Толпа ахнула и возбужденно загудела. Сталла открыто обвинили в убийстве! Подобные заявления без последствий не остаются.

Лицо Сталла покрыла мертвенная бледность.

– Сэр, я вас предупреждаю!

– А я повторю еще раз. Вы лгун, обманщик и убийца. И вы ответите за ваши преступления!

Сталл хрипло расхохотался.

– А как вы докажете, что я к ним причастен? У вас нет никаких доказательств, Хэллоран! Так что убирайтесь с глаз долой, пока я не вышел из себя!

– А ты выйди из себя, хвастун! Именно этого я от тебя и добиваюсь! Выйди из себя, Сталл! Или может быть, стоит добавить, что ты не только лгун и убийца, а еще и трус?

Сталл резко взмахнул арапником, и на щеке Глэдни появилась красная полоса.

– А тебя все-таки нужно проучить, – заявил Сталл, злобно ухмыляясь.

– Сейчас будет драка! – раздались возгласы.

Толпа поспешно расступилась, образуя для противников круг. Сначала все кричали и шумели, толкали друг друга, пытаясь встать поближе, чтобы было лучше видно предстоящую драку, но вскоре затихли, поняв, что Глэдни со Сталлом собрались драться не на жизнь, а на смерть.

Противники стали ходить друг вокруг друга кругами. Глэдни был наготове, чтобы, улучив момент, выхватить арапник у Сталла из рук. Сталл же, напротив, ждал удобного случая, чтобы снова пустить его в ход.

Наконец Сталл решил, что этот миг настал, и снова взмахнул арапником, который со свистом рассек воздух. Но на сей раз Глэдни был настороже. Выхватив из рук Сталла плеть, он швырнул ее через плечо в толпу. Зрители возбужденно загалдели. Послышался смех, кто-то радостно крикнул:

– Молодец, Глэд! Так его!

Сталл усмехнулся.

– Я собирался тебя пожалеть, Хэллоран. Хотел только слегка выпороть. Но похоже, придется преподать тебе хороший урок.

И противники, сжав кулаки, снова закружили по импровизированному рингу, время от времени бросая друг другу оскорбления, чтобы посильнее разозлить. Толпа с интересом молча наблюдала за ними.

Сталл был крупным детиной, и на первый взгляд казалось, что он обладает огромной физической силой, но Глэдни, крепкий, быстрый и чрезвычайно подвижный, в драке не уступал. Те, с кем ему уже доводилось драться, испытали на себе всю мощь его кулаков, хотя поначалу и не ожидали от Глэдни ничего подобного.

Сталл ударил первым. Удар этот наверняка сбил бы Глэдни с ног, если бы ирландец не успел уклониться. Он, в свою очередь, нанес противнику сокрушительный удар, который пришелся прямо в челюсть. Но Сталл лишь рассмеялся.

Драка продолжалась, и скоро стало ясно, что Глэдни, как ни старается, не может причинить Сталлу существенного вреда. Так что все усилия ирландца пропадали зря.

Несколько раз Глэдни целился Сталлу в живот, надеясь попасть в солнечное сплетение, однако у него ничего не получалось. Тогда Глэдни стал молотить Сталла по лицу, чтобы его измотать и, изыскав возможность, нанести наконец решительный удар. И тут ему повезло. На какую-то долю секунды Сталл отвел руки от лица, и его нос оказался незащищенным. Другой человек, не такой шустрый, как Хэллоран, мог бы и упустить такую великолепную возможность, но ирландец не преминул ею воспользоваться. Он размахнулся и почувствовал, как под его костяшками хрустнул хрящ.

Кровь хлынула у Сталла из носа и потекла алым ручьем по губам и подбородку, но он продолжал улыбаться своей жестокой, безжалостной улыбкой. Сообразив, что нос – самое уязвимое место противника, Глэдни еще несколько раз попытался по нему ударить, но Сталл был теперь настороже и не давал такой возможности.

В ответ Сталл сделал несколько быстрых выпадов, но Хэллорану удалось от них уклониться.

Постепенно Глэдни начал понимать, как можно победить. Нужно было спровоцировать Сталла на самый сильный удар. Если он промахнется, то потеряет равновесие, и его можно будет легко сбить с ног. А если нет – схватка скоро закончится. И закончится она не в пользу Глэдни Хэллорана. Правда, если он в решающий момент нанесет контрудар, тогда есть шансы на победу.

И вскоре у Глэдни выдалась возможность проверить свою теорию на практике. Когда Сталл замахнулся, собираясь ударить правой в челюсть, Глэдни стремительно рванулся вперед и, опередив соперника, ударил что есть силы по носу. Удар оказался точен: Глэдни с удовлетворением услышал разъяренный рев Сталла. Однако и сам Глэдни пострадал. Костяшки пальцев пронзила такая острая боль, что ирландец вздрогнул.

Внезапно его как громом поразило: ведь эта правая рука у него рабочая, ею он двигает по столу скорлупки! Как же он будет зарабатывать на жизнь, если повредит ее?

Тогда Глэдни попробовал пустить в ход левую руку. Он уже чувствовал усталость. Руки и ноги стали ватными. Он заметил, что правая рука начала опухать, так что не известно было, как она поведет себя в решительный момент.

Сталл, видимо, сообразил, что преимущество на его стороне. Он начал подбираться ближе, пустив в ход обе руки. Глэдни оставалось лишь парировать нападение и уворачиваться от ударов противника. Но и это ему давалось нелегко.

Внезапно Сталл рванулся вперед и нанес Глэдни короткий и резкий удар в голову. Нельзя сказать, чтобы удар этот был слишком сильный, поскольку Сталл немного промахнулся. И тем не менее искры посыпались у Глэдни из глаз. Он не смог удержаться на ногах и опустился на землю, мотая головой, словно пьяный.

Как ни солоно Глэдни пришлось, инстинкт самосохранения подсказал ему, что нужно не разлеживаться, а действовать. И он, перекатившись пару раз, попытался встать. Однако и Сталл не терял времени даром. Бросившись к поверженному противнику, он собрался ударить его по ребрам ногой. Сквозь пелену тумана, застилавшую глаза, Глэдни увидел занесенную над ним ногу и откатился в сторону. Если бы этого не произошло, для Глэдни дело бы окончилось сломанными ребрами.

Неожиданно лишившись цели, Сталл на какую-то долю секунды потерял равновесие, и этой доли секунды Глэдни хватило для того, чтобы, встав, нанести Сталлу удар прямо в пах.

Взревев от боли, Сталл сложился пополам и машинально прикрылся руками. Воспользовавшись этим, Глэдни с силой ударил по уже разбитому носу противника. У него было такое ощущение, словно он со всего размаха ударил кулаком по наковальне. Сталл упал на колени. Ему уже было не до драки. Глэдни стоило немалого труда удержаться на ногах. Хватая раскрытым ртом воздух, он взглянул на поверженного противника.

Сталл поднял голову. Глаза его горели злобой.

– Ты... совершил... роковую ошибку, – с трудом выговорил он. – Еще никто... так со мной... не поступал! Ты понял? Никто! Ты... очень дорого... заплатишь за это!

– По-моему, я уже только что заплатил, – тяжело дыша, отозвался Глэдни и стиснул зубы: правая рука болела нестерпимо. – Но теперь, может быть, ты хорошенько подумаешь, прежде чем снова отважишься на свои подлые делишки! А если опять возьмешься за свое, я опять буду с тобой драться! Это я тебе обещаю!

И, повернувшись, Глэдни устало пошел прочь, а зрители расступались, давая ему дорогу. Как сквозь вату он слышал поздравления, одобрительные возгласы. Кто-то похлопал его по плечу, и он поморщился от боли.

Выйдя из толпы, Глэдни остановился как вкопанный. В сторонке, скрестив руки на груди, стоял мистер Мерси. Лицо его было абсолютно бесстрастным, а глаза – холодными как лед.

Мужчины долго молча смотрели друг на друга. Не сказав и не услышав ни единого слова, Глэдни побрел дальше, чувствуя спиной жуткий холод.

Он понимал, что настанет время, когда ему придется иметь дело с мистером Мерси. И для одного из них этот поединок закончится смертью.

Пэдди Бой выиграл первый заезд, обогнав соперника почти на восемь корпусов, и установил таким образом новый рекорд местного значения. Победителя ждал приз более двухсот долларов – самый крупный, который Ребекке когда-либо доводилось выигрывать.

Но Стивена не оказалось рядом, чтобы разделить ее радость. Ветеринар только что сообщил ему, что Брайта Мона нужно отвезти домой, чтобы лошадь могла отдохнуть.