– Хочу вас поблагодарить, – сказал он Мад, едва ступив на порог, – за то, что послали Джо поработать за меня. Не знаю, что бы без него делали Пегги и Миртл, и без тебя тоже, – добавил он, поворачиваясь к Эмме. – То, что вы туда заходили, говорили с ними, помогло больше всего.

– Ты благодаришь нас? – Мад протянула руку и усадила его рядом с собой на диван. – Что мы можем ответить? По-моему, ни я, ни Эмма не сомкнули прошлой ночью глаза, ломая голову над тем, что они с тобой делают. А бедная твоя жена…

– Что ж, все позади, – сказал он. – Не будем больше об этом думать. А могло быть и хуже. Знаете, если бы в Полдри командовали наши парни, пусть бы и к стене нас ставили, вообще по-варварски обращались, я бы все равно так не злился, но меня доконали вопросы этого янки с акцентом, будто у шерифа из вестернов. Конечно, дома я погорячился, потому меня и забрали, но уж там-то я старался держать себя в руках.

– Где они тебя держали? – спросила Мад.

– Ха, они захватили весь порт в Полдри. Знаете, где контора портового начальства? Так там теперь их штаб. Я был рад… – Он понизил голос, хотя дверь была закрыта, – я был рад, что Мик ничего не знает. Он мог бы не выдержать. Они так и засыпают вопросами, без передышки, чертовски сбивает с толку – а что можно ожидать от мальчишки его возраста? Но не волнуйтесь, – он похлопал Мад по колену. – От нас они ни черта не узнали. И не узнают.

Эмма вспомнила, как в пятницу бабушка упомянула кельтов и саксов, и мистер Трембат, будто прочтя ее мысли, тихо улыбнулся и сказал:

– Лесной старикан оказался настоящим кладом. Похоже, что между валлийцами и корнуолльцами куда больше общего, чем я думал. Пусть только попробует кто-нибудь явиться из-за океана указывать нам, как жить, – получит столько, что не унесет. Пегги мне рассказала, что утром он первым делом зашел на ферму, даже раньше, чем ваш Джо. Да, крепкий старик, это точно. Хорошо, что он не на их стороне, а на нашей.

– Кстати, о нашей стороне, – сказала Мад. – Жаль, что нас так мало.

– Ну уж не волнуйтесь, – замотал головой мистер Трембат. – Тут в округе многие радовались приходу янки, но теперь-то они только обрадуются, если американцы уберутся обратно.

Не все, конечно, так думают, тут вы правы. Кое-кто, не будем называть по имени, душу продаст за легкую наживу – бригада «давайте стричь капусту с янки» – те же, кто обирал туристов из центральной Англии; но есть и те, кто сохранил в душе огонек, они не будут, лежа на боку, смотреть на засилье чужаков.

Эмма заерзала в кресле. Она думала о Папе. Очевидно, и Мад тоже вспомнила о нем, потому что произнесла чуть-чуть изменившимся (это могла заметить только внучка) голосом:

–Я понимаю, что мы должны смотреть на них не как на чужаков. Предполагалось, что это будет союз, не так ли? Сын пытался нам объяснить. Я ничего не понимаю в финансах и никогда не понимала. Но похоже на то, что без этого союза нам конец, страна – банкрот. Кстати, я очень сожалею, что ему не удалось предотвратить ваш арест. Мы – я и Эмма – очень переживали из-за этого. По правде говоря, Вик, мой сын, ничего не знает о том, что произошло. Мы ему не рассказали.

– Не рассказали?! – удивился Джек Трембат.

– Нет. Видишь ли, Вик – банкир и по работе тесно связан с правительством и этими делами относительно СШСК. На самом деле он сторонник союза и приветствует все происходящие перемены. Так что, если бы мы сказали ему правду… – Мад действительно не знала, что сказать, чего никогда не случалось с ней раньше: если она и забывала роль, экспромты так и слетали с ее губ. – Не знаю, что бы он тогда сделал. Мог решить, что он обязан доложить американцам о смерти капрала и об обстоятельствах его гибели.

Фермер молчал. Он был потрясен. Он медленно покачал головой.

– Как вам трудно, – наконец сказал он. – Плохо дело, если женщина не может посоветоваться с собственным сыном. Поймите, я его не виню, он должен работать на правительство, а если им кажется, что страной следует управлять именно так и без войск янки не обойтись, то… – Он вскочил на ноги и ударил кулаком о кулак. – Не могу это видеть, вот и все. Знаете, когда на прошлой неделе ваш Энди вытащил лук, я подумал: клянусь, я был бы горд, если бы так сделал мой Мик. Это был первый ответный удар в защиту нашей страны – честь и хвала мальчишке. Ну что же, – сказал он, – я свое слово сказал, а теперь ухожу. И помните, если я вам потребуюсь, готов явиться в любое время дня и ночи.

В тот же день Джо доложил Эмме, что видел, как двое морских пехотинцев и полицейский с овчаркой шли по пашне по направлению к пастбищу.

– Я был в кустах, – рассказал он, – и они меня не заметили. Они шли по следу, что тогда оставил мистер Уиллис. После они, должно быть, спустились на берег. Потерялся ли там след, не знаю. В конце концов, прошло три дня! Прилив должен был залить те места, по которым он проходил.

– Кто-нибудь еще о них знает?

– Только Терри. Кстати, я решил, что лучше ему рассказать обо всем, что я и сделал вчера вечером, перед тем как мы легли спать. Я понимал, что если это не сделаю я, то Энди долго не выдержит и расскажет сам.

– А что Терри?

– Он был потрясен. Я даже не ожидал, что он так сильно отреагирует. Не на само убийство, а на то, что это сделал Энди, да еще ради него самого. Он сказал, что, будь морские пехотинцы британцами, он бы пошел и все рассказал, взял вину на себя. Но так как это янки, захватчики, да еще после того, как они били меня и мистера Трембата и Мика, он готов взять в руки лук и стрелы и еще десяток застрелить сам.

Эффект снежного кома, подумала Эмма, вот как это называется. Кто-то начинает дело, оно набирает ход, присоединяются новые и новые участники – вот и лавина, гибнут люди, их дело или имущество.

На следующее утро на холме ребят поджидал школьный автобус. Автобус был украшен флагом СШСК (об этом доложил Терри, приковылявший к подъездной аллее, чтобы понаблюдать за отправлением). Техникум Терри был все еще закрыт. «Ничего удивительного – слишком много учеников арестовано», – мрачно прокомментировал он.

Мад предложила Эмме поехать с ней в Полдри за покупками. Эмма предпочла бы поехать одна; Мад опасно отпускать в супермаркет одну. Однако отговорить бабушку не удалось, и они отправились в город по дороге, идущей вдоль берега, – все те же посты, проверки пропусков. Эмме было разрешено сесть за руль, потому что, как недовольно согласилась Мад, человек с якобы больным сердцем не должен вести машину. Подъехав к стоянке напротив супермаркета, они увидели ряд припаркованных возле тротуара машин и очередь желающих войти в магазин, растянувшуюся до перекрестка.

– Неудивительно, – заметила Мад. – Надеются запастись едой, пока она еще есть. Слава Богу, у нас много свеклы. Я встану в очередь, а ты припаркуй где-нибудь машину.

Эмма долго кружила по узким улочкам Полдри, пока не втиснула машину на частную стоянку у методистской церкви. По пути назад она столкнулась с мистером Уиллисом, выходящим из рыбной лавки Тома Бейта.

– Здравствуйте, – сказала она. – Наконец-то погода наладилась.

Он отвесил изящный поклон.

– Утро хорошее, особенно для всех живущих. – Он прищурил глаз, и угол рта у него дернулся. – Жаль, что вчера вечером был сильный ветер, – наш друг обнаружился на Келливардском утесе, а не уплыл в океан, как я надеялся. Забился в щель, окруженный морскими улитками. Кто бы мог подумать?

Эмма молчала. Слова мистера Уиллиса могли означать только одно. Келливардский утес – это риф, длиной около сотни футов, обнажавшийся только в отлив. На нем стояла мачта, предупреждавшая, что это самое опасное место между портом Полдри и якорной стоянкой.

Мистер Уиллис кивнул прохожему и продолжал:

– В субботу ураган сломал мачту. Так бывало не раз, она не закреплена как следует. Вчера Том Бейт ловил там рыбу, он знает в тех местах каждую пядь. В лодке у него есть багор – проверять глубину, когда он глушит мотор над рифом, – и водоросли там посвежей, чем у меня на берегу, так что он время от времени привозит их мне, а я складываю их в огороде. – Мистер Уиллис остановился и подмигнул Эмме. – «Это еще что такое?» – говорит Том Бейт, когда неподалеку от сломанной мачты багор утыкается во что-то мягкое, – он тыкает еще разок и вылавливает нечто, скажу тебе, не слишком приятное для глаз. Он заводит мотор и отправляется в гавань докладывать. Никакого сокрытия находки, правда? Нет, только не на этот раз.