5) Выражение: «есть плоть», когда оно употребляется в переносном смысле, на языке св. Писания всегда и везде означает: «причинять другому большое зло, наносить жестокую обиду, особенно же злословить и клеветать» (Пс. 26, 2; Иов. 19, 22; Мих. 3, 3; Гал. 5, 15), и другого значения не имеет. След., если слова обетования Христова о таинстве Евхаристии принимать в переносном смысле, — то oни будут означать следующее: ядый мою плоть, т. е. причиняющий мне величайшее зло, имать живот вечный! И наоборот: аще не снесте плоти Сына человеческаго, т. е. если не будете наносить Eму жестоких обид, злословить и поносить Его, живота не имате в себе!… Кто не отвратится от подобного сочетания мыслей?
6) Принимать эти слова Христовы в переносном смысле и утверждать, как утверждают реформаты, будто Господь беседовал тогда с иудеями собственно «о духовном вкушении Его и соединении с Ним чрез веру», несправедливо, наконец, и потому, что Христос говорит здесь своим слушателям о пище совершенно новой, какой они еще не вкушали, и обещает дать ее им еще в будущем: хлеб, егоже аз дам, плоть моя есть, юже аз дам за живот мiра (— 51). А в числе слушателей Господа находились тогда и ученики Его, не только дванадесять, но и многие другие (— 60. 67), которые, следовательно, уже веровали в Него и чрез веру уже приобщались духовного с Ним единения.
I. Повествование трех Евангелистов, Матфея, Марка и Луки об установлении таинства Евхаристии. Все они свидетельствуют, что Господь Иисус на последней вечери, взяв хлеб, благословил, преломил и, раздавая его ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть тело мое, еже за вы ломимое: сие творите в мое воспомининие, — и взяв чашу с вином, и воздав над нею хвалу Богу, подал ее ученикам, говоря: пийте от нея вси: сия бо есть кровь моя новаго завета, яже за многие изливаема во оставление грехов (Матф. 26, 26; Марк. 14, 22; Лук. 22, 19). Отступать и здесь от буквального смысла слов Спасителя, — в которых Он с такою ясностию свидетельствует, что под видами хлеба и вина в таинстве Евхаристии преподаются Его истинное тело и Его истинная кровь, — нет ни малейшего основания; напротив, все заставляет принимать их в смысле буквальном. И —
1) Достоинство самого Спасителя. Допустить с вольнодумцами, что Господь, говоря ученикам своим: сие есть тело мое…, и сия есть кровь моя…, хотел собственно выразить мысль: «это есть символ или знак моего тела, и это есть символ моей крови», не значит ли допустить вместе, что Он неточностию своего выражения ввел в заблуждение и Апостолов, и чрез них всю Церковь, которая, как увидим, всегда принимала означенные слова в смысле прямом, буквальном, и потому всегда видела в Евхаристии истинное тело и истинную кровь своего Господа, а отнюдь не символы Его тела и крови?
2) Обстоятельства, посреди которых Христос произнес эти слова. Он произнес их пред одними избранными учениками своими, Которые удостоились от Него слышать: вы друзи мои есте (Иоан. 15, 14. 15); произнес в то время, когда, по сознанию самих учеников, Он уже ни о чем не беседовал с ними в притчах, а глаголал прямо, не обинуяся (Иоан. 16, 29); произнес в последние часы пред своими страданиями и смертию. Но если когда естественно всякому открывать друзьям душу свою и говорить пред ними прямо и ясно, — то по преимуществу пред своею кончиною.
3) Значение Евхаристии. Установляя ее, Господь установлял величайшее таинство нового завета, которое заповедал совершать во все времена (Лук. 22, 19. 20). Но и важность таинства, необходимого для нашего спасения, и свойство завета или завещания, и свойство заповеди равно требовали, чтобы при этом речь была употреблена самая ясная и определенная, которая бы не повела ни к каким недоразумениям или обману в столь важном деле.
4) Отношение этих слов Спасителя к тем, какие произнес Моисей при утверждении ветхого завета. Установляя великое таинство в знамение и утверждение нового завета между Богом и новым Израилем, Господь Иисус, преподавая ученикам своим чашу, сказал: сия есть кровь моя новаго завета, — подобно тому, как и Моисей в утверждение ветхого завета между Богом и народом израильским, взяв кровь и окропляя ею народ, говорил: сия есть кровь завета, егоже завеща к вам Бог (Евр. 9, 20; Исх. 24, 8). Но Моисей несомненно проливал тогда действительную кровь тельчую (Исх. 24, 5), которая прообразовала искупительную кровь Агнца, закланного за грехи мiра на жертвеннике крестном. След., и Иисус Христос преподал ученикам в чаше завета истинную, действительную кровь свою.
III. Учение св. апостола Павла об Евхаристии, которое он выражает преимущественно в двух местах послания к Коринфянам.
В первом месте, предостерегая коринфских христиан от общения с язычниками в их идоложертвенных трапезах, он говорит: братия моя возлюбленная, бегайте от идолослужения. Яко мудрым глаголю: судите вы, еже глаголю. Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Христовы есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Христова есть? Яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единаго хлеба причащаемся… Яже жрут языцы, бесом жрут, а не Богови: не хощу же вас общников быти бесом. Нe можете чашу Господню питu и чашу бесовскую: не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей (1 Кор. 10, 14–17. 20. 21). Здесь, очевидно, Апостол представляет Христианам за несомненное и общеизвестное, что, приобщаясь чаши Господней, они приобщаются крове Христовы, и приобщаясь хлебу или трапезе Господней, приобщаются телу Христову, и при этом призывает их самих во свидетели: яко мудрым глаголю: судите вы, еже глаголю (— 15).
Во втором месте Апостол сначала передает сказание об установлении таинства Евхаристии, и передает теми же самыми словами, и, след., в таком же буквальном смысле, как передают Евангелисты. Аз приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив, преломи, и рече: приимите, ядите: сие есть тело мое, еже за вы ломимое: сие творите в мое воспоминание. Такожде и чашу, по вечери, глаголя: сия чаша, новый завет есть в моей крови: сие творите, елижды аще пиете, в мое воспоминание (1 Кор. 11, 23–26). А потом присовокупляет: темже, иже аще яст хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет телу и крови Господни. Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая тела Господня (27–29). Можно ли прямее и яснее сказать, что под видами хлеба и вина в Евхаристии Христиане приобщаются телу и крови Господней?
IV. Учение о таинстве Евхаристии св. Отцев и учителей Церкви, начиная со времен апостольских. Например:
Св. Игнатия Богоносца: «Они (докеты) удаляются от Евхаристии и молитвы, не исповедуя, что Евхаристия есть плоть нашего Спасителя Иисуса Христа, пострадавшая за грехи наши, которую Отец воскресил по благости» [1179].
Св. Иустина мученика: «Мы приемлем сие (Евхаристию) не как простой хлеб, и не как простое питие: но, каким образом Иисус Христос–Спаситель наш, воплотившись Словом Божиим, имел для спасения нашего и плоть и кровь, таким же образом, научены мы, и пища сия, над которою произнесено благодарение молитвою Слова Его, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть плоть и кровь того же воплотившегося Иисуса Христа» [1180].
Св. Иринея: «Как они (еретики) могут признавать, что хлеб, над которым совершено благодарение, есть тело Господа, и сия чаша есть чаша крови Его, если не признают, что Он Сын Творца мiра» [1181]? «Если и растворенная чаша и приготовленный хлеб приемлют Слово Божие и бывает Евхаристия тела и крови Христовой, которыми питается и поддерживается существо плоти нашей: то как говорят, что та плоть, которая питается телом и кровию Господа и есть член Его, не участвует в даровании Божием, которое есть жизнь вечная» [1182]?
