23. Экстремист — человек, придерживающийся крайних взглядов, сторонник крайних мер.

24. Ладан — ароматическая древесная смола получаемая с деревьев рода Босвеллия: Ладанного дерева и др. из семейства Бурзеровых, растущих на Аравийском полуострове (в Йемене и Омане) и в Восточной Африке (в Сомали). Одно из древнейших благовоний, используется также в парфюмерии.

25. Музыка нью-эйдж — совокупность музыкальных стилей, направленных на релаксацию, создание положительных эмоций и стимулирование творчества. Часто используется как мелодический фон для занятий творческой деятельностью, йогой, массажем, при чтении, как метод борьбы со стрессом и для создания умиротворённой атмосферы.

26. Антипсихотические препараты или антипсихотики — психотропные препараты, предназначенные в основном для лечения психотических расстройств; зачастую их называют также нейролептиками.

Квартира Натана оказалась маленькой, заставленной слишком большим количеством мебели. Стены покрывали небольшие полки, такие, которые вы могли бы купить в магазине хозяйственных мелочей и повесить в выходной. Некоторые из них были так нагружены книгами, что прогнулись посередине. Тетради и блокноты, все исписанные неразборчивым почерком, валялись на кофейном столике. Комната была загроможденной, но не грязной.

— Прости за беспорядок, — сказал Натан с извиняющейся улыбкой. Он посмотрел в коридор. За одной из закрытых дверей на полную мощность ревел Мэрилин Мэнсон[1].

— Уменьши громкость, Зигги!

Музыка стала тише на несколько децибел[2]. На секунду Натан и я неловко застыли у дверей. Я подозревала, что он испытывает такое же смущение, как и я.

— Дети, — сказала я, пожав плечами и глядя в том направлении, где по моим предположениям находилась комната Зигги.

— Позволь взять твое пальто.

Я смотрела на лицо Натана, пока он помогал мне снять одежду. На мой взгляд, он выглядел слишком молодо, чтобы иметь сына возраста Зигги. Но, насколько я знала, Натану могло быть несколько сотен лет.

Повесив мое пальто на крючок у двери, он внезапно оживился.

— Ты уже поела? — он направился на кухню и сделал мне знак, следовать за ним. — У меня осталось немного второй положительной.

Я задержалась в дверях и смотрела, как он доставал пластиковый пакет с кровью из холодильника. Затем взял чайник с подставки для посуды рядом с раковиной и надорвал верх пакета зубами, как будто открывал упаковку с чипсами. Щелкнув зажигалкой газовой плиты, он вылил кровь в чайник и поставил тот на огонь.

Этот процесс казался таким естественным, что мне пришлось напомнить себе, что обычные мужчины не держат кровь в холодильниках. Конечно, у большинства нормальных мужчин и чайников-то нет.

— Ты ведь не собираешься пить это, правда? — вся информация из медицинского колледжа о гемоконтактных патогенах[3] промелькнула в моей голове.

Хотя Натан и не смотрел на меня, я заметила, что он явно забавляется.

— Собираюсь, хочешь немного?

— Нет! — Мой желудок сжался. — Ты знаешь, как это опасно?

— Ты знаешь, как я опасен, если не выпью это? — он склонился к столу и вытер руки кухонным полотенцем. Впервые я заметила, каким действительно высоким он был.

Согласно моим водительским правам, мой рост составлял пять футов восемь дюймов и, хотя за время пребывания в госпитале с моего тела исчезло несколько фунтов, я не была нежным цветочком. И все же Натан выглядел так, как будто легко мог порвать меня на кусочки голыми руками. Если захочет.

Но в его голосе прозвучала нотка печали. Его глаза на несколько секунд встретились с моими, но прежде чем я смогла понять, почему в них такая горечь, он отвернулся.

— Прости. Тебе никто не объяснил всего этого. Потребление крови — просто одна из реалий жизни вампира. Когда-нибудь тебе придется принять это. И сейчас как раз самое подходящее время, — его голос был хриплым. — Кроме того, если ты будешь воздерживаться слишком долго, ты сломаешься и сделаешь что-то… о чем будешь жалеть.

— Я рискну, — из чайника начал выходить пар, запахло металлом. К моему ужасу, мой желудок заурчал. — Итак, я буду жить вечно?

— Почему это первое, о чем все спрашивают? — удивился Натан. — Нет, вероятно, ты не будешь жить вечно.

— Вероятно? Звучит не очень-то обнадеживающе.

— И не должно, — он перебросил полотенце через плечо. — Мы не восприимчивы к действию времени или к болезням, и у нас есть способность исцеляться, которая усиливается с возрастом. Но список того, что может убить нас, длиной в милю. Солнечный свет, святая вода… черт, даже достаточно серьезная автомобильная авария может уничтожить нас.

Он вылил немного крови в выщербленную керамическую кружку и пододвинул ее ко мне.

— Если не хочешь этого, могу я предложить тебе еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — я села на стул, которые он выдвинул для меня. — У тебя есть здесь человеческая еда?

— Да, — сказал Натан, садясь напротив меня. — Порой она мне нравится. Я просто не могу отказаться от нее. И Зигги надо кушать.

Я нахмурилась. Зигги, очевидно, заманил меня в магазин, намереваясь убить. Это казалось непонятным, учитывая, что он сам жил с вампиром.

— Гм… твой сын знает, что ты вампир?

— Мой сын? — на мгновение Натан смутился, затем рассмеялся глубоким, насыщенным смехом, звук которого согрел меня. — Зигги не мой сын. Но я понимаю, почему у тебя такое впечатление. Он… он друг.

Друг? Я впала в уныние. Я умела читать между строчек. Это означало, что первый сносный парень, которого я встретила в этом городе, — гей.

— Тебе не кажется, что он немного молод для тебя?

Губы Натана изогнулись в удивленной улыбке:

— Я не гомосексуалист, Кэрри. Зигги — мой донор крови. Я присматриваю за ним, только и всего.

Он в первый раз назвал меня по имени, вместо того чтобы обращаться ко мне Доктор или мисс Эймс. С его тягучим акцентом — я была точно уверена, что он шотландец — имя, данное мне при рождении, выбранное методом "наобум ткнуть пальцем в книгу детских имен", звучало экзотично и почти чувственно. Я размышляла, почувствовал ли он влечение, которое я ощущала, жар, струящийся в моей крови.

Если да, то у него хватило воспитания не дать мне понять это. Я была благодарна ему.

— Так почему он пытался убить меня? В смысле, если ты вампир, и он знает это и дает тебе свою кровь и все такое, что его не устраивает во мне?

Натан сделал глоток из своей кружки.

— Это трудно объяснить.

Я посмотрела на часы, висящие на стене.

— У меня есть время.

Казалось, он несколько секунд обдумывал свой ответ, затем, отставив кружку, оперся локтями о стол и закрыл лицо руками.

— Послушай, ты кажешься мне действительно милой девочкой, но есть кое-что, что я должен спросить у тебя. И это немного личное.

Несмотря на то, как зловеще прозвучал его вопрос, я кивнула. На данный момент мне надо было получить ответы. Я бы заполнила целую историю болезни, если бы он попросил.

— Выкладывай.

— Я очень внимательно следил за твоей историей в газетах, и у меня есть несколько вопросов. А именно, почему ты была в морге в ту ночь? — когда его глаза встретились с моими, я увидела в них невысказанное подозрение.

— Ты думаешь, я сделала это намеренно?

Он пожал плечами. Все сострадание и дружелюбие исчезли с его лица.

— Это ты должна сказать мне.

Я провела последний месяц в дымке депрессии, вырванная из нормальной жизни загадочной болезнью, от которой не могла избавиться. Мои кости болели круглые сутки. Моя голова пульсировала от малейшего проблеска света. Если я и действительно была вампиром, то точно не вела шикарную жизнь Графа Дракулы[4] или Лестата де Лионкура[5]. Я оказалась в настоящем аду уж точно не по своему выбору.

— Пожалуйста, — тихо произнес он. — Мне надо знать.

Я была готова ударить его.

— Нет. Ты думаешь, я такая идиотка?