место на Бора.

— Наверное, ты будешь первой гостьей курорта, которая первым делом побежала в музей. — сказал Леор.

— А куда бегут все? — недоуменно спросила я. Для меня вполне логично, что надо начинать знакомство с истории.

— Пляж, спа-салоны, комнаты отдыха под водой… — начал перечислять приорец.

— У меня нет купальника. Давай осмотрим музей и погуляем по пляжу и в подводные комнаты. — торопливо перечислила я и тут осознала, что приехала не одна и неплохо бы поинтересоваться предпочтениями спутника. — А чтобы ты хотел?

— Давай выбирать по очереди. — справедливо предложил приорец.

— Да, ты выбрал ресторан, я — музей. — подчеркнула я, показав что никуда отсюда не уйду.

— У моего воспитателя была особая страсть к музеям. С детства их ненавижу, — признался он.

— Может, ты подождешь меня в ресторане тогда? — предложила я.

— Знаешь, как-то странно себя чувствую, когда девушка, молодому и красивому мне, предпочитает занудную рухлядь. Кажется, я теряю квалификацию, — к моему удивлению Леор продолжал быть откровенным.

— Может, просто девушка не та? — я же не могла остаться безучастной к его беде.

— Если рядом со мной, значит именно та. Правда, в тебе нет ни грамма сострадания. Пошли уже. Я обдумаю, как тебе отомстить. — на смену жалостливым ноткам прилетели угрозы.

— Не похож ты на униженного и обиженного, — попыталась оправдаться я.

— А на кого я похож? — не удержался Леор.

— На прекрасного принца! — надеюсь, он это примет как комплимент.

— Так меня еще не…

— Оскорбляли?

— Называли. А если я тебя назову прекрасной принцессой, то разве это будет оскорблением?

— Если рядом окажется настоящая принцесса, то для нее да.

— Знаешь, встречал я в своей жизни принцесс. В тебе «ариганьо» больше чем у всех них вместе взятых.

— Что значит «ариганьо»?

— Пожалуй, самый близкий по значению перевод «чистота души».

— Спасибо.

— У нас за правду не благодарят.

Так незаметно мы подошли ко входу в музей. Увидев на кассе стоимость билетов, я засомневалась в своем твердом желании посетить это место. Леор же вообще не отреагировал, спокойно проведя браслет у платежного терминала и введя цифру два.

Экспозиция начиналась с истории не острова, а научной лаборатории. Даты подписания соглашений и список инвесторов меня совершенно не интересовали. А вот Леор начал внимательно изучать и делать пометки в своем мироне. Он запрашивал договора и цели исследований. Я решила пойти дальше. Описание биобразцов, которые жили или все еще существуют на Бора, захватило меня надолго. Удобный интерфейс позволял делать сравнительный анализ данных по каждому виду. К моему удивлению, загрузить данную информацию на мирон не удалось. Стоял запрет о передаче данных. Фотографии тоже не получились.

— Ну как? — голос Леора прозвучал над самых ухом. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Не удается перекинуть информацию.

— Та же фигня. Пойдем, найдем кого-нибудь. Может, нам дадут доступ. — внес рациональное предложение мужчина. Я с готовностью кивнула. В третьем зале мы увидели эминейца мирно посапывающего на стуле. Мы удивленно переглянулись. С таким пренебрежением относиться к своим обязанностям было редкостью на Эминее.

— Будьте добры, помогите нам, пожалуйста, — позвала я сотрудника. Старый эминеец с длинной косой совершенно спокойно открыл глаза и потянулся.

— Я и так добр. Ты и сама прекрасно себе поможешь, правда, будет очень больно. А тебе, парень, надо спасать свою душу. — музейный работник вел себя так, как будто давно нас знает.

— Ваши советы прекрасны, но нам не удается скопировать информацию. — подхватил его тон Леор, наполнив при этом свою фразу сарказмом.

— А, не старайтесь! Не получиться! — махнул рукой эминеец.

— Нам даже не удалось запечатлеть информацию. Что это за тип защиты? — никогда раньше мирон не отказывался фотографировать.

— Бора защищает! Пойдемте, я Вам лучше музей покажу. — он все-таки встал. А я уже думала, он прирос к стулу.

— Там тут нечего делать, Агния! — Леор уже потянул меня за руку.

— Пожалуйста, давай останемся. Он может знать что-то интересное, — умоляюще посмотрела я на своего спутника. Что-то мелькнуло в его глазах.

— Ладно, запишу на твой счет, — меня перестали тянуть.

— Молодой человек, это ты ей должен за то, что не дает тебе скатиться на темную половину.

— Я сам решу, куда мне катиться, — в приорце проснулась злость.

— Оттого-то и твои проблемы. Пойдемте, дети. Старый Бон вам что-нибудь расскажет, — и он повел нас в четвертый зал. Здесь были голографии рунического письма эминейцев. Очень многие были с рисунками. Я с интересом стала рассматривать пытаясь распознать изображения животных и растений. Леор же напоминал скучающего школьника. Одно изображение меня особенно сильно заинтересовало: к толпе людей

Толпа людей столпилась возле лестницы с неба. По ней спускались высокие мускулистые мужчины в чёрных плащах.

— Что это? — не удержалась я.

— О, это иллюстрация одной из самых старых легенд о спасении Эминеи. — в голосе бона звучало почтение.

— Интересные спасители, — выдал Леор.