— Ну, может ты и не имеешь понятия.

Моя рука застыла на ручке холодильника:

— Что ты имеешь в виду?

Она продержалась всего пару секунд, а затем на её лице заиграла победная улыбка:

— А то, что пока ты там играла в детектива и искала убийц, я искала ответы!

— Что? — я наконец определилась с едой и достала из морозилки ванильное мороженое. — Я думала ты занята своим секретным швейным проектом.

— И это тоже, но в свободное от всех наших проблем время, — она потянулась к сумке и достала из неё какую-то книгу. — Ты и так переводишь гримуар, охотишься на психопатов и пытаешься разобраться в демонической магии. Я подумала, что уж с одним делом я смогу разобраться.

— Но… почему ты раньше ничего не сказала?

— Чтобы ты не предложила свою помощь и не взвалила всё на свои плечи, как ты обычно это делаешь, — Она открыла книгу, в которой лежал мой рисунок амулета и заклинания. — Вот смотри.

Она показала на массив заклинания, в котором причудливо сплелись руны и завитки, и пентаграммы, а затем показала на диаграмму, нарисованную в книге. Оба заклинания были практически идентичны.

— Не может быть! — воскликнула я. — И что это за Аркана?

Она молча закрыла книгу и показала мне обложку: Теория магии Отречения в астральной сфере.

— Отречение! Ну конечно же это Отречение, — ударила я себя по лбу.

— Меня навели на эту мысль колдуны-альбиносы. Но даже так мне пришлось потратить вечность на то, чтобы найти похожее заклинание. Но, если амулет является супер-пупер разрывателем контракта, тогда всё сходится! В конце концов, суть Отречения — это препятствование другой магии.

— Это точно имеет смысл. И как много познаний в магии Отречения нам потребуется, чтобы понять смысл этого заклинания?

— Очень много. Этому учатся годы! К счастью, я уже решила эту проблему, — она постучала по ведёрку с мороженым. — Так ты поделишься или как?

Я достала две чашки для мороженого. Нет смысла предлагать его Зуиласу. По его мнению, которое он не постеснялся озвучить, мороженое — это сладкий яд. А всё из-за его предрассудков касательно холодной еды. Немного холода его не убьёт, ну, если он не будет на пол пути в ад, но он всё равно не решался есть мороженое.

- Ну, — не выдержала я. — Так как ты решила эту проблему?

— Я сходила в библиотеку Арканы и попросила порекомендовать мне специалиста в области магии Отречения. Библиотекарша тут же принялась ворковать про этого молодого гения, который часто приходит к ним. По ходу, она его фанатка. Короче, завтра в 7 утра у нас встреча с этим гением. Так что нам с тобой не придётся влезать в дебри магии Отречения!

— Отлично! Заодно спросим, не слышал ли этот гений про наших колдунов.

— Угу, — она подняла чашку с мороженым, как будто это был бокал вина, и потянулась к моей. — Робин, за нас!

— За нас! — рассмеялась я. — Значит у нас есть наводка с этим амулетом. Уже хоть что-то.

— Ну, у нас ещё нет самого амулета. Да к тому же на стороне Клода эти психи колдуны.

— Не забудь о том, что он что-то получил от Варвары. И мы снова вернулись к тому, с чего начали.

Она горько вздохнула.

— Но… — махнула я ей, — теперь на нашей стороне страшный демон-маг.

— Как думаешь, Зуилас рад тому, что на нашей стороне появился сильный демон-маг или он бы хотел остаться главной звездой?

Я фыркнула:

— Похоже, он не знает, как ему вести себя с Этерраном. Они — враги, но, возможно, в нашем мире это ничего не значит.

— Кстати, — воскликнула Амалия, — А ты скажешь Эзре и Этеррану, что пытаешься найти способ вернуть Зуиласа домой?

— Не знаю.

— Если амулет и правда сработает, и они разделятся… ты же понимаешь, что это значит?

Это значит, что на волю вырвется не связанный контрактом демон из Второго Дома.

— Давай пока об этом не будем думать. Сначала я поговорю с Тори.

Амалия согласилась. Мы молча ели мороженое — тишину разбавлял звук льющейся воды из душа. Доев, я пошла мыть чашечки. Пока я мыла посуду, в голове вдруг всплыла одна фраза.

— Завтра вечером, — пробубнела я.

— А?

— Старый колдун сказал Клоду, что заклинание будет готово завтра вечером. Как нам всего за один день найти и остановить их?

______________________

Голова разрывалась на части.

Кофейный столик был завален страницами из моего блокнота, все они исписанные каракулями. Быстрые заметки, недоделанные переводы, гневные зачёркивания ошибок. Вокруг меня валялась куча различных справочников, вот только толку от них не было никакого.

Слов, которыми Антея описывала свои труды, больше не существовало. По крайней мере, я не могла их найти в тех древнегреческих словарях, которые были у меня.

Сул сказал, что они смогут провести ритуал, если небо будет чистым. А это значит, что им нужно либо звёздное небо, либо лунный свет. Я провела весь день за гримуаром, перелистывая страницу за страницей, в поисках заклинания с подходящими астральными условиями. Антея была очень старательным экспериментатором, а, значит, где-то в гримуаре должны быть более ранние версии того заклинания, которое украл Клод.

Но я не знала, какие именно заклинания были украдены, да плюс ещё не могла перевести больше половины слов, так что дело зашло в тупик. Гневно фыркнув, я уселась поудобнее на диванчик. Бесполезно. Если бы я могла вернуть украденные страницы, дело бы сдвинулось с мёртвой точки. Даже если бы у Клода и остались копии, по крайне мере, я бы знала, что искать!

На столике стояла миска с клубникой. Горько вздохнув, я взяла ягодку, щедро посыпала сахаром и отправила в рот, уставившись на дверь спальни.

Зуилас провёл всю ночь, патрулируя окрестности. Он хотел убедиться, что ни Клод, ни колдуны, ни Нашивер не нашли нас. Он вернулся на рассвете, весь уставший и вымотанный. Я уступила ему свою кровать, хотя могла бы позволить ему спать вместе со мной. Это был бы не первый раз, так что у меня не было причин уходить. И всё же…

Отправив в рот вторую ягодку, я перевела взгляд на гримуар. Будучи не в силах сопротивляться, я принялась листать страницы, выискивая очередную вставку от Мирин. Мне нужно знать, что же она решила! Не то, не то… Ах, вот оно. Вырвав лист из записной книжки, я взялась за перевод. Сердце нервно трепыхалось. Слова быстро формировали предложения, как будто сама Мирин шептала мне их в ухо.

Сестра, ты и представить себе не можешь, как я измучилась за эти несколько месяцев. Я постоянно сомневалась в своём сердце, своих мыслях, своей душе. Я то и дело задавалась вопросом, что за безумие охватило меня?

Я стояла перед демоном, и задавалась вопросами, которыми не должна задаваться ни одна земная женщина. Я желала того, чего не должна желать ни одна земная женщина. Я прикасалась к тому, чего не должна касаться ни одна земная женщина.

Я предложила демону свою душу, а затем отдала и сердце.

Безумие? Возможно. Но, если это безумие, то я не хочу от него излечиваться. Любовь в этом жестоком мире сама по себе является жестокостью. Любовь — это боль, и это надежда. Любовь — это красота, и это опасность.

Мелитта, моя дорогая сестра, если я что и поняла, то это: не позволяй своему страху держать тебя в заточении! В этом холодном жестоком мире нам говорят, что нельзя мечтать о многом, а ты не слушай! Осмелься желать большего!

Рискни, как рискнула я!

А иначе эта жизнь всего лишь тень от того яркого солнца, которым она могла бы быть.

— Мирин Атанас.

Я так сильно вцепилась в гримуар, что побелели костяшки на руках. Слова Мирин, словно волны прибоя, грохотали у меня в ушах. Но этого недостаточно! Она так и не сказала, что произошло, когда она предложила демону своё сердце. Не похоже, что она жалела о своём поступке, но что конкретно случилось?

Как отреагировал её демон? Разделял ли он её чувства? Он ответил взаимностью? А может отверг? Забрал этот драгоценный дар, который она ему отдала, а затем посмеялся над ней?