— Веселитесь. — Энцо ухмыльнулся.

Я взглянула на левую руку Рокко, держащего тарелку, гадая, есть ли у этого придурка жена, но в последнее время я не слышала ни о каких свадьбах Ромеро.

— На что ты смотришь? — прорычал он, когда мы поднялись на балкон.

— Мне просто интересно, не прячется ли где-нибудь здесь забитая домохозяйка, как испуганная мышь. Похоже, тебе нравятся женщины в цепях.

— Мне нравятся Калабрези, прикованные цепью и просящие милостыню у моих ног. Но женщины, как правило, сами умоляют меня связать их.

Я цокнула, но искра в его взгляде не исчезла.

— У тебя, вероятно, есть только одно приятное воспоминание о мужчине, за которое можно держаться, не так ли, принцесса? Бьюсь об заклад, твой Николи держал тебя милой и девственной ради его члена размером с горошину.

Я сердито посмотрела на него. Я не собиралась его исправлять. Он не имел права ни на один из моих секретов, особенно на самый сокровенный.

— О каком мужчине ты тогда говоришь?

— О себе, — сказал он, ухмыляясь, как будто знал, что это правда. Чего точно не было. — Держу пари, ночь за ночью ты видела меня во сне, видела себя подо мной в той машине.

— Когда ты пытался меня задушить? — Я с отвращением усмехнулась, когда он вел меня по коридору мимо ряда дверей.

— Некоторым женщинам это нравится.

Кислота забурлила в моей крови и скользнула во все уголки моего тела.

— Ты пытался меня убить. Единственные сны о тебе, которые у меня когда-либо были, связаны с тем, что я нажимаю на курок.

— Странно себя трогать, — размышлял он, на его лице все еще была та же постоянная ухмылка.

— Я не трогаю..

Он перебил меня:

— Не нужно стыдиться, принцесса. Я так действую на женщин.

— Единственный эффект, который ты на меня оказываешь, — это мурашки по коже.

— Ползти от желания, — поддразнил он, и я закатила глаза.

Мудак.

Рокко издал мрачный смешок, когда мы подошли к комнате, и он втолкнул меня внутрь, по-прежнему скрывая от меня эти божественные кусочки пиццы.

Он пинком закрыл за нами дверь, и мое сердце остановилось, когда я внезапно оказалась в спальне наедине с ним. У основания двуспальной кровати был расстелен мягкий белый ковер. Большое окно было обрамлено тяжелыми красными шторами, за ним был балкон, а по краям комнаты стояла антикварная мебель. Дверь в дальнем конце комнаты давала возможность увидеть ванную комнату, а это означало, что Рокко не придется оставлять меня одну в любой момент ночи.

Большая картина оленя висела у изголовья кровати в лесной сцене, выражение у животного было настороженным, как будто охотник с ружьем сидел вне поля зрения.

Я знаю это чувство.

Мой взгляд упал на толстое одеяло, свернутое на изголовье кровати, и у меня сжалось сердце, когда я заметила там пару наручников.

Раздался щелчок, когда Рокко запер дверь, затем прошел мимо меня, поставил тарелку на кровать и снял наручники.

Я попятилась, страх лизнул мою спину, когда я отступила к двери.

— Если будешь хорошо себя вести, можешь есть без наручников.

Я внезапно перестала чувствовать себя такой голодной, но я знала, что мне нужна энергия, если у меня когда-нибудь снова появится шанс сбежать отсюда.

Я осторожно двинулась вперед, его проницательные глаза следили за мной, когда я взяла тарелку и направилась к столу в другом конце комнаты, чтобы съесть пиццу в относительном спокойствии. Повернувшись к нему спиной, рухнула в плюшевое кресло и за несколько укусов проглотила кусок.

Когда я снова посмотрела на Рокко, он стягивал с себя рубашку, и мой взгляд зацепился за порезанные мышцы его туловища, твёрдые и напряжённые. Мой взгляд скользнул по старому шраму от пулевого ранения на его правом плече и татуировкам на груди. Два пистолета скрестились в центре его груди, а вокруг них раскинулась сеть увядших роз. Среди цветов были имена Энцо, Фрэнки и Анджело. Я нахмурилась, не зная, кто был последним. Я не знала ни одного Ромеро с таким именем.

Рокко потянулся к пряжке своего ремня, его взгляд встретился с моим, когда он сбросил рубашку, и, как назло, мои щеки обдало жаром.

Я отвела взгляд и доела пиццу, мое колено тревожно подпрыгивало, когда я думала о том, что окажусь с ним в одной постели. Я не доверяла ему ни капельки.

Что, если он прикоснется ко мне против моей воли?

У меня перехватило горло, и на секунду я подумала, что пицца может выйти наружу.

На меня упала тень, и я взглянул на Рокко в одних боксерах, его глаза блестели, когда он держал наручники в руках.

— Меня не нужно связывать. Я не буду убегать.

Ложь .

Как только я почувствую себя достаточно сильной, чтобы снова попытаться сбежать, я это сделаю.

Он проигнорировал меня, схватил за руку и рывком поднял на ноги. Он потянул меня к кровати, и я в тревоге оттолкнулась от него, его огромное тело зажало меня.

— Подожди, подожди секунду! — Я заплакала, но он не послушал. Швырнул меня на кровать, надев наручник на мое правое запястье, а другой застёжкой прикрепил к стойке кровати. Я немедленно потянула, но он был чертовски тугим, и впивался в кожу.

Рокко наклонился прямо надо мной, так близко, что я не могла дышать, запах сосны и свежесваренного кофе сковывал мои чувства. Это был не самый худший аромат в мире, но поскольку он принадлежал ему, теперь он стал моим наименее любимым.

Он переполз через меня, устраиваясь на кровати рядом и дергая одеяло из-под меня. Он швырнул половину одеяла в неопределенном направлении в сторону меня, прежде чем повернуться ко мне спиной и бросить свой iPhone на тумбочку, а затем выключить свет.

Мое дыхание было тяжелым, заполняя мои уши звуком его шаркающей походки, чтобы устроиться поудобнее.

Сердце забилось в диком ритме, когда я потянула за наручники, и они громко звякнули.

— Тихо, или я свяжу тебе и другую руку, — пробормотал он, и моя челюсть сжалась.

Я полностью легла, и кровь вскоре отхлынула от моей руки, когда она висела под неудобным углом через мое плечо.

По мере того, как шли минуты, и дыхание Рокко становилось мягче, я начала расслабляться. Он явно не собирался приставать ко мне, и я была более чем счастлива, что он по-прежнему испытывает отвращение ко мне и моему наследию.

На экране телефона Рокко появилось уведомление, и я с надеждой посмотрела на него через кровать. У меня не было большого опыта, чтобы работать с наручниками, но я была гибкой, и если бы у Рокко был крепкий сон… может быть, я могла бы забрать телефон в свои руки.

Я не двигалась по крайней мере час, прежде чем сделал свой первый шаг. Я медленно подкатилась к нему, насколько позволяла моя рука в наручниках, мечтая послать сообщение отцу. Давая ему понять, где я нахожусь. Таких мест не может быть слишком много, конечно, он может сузить круг?

Эта идея подтолкнула меня, и я осторожно встала на колени, потянувшись через голову Рокко и убедившись, что мое тело не касается его. Мои пальцы коснулись прикроватной тумбочки, но я не могла двигаться дальше и чуть не задела Рокко, когда тянулась так далеко, как только могла. Мое сердце дрогнуло, и я сделала медленный вдох, замерев, чтобы убедиться, что он не проснется.

Я мысленно выругалась, глядя на телефон, задаваясь вопросом, смогу ли я использовать свою ногу, чтобы пододвинуть его поближе.

Я снова перекинула руку через него, опершись на подушку, затем медленно подняла ногу и развернула бедра, чтобы дотянуться до мобильного телефона. Мои пальцы задели его, и меня охватило волнение, когда я подтянула его прямо к краю тумбочки. Я отдернула ногу, снова протянула руку через голову Рокко и схватила телефон.

Огромная ладонь сомкнулась вокруг моего запястья, и я со вздохом выпустила телефон из руки. Он упал на простыни рядом с ним, и все мои надежды рухнули.

— Код доступа, принцесса. Это как предохранитель на пистолете. — Он фыркнул, оттолкнув мою руку, прежде чем сунуть телефон прямо в боксеры. — Не стесняйся попробовать и достать телефон, но не поддавайся искушению поработать рукой. Я думаю, мой член отвалится, если Калабрези коснётся его.