- Может, чуточку больше к концу дня, но ничего страшного. Просто, наверное, хотела домой. Вот и все.

«Ничего такого мы не заметили», - напечатала я. - «Почему ты спросил? С ней все хорошо?»

«Уверен, ничего страшного», - пришел ответ Джорджа. - «Мне кажется, что у нее слишком громко урчит животик, поэтому сделаю-ка я ей небольшой массажик. Посмотрим, сможем ли мы избавиться от газов».

- Она нехорошо себя чувствует, - сказала я Максу. - Он думает, что это просто газы, но я не уверена.

- Тебе станет легче, если мы уйдем, Лепесточек? - спросил он, и на его лице стало проступать беспокойство.

- Не знаю. - я и правда не была уверена, был ли это один из тех моментов, когда мне нужно было сказать своей гиперопекающей стороне остыть, или же прислушаться к беспокойному материнскому сердцу? Где-то в конце ресторана заплакал малыш, и я зажмурилась. Конечно, это должно было произойти прямо сейчас. Я уже чувствовала, как отяжелели и налились мои груди. Начало сочиться молоко, но на руках у меня не было ребенка, и в поле зрения я не замечала молокоотсоса. Вечер становился все хуже и хуже.

Краем глаза я увидела какое-то движение, и почувствовала, как с облегчением опустились мои плечи, когда я увидела официанта, идущего к нашему столику с блюдами в руках.

- Наконец-то, блять, - сказал Макс. - Отправить его обратно?

Телефон снова завибрировал на столике, вблизи моего ножа. От того, как они завибрировали друг напротив друга, раздался пронзительный звон. Поставив тарелку, официант взглянул на меня.

«Итак, принцессе немного лучше». - гласило смс. «К сожалению, это связано с тем, что Анна срыгнула на меня. И ваш диван. Он выдержал хорошую битву».

- Анна запачкала всю его дорогую итальянскую рубашку, когда срыгнула. Может, пошлем ему цветы и конфеты, - сказала я. - И теперь как никогда ясно, к чему все идет.

Есть моменты, когда ты действительно понимаешь, что у жизни есть чувство юмора, и говоришь себе, что существуют те, кому приходится и похуже. Мой телефон снова гудит, и столовые приборы бренчат по столу. Тянусь над ними, пока официант берет тарелку Макса обратно и именно в этот момент человек за соседним столиком отодвигает свой стул. Я хватаюсь за телефон, стул и официант падают, а тарелка кремового соуса падает… Максу на колени.

Вода была повсюду: залила скатерть, мой телефон и промочила насквозь брюки Макса, где на данный момент дымящийся кремовый соус превратился в жижу. Я стараюсь прогнать панику, но мои глаза наполняются ужасом. Ребенок за соседним столиком начинает реветь, и я смотрю на Макса, а затем на отвратительную кашу у него на коленях.

- Все в порядке. - заверил меня Макс, хватая салфетку и вытирая штаны.

Мобильник снова завибрировал на столе с еще одной фотографией от Джорджа.

- Все хорошо, Лепесточек. Просто не обращай внимания.

Дрожа, я села обратно.

- Это катастрофа. Я просто хочу поехать домой. К своей малышке. - я замолчала, а Макс снова причинялся очищать брюки, а затем взглянул на мою грудь. Мои шея и щеки покраснели от унижения. - Вот дерьмо.

Когда Макс заглянул мне в глаза и понял, что грудное молоко вытекло, пропитав красное платье, образуя два больших, мокрых круга, я поняла: с него хватит.

Бросив несколько двадцаток на стол, он поднялся, помогая мне встать, и укутал меня в свое пальто.

- Поехали домой.

Я спряталась за него и без слов быстро зашагала рядом, пока мы не вышли на улицу. И тогда я, не удержавшись, начала смеяться, как сумасшедшая:

- Мы с таким же успехом мы могли вы поужинать хлопьями в пижамах!

- Чертовски верно, - проворчал он, отдавая служащему наш билет на парковку. От него шли волны покровительства и разочарования. - Большая миска хлопьев и…

- Сэр, - вмешался паковщик, взглянув на номер. Лицо его было мертвецки-бледным. - Приносим глубочайшие извинения, но Вам стоит знать, что произошел несчастный случай…

Макс

Я услышал плач Анны еще в лифте и мигом понял, что Джордж не смог уговорить ее взять бутылочку.

Сорвавшись с места, Сара побежала к входной двери, завозившись с ключами, прежде чем я успел догнать ее и впустить в квартиру. Внутри Джордж передал ей малышку и, безошибочно прочитав выражение ее лица, запричитал:

- Она в порядке. В порядке. Просто только что проснулась и не хотела брать бутылочку. Но не так давно эта пузатая мелочь уже выдула одну.

Не имело значения, как много она съела раньше. Тревожным шепотом Сара поблагодарила Джорджа и забрала кроху в детскую, чтобы покормить.

- Смотрю, возникла проблемка? - Джордж кивнул на мои штаны.

Я взглянул в сторону коридора, где только что исчезла Сара.

- Спасибо официанту. Саре чуть раньше тоже пришлось нелегко, а еще, благодаря парковщику, моя машина познакомилась с бетонным столбом.

- Так ужин был классным, да?

- Поистине великолепный вечер, - только теперь, снова окинув его взглядом, я понял, во что одет Джордж. - Это моя рубашка?

Он провел руками по телу.

- Для меня скорее платьице. - зажав в кулаке излишек ткани, он произнес: - Была мыслишка использовать один из шарфов Сары как ремень.

- Итак, она срыгнула на тебя?

Он кивнул, отпуская рубашку.

- Наверно, пыталась изгнать гейскую сущность.

- Прости, - пробормотал я, внезапно ощутив некоторую усталость. – Клянусь, иногда я думаю, что она срыгивает больше, чем съедает.

- Забей. Я серьезно. Все лучше, чем в прошлый раз, когда на меня блеванули на свидании. Анна хоть обняла меня потом.

- Спасибо, дружище. С твоей стороны было чертовски великодушно понянчиться с ней сегодня.

Джордж похлопал меня по плечу.

- Теперь твоя очередь. Скажи Саре, что я жду ее на следующей неделе.

- Будет сделано.

Закрыв за ним дверь, я бросил брюки в стиральную машину и направился по коридору в сторону детской, как обычно, усаживаясь на мягкий ковер рядом с креслом-качалкой.

- Как моя девочка?

Взглянув вниз на Анну, Сара улыбнулась.

- Хорошо.

Облизнув губы, я изучал выражение ее лица. Едва лишь взяв нашу дочь на руки, она расслабилась:

- Я говорил о своей жене.

Взгляд огромных карих глаз Сары встретился с моим, и она засмеялась.

- Я тоже неплохо.

Повернувшись к малышке, она тихонечко запела, поглаживая большим пальцем щечку Анны. Я заметил, как дочка невольно подняла свою маленькую ручку, стискивая указательный палец Сары. Потянувшись вперед, я обхватил рукой лодыжку супруги и закрыл глаза, не слыша ничего, кроме тихого пения любимой и сладких улюлюканий дочери. Наш мир был бесконечно прекрасен, и мы должны были признать, что сейчас он сузился еще сильнее.

***

Проснувшись, я вздрогнул, ощутив чью-то руку на плече. Пол детской. Я уснул на полу детской.

Взглянув наверх, я увидел Сару в крошечном кружевном бюстгальтере, который так приподнял и стиснул ее сиськи вместе, что они практически вываливались из чашечек. Проследовав взглядом южнее, я остановился на миниатюрных трусиках-тонг в тон. [прим.пер. - трусики-стринг выполненные из гладкого материала, с полупрозрачной кружевной вставкой спереди]

- Новая пижама? – спросил я, приподнимаясь на локтях.

- Подарок от Хлои.

- Мне или тебе?

- Обоим, - выходя из комнаты, Сара поманила меня пальчиком, и я встал, следуя за ней в коридор до тех пор, пока она не остановилась у эластичного мягкого коврика на полпути к спальне.

- Здесь? - спросил я, подходя ближе и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею. Капля парфюма - знакомый легкий фруктово-цветочный аромат, сводивший меня с ума. О чем она прекрасно знала. Видеть Сару такой - в одном нижнем белье, с гладко зачесанными длинными густыми волосами, практически по поясницу - напомнило мне о том, что прошла целая вечность с тех пор как мы проявляли подобную инициативу. Обычно это был либо безумный трах, либо роскошная игра.