Нужно при этом сделать два замечания.

Первое: если православная Церковь, принося бескровную жертву, воспоминает, и притом прежде всего, и о Святых Божиих прославленных, о праотцах, пророках, апостолах, мучениках, исповедниках, и даже о самой преблагословенной Богородице, — то воспоминает не с тою целию, чтобы умилостивлять к ним Бога, а с тою, чтобы их молитвами и предстательством усилить свои моления пред Ним о живых и умерших. Потому священнодействующий, оканчивая воспоминание Святых, присовокупляет: «ихже молитвами посети нас, Боже, и помяни всех усопших о надежде воскресения живота вечнаго» [1325]. И св. Кирилл иерусалимский говорит: «поминаем и прежде почивших, сперва патриархов, пророков, апостолов. мучеников, чтобы по их молитвам и предстательствам Бог принял наше моление» [1326].

Второе: так как бескровная жертва имеет силу умилостивлять и приклонять к нам Бога, — то, естественно, она сильна испрашивать нам у Бога и разные блага, и следовательно, будучи умилостивительною, есть вместе просительная или ходатайственная. Посему св. Церковь, совершая бескровное жертвоприношение, не только молит Бога о помиловании за грехи и о спасении живых и умерших, но испрашивает у Него разнообразных даров, духовных и телесных, благопотребных для человека в жизни: «По совершении духовной жертвы бескровного служения, свидетельствует св. Кирилл иерусалимский, мы, при той же самой жертве умилостивительной, молим Бога о всеобщем мире церквей, о благосостоянии мiра, о царях, о воинах и сподвижниках, о находящихся в немощах, об утомляемых трудами, и вообще о всех, требующих помощи, молимся мы все и сию приносим жертву» [1327]. Известно также, что св. Церковь в особенных обстоятельствах, общественных или частных, соединяет с священнодействием бескровной жертвы и особенные моления, например, по случаю бездождия, губительной болезни, нашествия неприятелей и под.

В трех спасительных таинствах Церкви, доселе нами рассмотренных, преподается человеку все обилие духовных дарований, необходимых для того, чтобы он мог соделаться Христианином и, соделавшись, преуспевать в христианском благочестии и достигнуть вечного блаженства. Крещение очищает грешника от всех его грехов, первородного и произвольных, и вводит в царство благодати Христовой. Миропомазание сообщает ему Божественные силы для укрепления и возрастания его в благодатной жизни. Евхаристия питает его Божественною пищею и соединяет с самим источником жизни и благодати. Но так как, совершенно очистившись от всех грехов в купели крещения, человек не освобождается от следствий прародительского греха и наследственной порчи, каковы: в душе — удобопреклонность к злу, а в теле болезни и смерть (§§ 91. 93); так как и после крещения, будучи уже Христианином, он снова может грешить, даже очень часто (1 Иоан. 1, 8. 10), может подвергаться болезням, иногда очень тяжким, приближающим к могиле: то всеблагому Господу угодно было установить в Церкви своей еще два таинства, как два спасительные врачевства для немощных еe членов: таинство покаяния, врачующее наши немощи духовные, и таинство елеосвящения, простирающее свои спасительные действия и на немощи наши телесные. Скажем сперва о первом из этих таинств, а потом о последнем.

Покаяние, понимаемое в смысле таинства [1328], есть такое священнодействие, в котором пастырь Церкви, силою Духа Святого, разрешает кающегося и исповедующегося Христианина от всех грехов, совершенных им после крещения, так что Христианин снова делается невинным и освященным, каким он вышел из вод крещения. Соответственно этому древние учители Церкви называли таинство покаяния разрешением [1329], исповедью [1330], примирением [1331], вторым крещением [1332], второю доскою после кораблекрушения [1333] и под.

I. Таинство покаяния Господь установил по воскресении своем, когда, явившись ученикам своим, собранным вместе, кроме одного Фомы, торжественно сказал им: мир вам: и сие рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся (Иоан. 20, 21–23). Из этих слов видно, что — а) сам Господь преподал Апостолам, а след., и их преемникам, Божественную власть свою отпущать или не отпущать грехи людям; б) отпущать или не отпущать именно Духом Святым, т. е. Его невидимою силою и действием, и — в) без сомнения, выражать эту власть видимым образом в каком–либо действии. Значит, покаяние является действительным таинством со всеми свойствами истинных таинств (§ 200). Кроме того Христос Спаситель еще прежде двукратно изрек обетование об этом таинстве, — в первый раз, когда сказал Апостолу Петру, исповедавшему Его от лица всех Апостолов Сыном Божиим: дам ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Матф. 16, 19); в другой, когда засвидетельствовал пред всеми Апостолами, как еe предстоятелями: аще (кто) и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь. Аминь бо глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Матф. 18, 17. 18).

II. Со времен св. Апостолов таинство покаяния постоянно существовало в Церкви и еe пастыри всегда пользовались Богодарованным правом вязать и решить. Так в правилах Апостольских говорится: «аще кто, епископ или пресвитер, обращающегося от греха не приемлет, но отвергает: да будет извержен из священнаго сана. Опечаливает бо Христа, рекшаго: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся» (прав. 52). В Апостольских Постановлениях, с одной стороны, предстоятелям Церкви весьма ясно напоминается, что им–то предоставлена от Бога власть вязать и решить [1334], и предлагаются многочисленные наставления, как судить различные виды грехов [1335], как поступать с кающимися [1336]; а с другой стороны, заповедуется верующим чтить своих духовных отцев: «потому что они прияли от Бога власть жизни и смерти, власть судить грешников и осуждать на смерть вечного огня, кающихся же разрешать от грехов и возвращать к жизни» [1337]. Не с меньшею ясностию свидетельствуют об этом и древние учители Церкви, например:

Св. Киприан: «И по вере более и по страху лучше те, которые не сделали никакого важного преступления, а только лишь помыслили о нам, исповедают однакож это с сокрушением и в простоте пред иереями Божиими, раскрывают совесть свою, полагают пред ними бремя души своей, ищут спасительного врачевства, хотя малым и неопасным ранам… Прошу вас, возлюбленнейшая братия, да исповедуем каждый свой грех, доколе согрешивший находится еще в сей жизни, когда исповедь его может быть принята, когда удовлетворение и отпущение, совершаемое священниками, угодно пред Господом» [1338].