— Тааак! Все руки дезинфицировать и за стол. Семейный совет после ужина, — властным голосом обозначила мама. Рефлекторно мы выпрямили спины и последовали в ванные. Через минуту мы уже сидели за столом перед дымящимися тарелками. Как приятно, чтобы не происходило в твоей жизни, есть вещи которые остаются неизменными. Например, мамино рагу. Мы взялись за руки, вознесли молитвы Верховному жрецу. Обращаться напрямую к Главному божеству можно было только в очень значимых событиях жизни. Все остальные обращения были к верховному жрецу, который передавал их выше.

Мы молча ели. Напряжение взрослых чувствовали и дети, потому сидели тише мышек. Мама зашла в мирон и выслала братьям индивидуальные задания. Судя по их кислым физиономиям, те были с повышенным уровнем сложности. И эти несчастные — пренесчастные создания отправились в свою комнату. Мама разделила фрукты, и отнесла тарелку в комнату мальчикам, заодно проверив, что они взялись за дело. Пока ее не было, я налила всем чай. Папе — травы Лоскании, маме — универсальный бодрящий, себе — любимый ароматный сбор с легкой кислинкой. Когда все расселись вокруг стола, начал папа.

Я не понимаю, Териус сказал, что там простые требования.

— Рассказывай, — потребовала мама.

— Лэр Териус действительно был благосклонен. Но потом он вызвал начальника лаборатории. — я сделала паузу не зная как рассказывать дальше.

— Мы слушаем тебя, — опять мама.

— И он решил не рисковать. Они, правда, пообещали, что будут привлекать меня в свои проекты, — попыталась мазнуть белое пятно на черном фоне я.

— Не понимаю, тебя же оправдали в той ситуации. — мама развела руками.

— И зачем только ты это сделала? Ты же так радовалась. Перед тобой открывались такие перспективы. — папе было не менее тяжело смириться с ситуацией чем мне. Я опустила голову.

— Агния, какие варианты решения? — мама взяла себя в руки.

— Я просмотрела вакансии. И нашла один вариант. Если бы получилось, то возможно, мне бы засчитали как практику и у меня хватило бы балов чтобы перейти на следующий уровень.

— Не мямли, давай по делу, — мама была в своем репертуаре.

— Я видела вакансию лаборанта в одной из школ города.

— Хорошо, я узнаю, возможно ли попасть ко мне в школу. У нас тоже есть немного биобразцов. Ты уверенна, что ситуация с птицами никогда не повторится?

Я молчала.

— Так! Нам не нужны никакие комиссии. Тебя могут признать непригодной. Сколько стоит перевестись на теоретическую специальность или куда там еще можно?

— 20000 ренег, — ответ на этот вопрос я уже знала.

— За оставшееся время обучения?

— В квадрарон. Если переведусь, то обучение займет два или три квадрарона.

— Ты сама-то что думаешь? — недовольно пробурчал папа.

— Я бы взяла академический отпуск.

— Зачем? — настроение папы разделила и мама.

— Я надеюсь, что моя ситуация поутихнет. И еще хочу найти работу, чтобы не быть вам в тягость. Попробую подыскать варианты обучения уровнем ниже или даже на других планетах, — последнее я сказала совсем тихо.

— Ясно. Ты не собираешься решать проблему. Можно побороться за право получить практику, но я так понимаю, ты в этой ситуации недостаточно уверенна? — констатировала мама.

— Отпуск позволит выиграть мне время. — я так и не ответила на ее вопрос.

— Агния, ты меня слышишь? Твоя идея — это агония, а не лечение. Хорошо, узнай сначала в университете засчитают ли практику в школе.

— Окончательно будет решать совет, но я могу поговорить с куратором.

— Сколько у нас времени?

— В конце следующей недели мне надо подать или заявление на практику или просьбу об отпуске.

— Жду от тебя результата разговора с куратором.

— Хорошо, мама. — я встала со стула.

— Агния, все к лучшему, — попытка поддержки от папы.

Да, папа, — это я уже сказала в дверях. Сил возражать и доказывать, что моя жизнь катится по наклонной в пропасть у меня не было. Да и бессмысленно цыпленку скакать перед петухом. Я пошла спать. Только улеглась, как Люк прыгнул на меня. Животные были большой редкостью. Их осталось слишком мало, потому что исчезли или изменились среды обитания. Малыша руконожку или, как их еще называли ай-ай, подарил мне род на пятнадцатый день рождения. Я прыгала до потолка. Млекопитающее из отряда полуобезьян. Черный в белую крапинку с хвостом длиной в мой локоть. При этом сам весил не более трех килограмм. Его непропорционально большие уши помогали эхолокации. В природе зверек определял местонахождение личинок под корой и там добывал еду. А еще он сумчатый. Люк быстро научился тягать любые мелочи в свою сумку на животе. И найти их сложно, потому что его любимое дело по ночам — менять местоположение своего гнезда. Питомец прыгнул на меня как всегда внезапно, заверещал подхалимничая и поднырнул под руку. Мы с ним обожали обнимашки. Долго ворочалась, гладя Люка и прогоняя беспокойные мысли, пока сон, наконец, не накрыл меня.

Звезды зажглись на небосводе, но корабли и транспорт не давали возможности поговорить с богами, которые обитали именно там. Небесных светил почти не было видно. Уверенная в себе женщина с короткими пепельными волосами сидела на подоконнике. Рядом с ней стоял грузный невысокий мужчина и гладил ее по спине.

— Почему она такая? — первой не выдержала Эсми. Мужчина убрал руку и долго вглядывался в окно.

— Какая?

— Не борющаяся. Она с легкостью поддалась влиянию даже птиц.

— Согласно научным данным, ребенок копирует состояние матери в утробе и наиболее близкого взрослого.

— Чушь, я не сдаюсь. Я думаю, она нахваталась от твоей матери. Та не дала ей сил, пока мы прятали дочку у нее.

— Я считаю, что никогда не надо жаловаться на вещи, которые родители не смогли дать.

Возможно, они отдали всё, что у них было. Вспомни себя в период беременности.

— Калон, я была в отчаянии. Совет рода подобрал мне жениха и заставил бы избавиться от плода. Меня контролировали каждую минсину, как только стало известно о нас.

— Знаешь, дорогая, ты уже давно преодолела не одну гряду гор, а наш дочь все еще плывет по озеру отчаяния.

— Ты прав. Я совсем упустила ее из виду. Надо немедленно связаться с Кларой. В конце концов, она отвечает за душевное состояние своих подопечных.

— Агнии надо меньше авторитарности. Она все-таки девочка.

— Даже не смей намекать, что я плохая мать. Это твои поблажки сделали ее слабой.

— Виноватых нет.

— И невиновных тоже.

Они обменялись понимающими взглядами. В жизни каждой пары наступает осознание, что изменить ни себя ни другого я не могу. И все что я могу дать, это свой долг и принятие. Моя вселенная всего лишь соседка твоей.

Жить — одна из самых редких вещей в мире.

Большинство людей просто существуют.

Птицы, рожденные в клетке,

думают, что полет — это болезнь.

Ночь была странной. Мне снилась лэран Кларисса. Во сне я с радостью бросилась ей навстречу. Я соскучилась. Несмотря на неординарное поведение, у главы рода было уникальное качество. Когда ты говоришь с ней, то возникает ощущение, что тебя понимают искренне, по-настоящему, лучше, чем ты сама себя. И ты раскрываешься. Твое сердце распускается как редкий цветок кактуса, который цветет несколько часов раз в квадрарон. Нас миллиарды, а ощущение, что тебя понимают и принимают встречается не чаще чем драгоценные камни. Впрочем, у тех, кто их носит, непонимания больше всего. Хотя бы со стороны тех, у кого их нет. Во сне Кларисса улыбалась мне и гладила по голове. Я блаженно скрутилась клубочком возле нее.

Глава рода Кларисса сидела на постели девушки и ее рука скользила по волосам девушки. По голосу Эсми она поняла, что все серьезно, и девочка столкнулась с первыми препятствиями в своей жизни. Она еще не была готова, но начинать когда-то надо. Агния поздний цветок. Её время еще не пришло. Есть растения, которые долго кажутся слабыми. Они просто растят свои корни. У них своя задача — выжить, когда придет засуха. Расцвести, даже когда условия неблагоприятны. Корни и ствол были у девочки все еще в зачатке. Она не была гибкой и не адаптировалась под обстоятельства. Она не была крепкой, чтобы перенести ненастье. Она старалась быть незаметной. Это был её способ выживания. «Ничего у тебя не получится. Слишком уникальные у тебя свойства», — с грустью подумала ее покровительница.