Ш-шух!

У врага больше не было головы. Кровь хлынула Ищейке в лицо, горячая, липкая, с острым запахом. Мертвое тело обмякло, и он отпихнул его в сторону; кровь заливала глаза, затекала в ноздри, в рот. Ищейка поднялся на нетвердые ноги, хватая ртом воздух, кашляя и отплевываясь.

— Спокойно, Ищейка. Можешь расслабиться.

Тул. Должно быть, подобрался сюда, пока они боролись.

— Я еще жив, — прошептал Ищейка, в точности как шептал Логен каждый раз, когда драка была закончена. — Еще жив…

Во имя мертвых, на этот раз он был совсем близко к смерти.

— Барахла у них не слишком много, — заметил Доу, обыскивая место привала.

Котелок на огне, оружие и все прочее имелось, но еды маловато. Недостаточно, чтобы бродить по лесам в одиночку.

— Может, это разведчики? — предположил Тридуба. — Передовой отряд какой-то большой группы?

— Да уж наверняка, — сказал Доу.

Тридуба хлопнул Ищейку по плечу:

— Как ты, в порядке?

Тот все еще старался вытереть кровь с лица.

— Вроде бы. — Его трясло, но это должно было пройти. — Кажется, только порезы и царапины. Не смертельно.

— Вот и отлично, потому что я не могу тебя потерять. Может, осмотришься тихонько в чаще, пока мы здесь прибираемся? Попробуй выяснить, для кого эти парни вели разведку.

— Пожалуй, — отозвался Ищейка, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Пожалуй.

— Идиотская работа, да, Доу? — прошептал Тридуба. — Работа для сопливых мальчишек, и еще надо благодарить за нее, так ты говорил? Ну, что теперь скажешь?

— Возможно, я ошибся.

— И сильно ошибся, — сказал Ищейка.

Сотни костров горели в долине перед ними, рассыпанные по темным склонам. Сотни и сотни костров. Понятное дело, люди там тоже были: по большей части легковооруженные бонды, но и карлов предостаточно. Ищейка видел отблески угасающего дневного света на остриях копий, на щитах, на кольчугах — все отполировано и готово к бою. Кланы сгрудились вокруг реющих штандартов своих вождей. Штандартов было множество — два или три десятка, если быстро прикинуть. До сих пор Ищейка ни разу не видел больше десяти одновременно.

— Это самая большая армия из всех, что собирались на Севере, — пробормотал он.

— Точно, — подтвердил Тридуба. — И это люди Бетода, а отсюда до южан каких-то пять дней езды. — Он показал на одно из знамен: — Это не Малорослика ли штандарт?

— Его самого, — буркнул Доу и сплюнул в кусты. — Его значок, точно. У меня счет к этому подонку.

— Да я смотрю, там внизу полно таких подонков, с которыми у нас счеты, — сказал Тридуба. — Вон флаг Бледного Призрака, а вон Белобокий, а там Грендель Бодун, возле скал. Кровавая банда, ничего не скажешь. Все, кто перешел к Бетоду в самом начале. Теперь, наверное, уже жирок нагуляли на этом деле.

— А вон там кто? — спросил Ищейка. Он не мог опознать какие-то зловещего вида значки из шкур и костей. Вроде бы похожи на горские. — Это часом не Круммох-и-Фейл, не его штандарт?

— Что ты! Тот никогда бы не склонил колени перед Бетодом, да и ни перед кем другим. Наверняка так и сидит у себя в горах, взывает к луне и все такое прочее.

— Если Бетод его не прикончил, — хмыкнул Доу.

Тридуба покачал головой.

— Сомневаюсь. Этот Круммох очень хитрый. Он уже много лет не пускает Бетода в Высокогорье. Говорят, он знает там все тропинки.

— Тогда чьи же это значки? — спросил Ищейка.

— Не знаю. Должно быть, какие-то парни с востока, из-за Кринны. Там странный народ… Эй, Молчун, тебе знакомы какие-нибудь из этих знамен?

— Да, — отозвался тот, но больше ничего не прибавил.

— Какая разница, чьи это флаги, — пробормотал Доу. — Достаточно увидеть, сколько их. Там половина Севера собралась, язви их в душу!

— Причем худшая половина, — добавил Ищейка.

Он смотрел на знамя Бетода, возвышавшееся в центре воинства. Красный круг, намалеванный на черных шкурах. Огромный штандарт размером с поле зловеще плескался на ветру, взгроможденный на верхушку соснового ствола.

— Не хотел бы я его таскать, — пробормотал Ищейка.

Доу скользнул вперед и наклонился к ним.

— Может, нам удастся туда пробраться, когда стемнеет? — шепнул он. — Пробраться и по-тихому прирезать Бетода?

Все переглянулись.

Это был страшный риск, но Ищейка не сомневался, что попытка того стоила. Каждый из них мечтал отправить Бетода обратно в грязь.

— Прирезать гада, — проворчал Тул, и по его лицу расплылась широкая ухмылка.

— Угу, — буркнул Молчун.

— Дело стоящее, — прохрипел Доу. — Вот настоящая работа!

Ищейка кивнул, глядя вниз на костры.

— Это точно.

Благородная задача. Задача для названных, таких как они — или, во всяком случае, какими они были прежде. О таком деле сложат не одну песню, можно не сомневаться. Кровь Ищейки закипела от одной мысли об этом, по коже побежали мурашки. Но Тридуба остался непоколебим.

— Нет. Мы не можем так рисковать. Мы должны вернуться и рассказать обо всем союзникам — предупредить, чтобы ждали гостей. Плохих гостей, во множестве.

Он дернул себя за бороду, и Ищейка понял, что ему тоже не хочется отступать. Никому не хотелось, но все понимали, что он прав. Даже Доу. Могло случиться так, что они не добрались бы до Бетода или добрались бы, но не вернулись обратно.

— Надо возвращаться, — сказал Ищейка.

— Ладно, все правильно, — согласился Доу. — Возвращаемся.

Однако жалко.

— Да, — произнес Тридуба. — Жалко.

— Клянусь мертвыми!

Ферро промолчала, но впервые с тех пор, как Логен с ней встретился, угрюмость покинула ее. Лицо Ферро смягчилось, рот слегка приоткрылся. Луфар же, в свою очередь, ухмылялся, как идиот.

— Вам доводилось видеть что-либо подобное? — прокричал он сквозь шум, указывая в ту сторону дрожащей рукой.

— В мире больше нет ничего подобного, — сказал Байяз.

Логен должен был признать, что до сих пор не понимал, из-за чего все эти тревоги о переправе через реку. На Севере некоторые самые большие реки могли создавать затруднения, особенно в межсезонье и когда несешь с собой груду барахла. Однако всегда, если рядом не было моста, ты просто находил брод, поднимал оружие над головой и шлепал на ту сторону. Ну, может быть, потом приходилось сушить сапоги и надо было держать ухо востро на предмет засады, но в остальном реки не представляли никакой опасности. К тому же они давали возможность наполнить мех водой.

Но наполнять мех водой из Аоса было бы весьма опасной затеей, если у тебя нет при себе веревки в сотню шагов длиной.

Логену однажды довелось стоять на береговых утесах возле Уфриса и смотреть, как волны разбиваются о скалы далеко внизу, а море, серое и покрытое клочьями пены, простирается впереди, насколько хватит взгляда. Когда стоишь там, начинает кружиться голова. В таком месте чувствуешь себя ничтожным, и оно вселяет тревогу. На краю каньона великой реки он ощущал то же самое, вот только впереди, в четверти мили отсюда, из воды поднимался другой обрыв — дальний берег реки. Если можно назвать берегом отвесную каменную стену.

Логен опасливо подобрался к самому краю, пробуя перед собой мягкую землю носком сапога, и заглянул вниз. Не самая удачная мысль. Красная почва нависала над обрывом, сдерживаемая переплетением белых травяных корней, а под ней начиналась зазубренная скала, почти вертикальная. Далеко внизу, где в нее билась пенящаяся вода, в воздух взлетали грандиозные фонтаны сверкающих брызг, окутанные облаками сырого тумана, — Логен почти ощущал эту влагу на своем лице. Пучки длинной травы цеплялись за расщелины и выступы, а между ними порхали сотни маленьких белых птичек. Девятипалый едва мог расслышать их щебет сквозь могучий грохот реки.

Он подумал, каково это, свалиться в грохочущую массу темной воды, которая затянет, закружит, сметет тебя, как буря — сорванный листок. Сглотнув, осторожно отодвинулся от края, ища взглядом какую-нибудь опору. Он чувствовал себя крошечным, невесомым, как будто сильный порыв ветра мог подхватить его и унести. Казалось, вода течет прямо под его сапогами — напирающая, не знающая преград мощь, от которой дрожала земля.