Она посмотрела на меня, а безобидная угрюмость на ее лице сменилась милой улыбкой:

- Доброе утро, дорогой.

Я никогда не замечал за собой, чтобы рос маменькиным сынком, однако, она была самой замечательной причиной моего прихода на работу за те последние пару лет, когда работала в «Стелла и Самнер». Особенно с тех пор, как у нас появилась Аннабель, я стал больше ценить сплоченность членов семьи и их способность указать нам, когда мы ведем себя словно нервные задницы.

И хотя мама вырастила нас десятерых вполне одаренными, я, должно быть, показал себя полным куском дерьма, когда попросил ее - в первый раз - присмотреть за ребенком, чтобы мы с Сарой смогли выйти из дома. Мы всегда брали малышку с собой, но это был… Ну, совсем другой случай.

- Мам, - начал я, когда она пошла обратно, чтобы занять свое место. - Я надеялся куда-нибудь сводить Сару в эту пятницу. Не могла бы ты приехать и посидеть с Аннабель?

Ее лицо поникло:

- Макс, ты забыл.

Я застонал. Черт. Уже второй раз за последние двадцать четыре часа женщина говорит мне подобное:

- Забыл о чем?

- Завтра я уезжаю в Лидс, [прим.пер. – город в Йоркшире, на реке Эйр, третий по величине город в Великобритании] голубчик. Остановлюсь у Карен на три недели.

- Уф, мерзость.

- Приглядеть за Анной сегодня?

- Нет, тебе нужно собрать вещи и у нас нет никаких планов на сегодня. У меня такое ощущение, словно к подобным случаям нам стоит готовиться, как к войне.

- Дурачок, я говорила тебе об этом несколько недель: ради всего святого, пригласи свою жену сходить куда-нибудь пообедать. К тому времени, как ты, Найл и Ребекка появились на свет, а мы с отцом ходили на ночные свидания, вы оставались под присмотром собаки.

Смеясь, я согласился:

- Ничуть не сомневаюсь.

***

- Что ты, блин, напялил?

Взглянув вниз на все еще спящую в рюкзаке Аннабель, я ответил Уиллу:

- Это называется Ergo [прим.пер. – рюкзак-переноска].

Он проследовал за мной в мой кабинет и сел на диван:

- Похоже на то, словно ты прыгнул с парашюта и забыл снять чеку.

Беннетт зашел следом:

- Вылитый кенгуру.

- Это называется рюкзак-переноска, вы, идиоты, - я засмеялся и шепнул малышке. - Он прав? Ты мой маленький детеныш? - Взглянул на своих придурков-друзей и только потом сложил два и два: - Беннетт, какого черта ты тут забыл?

- У нас с Уиллом встреча с Гроссом и Барреттом в восемь. Ты что, забыл?

- Святое дерьмо, вы дадите мне хоть немного передохнуть! Я не спал гребаных четыре месяца!

В тишине на несколько секунд они оба уставились на меня с глазами по пять копеек.

- У тебя болят соски? [прим.пер. - у кормящих женщин может появиться боль в области груди] - спросил Уилл.

Покачал головой, смеясь:

- Мудак.

Осторожно, насколько мог, расстегнул рюкзак за шеей, чтобы положить Анну на спину на диване рядом с Уиллом. Она вздрогнула - быстро встряхнув ручками и ножками - и тут же опять уснула.

Сейчас Уилл выглядел так, словно я только что положил рядом с ним огромную, пустую яичную скорлупу. Руками он вцепился в колени, а взгляд бегал по Анне, словно она сию же секунду может перекатиться к нему и взорваться. Он был рядом с ней практически каждые выходные, с момента рождения, однако все еще боялся тяжело дышать в ее сторону, думая, что та сломается.

- С каких это пор ты ведешь себя как идиот рядом с детьми? - спросил я.

- Мне нравятся дети, - сказал он, подняв на меня глаза. - Но она такая крошечная.

- Нет, - уверил я его. - Она огромная.

- Ты знаешь, о чем я.

- Эй, - сказал я, садясь на стул близь моего рабочего стола. - Я хочу попросить об услуге. Хочу вытащить Сару на ужин в эту пятницу…

Беннетт прервал меня:

- Неужто ты, наконец, позволишь кому-то посидеть с Анной?

Бросив сердитый взгляд в его сторону, объяснил:

- Легче сказать, чем сделать, так? В любом случае, мама завтра уезжает в Лидс, поэтому не сможет посидеть с ней на этих выходных. Может, один из вас…?

Они оба уставились на меня, ошарашенные.

- Ой, ну да ладно вам, это не так уж и тяжело. Нас не будет всего пару часов. Вы со своими замечательными половинками дадите ей пару бутылочек, смените парочку подгузников, она заснет, и мы будем дома.

- Мы не можем, - сказал Беннетт, виновато улыбнувшись. - Мы с Хлои собираемся в Гудзонскую Долину.

- На этих выходных? - спросил Уилл, кивая несколько раз в быстрой последовательности, словно убеждая себя. - Наверно, я смогу.

- Великолепно! - сказал я. - Спасибо, дружище.

- Я никогда не менял подгузник. И ни разу не кормил ребенка. Ханна стебется, что единственной девчонкой, которую я когда-либо очаровал, была Аспен - дочь Лив, - пожав плечами, он добавил, - но я уверен, это же природное чутье, да? - он начал перечислять правила на пальцах, - не обварить Анну в ванне, не оставлять молоко в микроволновке надолго, - он остановился, казалось, продолжая мысленно набрасывать свой список.

Представив, что могло случиться, выйди я прямо сейчас на пару минут из кабинета и оставь Анну на попечение Уилла, мой желудок сделал сальто назад, и тошнота подступила к горлу:

- Ты не можешь захватить с собой Ханну?

- Она обедает в гостях на этих выходных.

Потирая подбородок, я сказал:

- Знаешь… Может тогда придешь сегодня к нам на ужин, посмотришь и поучишься?

Он кивнул, но тяжело сглотнул. Если быть честным, я знаю, что многого прошу. Одно дело - зависать с нами и Аннабель и совершенно другое - представить себя наедине с этой крошкой.

- А что, со своим, куда вы там идете, прийти нельзя? - спросил Беннетт.

- В том-то все и дело. И тем более Аннабель – не «оно».

- Я не называл ее «оно».

Уилл и я повторили в унисон:

- Называл.

Потирая лицо, я пробормотал:

- Похер. Просто приходи на обед и захвати пиво.

Мы что-нибудь решим. Другого выбора нет.

Сара.

Завернув на Пятьдесят Шестую улицу, я бросила взгляд на отель Le Parker Meridien, расположившийся в конце квартала.

Серый каменный фасад был мрачен, словно утреннее небо; тучные облака над головой были предвестниками снега, который мог обрушиться на город в любую секунду. Зима в Нью-Йорке после Рождества была тоскливой: холодно и сыро, слякоть, да и на небе в такие дни ни проблеска синевы. Однако, по сравнению с другими, в этом году она оказалась блаженно несуровой и вполне теплой, для того чтобы Макс постоянно выходил гулять с коляской-трансформером [прим.пер. – так называемая коляска «три в одном» , состоящая из люльки, прогулочной коляски и автокресла-переноски], вместе с Уиллом и Ханной, пока те нарезали круги по парку.

В переднем кармане моего пальто завибрировал телефон, и мне не было необходимости смотреть на экран, чтобы сказать, что это Хлои отправляет уже третье за последний час смс:

«Где ты? Ты не отделаешься от нас, Сара!»

Ну… Может, я и пропустила пару обедов с девочками, с тех пор как родилась Анна, однако довольно непросто выбраться куда-нибудь с новорожденным, которому только дай волю - припадет к моей груди в любой момент.

Я проигнорировала его, все еще не способная выкинуть из головы наш утренний разговор с Максом. Хлои может подождать.

Но естественно, не пройдя и трех шагов, меня охватил страх, что, возможно, сообщение было вовсе не от Хлои. Вдруг это Макс хотел сообщить мне, что Анне плохо или она поранилась, а может…

Я отошла с тротуара, чтобы спрятаться под козырек соседнего здания, вытаскивая телефон.

«Есть шанс, что Уилл присоединится к нам за ужином». – гласило смс от Макса. – «Ты не против?»

Я ответила: «было бы неплохо», - и бросила телефон обратно в карман. С каждым сделанным шагом, соль, рассыпанная вдоль тротуара, хрустела под подошвой моих любимых сапожек. Хлои хотела сегодня прошвырнуться со мной по магазинам, перед тем как я бы бросила вызов офису. Мне же хотелось чувствовать себя комфортно в любимой юбке и сапожках на каблуках, в которых я чуть больше обычного виляла бедрами, и свитере, взглянув на который, Макс потерял дар речи и возбудился сегодня с утра. Мне необходимо было почувствовать себя самой собой.