Раздался телефонный звонок. Мисс Лемон, расторопная секретарша Пуаро, отложила в сторону блокнот для стенограмм, сняла трубку и безразличным тоном произнесла:

— Трафальгар восемьдесят один тридцать семь.

Эркюль Пуаро откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза. В задумчивости он слегка барабанил пальцами по краю стола: он продолжал обдумывать и шлифовать фразы письма, которое диктовал.

Прикрыв рукой трубку, мисс Лемон негромко спросила:

— Может, вы сами ответите, просят из Нассикоума, Девон?[1]

Пуаро нахмурился. Название места ему ни о чем не говорило.

— Кто спрашивает? — предусмотрительно поинтересовался он.

Мисс Лемон спросила в трубку.

— Аир-райд? — с сомнением произнесла она. — Понятно… Назовите еще раз фамилию.

Она снова повернулась к своему шефу:

— Миссис Ариадна Оливер.

Брови Пуаро взмыли вверх. Сразу вспомнилось: седые всклокоченные волосы… орлиный профиль… Он поднялся и взял у мисс Лемон трубку.

— Эркюль Пуаро слушает, — с достоинством произнес он.

— Мистер Порро лично? — недоверчиво спросила телефонистка.

Пуаро заверил, что это действительно он.

— Соединяю вас с мистером Порро, — произнесла телефонистка, и ее негромкий скрипучий голос сменился таким великолепным мощным контральто, что Пуаро пришлось тотчас отнести трубку дюйма на два от уха.

— Месье Пуаро, так это вы?

— Собственной персоной, мадам.

— Это миссис Оливер. Не знаю, помните ли вы меня…

— Конечно, помню, мадам. Разве вас можно забыть?

— Случается, забывают… — сказала миссис Оливер. — И довольно часто. Не думаю, что я такая уж заметная личность. Впрочем, возможно, это потому, что я вечно что-нибудь вытворяю со своими волосами. Но это я так, к слову. Надеюсь, я вам не помешала, ведь вы всегда ужасно заняты?

— Нет-нет, ничуть.

— Господи, очень не хотела бы нарушать ваших планов, но вы мне чрезвычайно нужны. Вы можете прилететь самолетом?

— Я не пользуюсь самолетами. Меня укачивает.

— Меня тоже. Впрочем, это будет не быстрее, чем на поезде: ведь, кажется, ближайший от нас аэропорт в Эксетере[2], а до него тоже ехать и ехать. Так что поезжайте поездом. В двенадцать с Паддингтона[3] — до Нассикоума, вы вполне успеваете. Если мои часы не врут, что для них вовсе не редкость, у вас еще три четверти часа.

— Но, мадам, где вы? И что там у вас происходит?

— В Насс-хаусе. На станции Нассикоум вас будет ждать машина или такси.

— Но зачем я вам? И что там у вас происходит? — снова спросил Пуаро уже менее сдержанно.

— Телефоны всегда ставят в таких неудобных местах, — сказала миссис Оливер. — Этот находится в холле… Мимо ходят люди, разговаривают… Я еле вас слышу. Так я вас жду. Все так удивятся! До свидания.

В трубке раздались резкий щелчок и тихое гудение.

Пуаро в некотором замешательстве положил трубку и пробормотал что-то себе под нос. Мисс Лемон, державшая карандаш наготове, монотонно повторила прерванную звонком фразу:

— «…позвольте заверить вас, дорогой сэр, что высказанное вами предположение…»

Пуаро отмахнулся от «высказанного предположения».

— Это была миссис Оливер, — сказал он. — Писательница Ариадна Оливер. Вы, наверное, читали ее детективные романы… — Он осекся, вспомнив, что мисс Лемон читает только серьезные книги и к подобному чтиву относится с презрением, считая его посягательством на истинную литературу. — Она хочет, чтобы я немедленно отправился в Девоншир, через… — он бросил взгляд на часы, — через тридцать пять минут.

Мисс Лемон возмущенно подняла брови.

— Времени у вас в обрез, — сказала она. — К чему такая спешка?

— Спросите что полегче! Мне она ничего не сказала.

— Вот странно. Почему?

— Почему… — задумчиво произнес Пуаро, — потому что боялась, что ее подслушают. Она довольно ясно дала мне это понять.

— Ну и ну… — возмутилась мисс Лемон, всегда готовая встать на защиту своего патрона. — Дела, люди ждут! Подумать только, чтобы вы неслись сломя голову из-за чьего-то сумасбродства! Я всегда замечала, что эти художники и писатели такие неуравновешенные — никакого чувства меры. Я сейчас же пошлю телеграмму: «Сожалею, не могу покинуть Лондон», а?

Ее рука потянулась к трубке, но Пуаро остановил ее.

— Du tout![4] И будьте добры, срочно вызовите такси. — Он повысил голос: — Джордж! Туалетные принадлежности в мой саквояж! И побыстрее, как можно быстрее! Мне надо успеть на поезд.

Сто восемьдесят две мили из двухсот двенадцати поезд несся на предельной скорости, последние тридцать тащился еле-еле, пыхтя и как бы извиняясь, пока не достиг станции Нассикоум. Только один пассажир сошел здесь — Эркюль Пуаро. Он с опаской преодолел зияющую пропасть между ступенькой поезда и платформой и посмотрел по сторонам. Вдалеке, у багажного вагона, возился с вещами носильщик. Пуаро взял свой саквояж и двинулся по платформе к выходу. Он сдал билет и вышел через кассовый зал.

Огромный кузов «Хамбера»[5] вытянулся снаружи, шофер в униформе вышел вперед.

— Мистер Эркюль Пуаро? — почтительно спросил он.

Он взял саквояж, распахнул дверцу машины.

Проехав через мост над железнодорожными путями, они свернули на извилистую дорогу, плотно обсаженную высокими кустарниками. Вскоре справа живая изгородь расступилась, и открылся красивый вид на реку и далекие, тронутые туманной голубизной холмы. Шофер съехал на обочину и остановился.

— Река Хэлм, сэр, — сказал он. — А вдали — Дартмур.

Несомненно, требовалось выразить восхищение. Пуаро несколько раз пробормотал: «Magnifique!»[6] На самом же деле природа мало волновала его, и слова восхищения могли сорваться с его губ скорее при виде хорошо возделанного огорода. Мимо прошли две девушки, с трудом шагающие вверх по шоссе. Они были в шортах, с тяжелыми рюкзаками, головы их были повязаны широкими пестрыми шарфами.

— Здесь рядом туристский центр, сэр, — пояснил шофер, как видно, взявший на себя обязанности гида Пуаро по Девону. — В Худаун-парке. Раньше он принадлежал мистеру Флетчеру. Потом его купила Ассоциация молодежных туристских центров, и в летнее время там масса народу. Иногда человек сто набирается. Но принимают не больше чем на пару ночей, а потом — иди себе дальше. Тут и парни, и девушки, и большинство иностранцы.

Пуаро задумчиво кивал головой, глядя вслед девушкам. Он уже в который раз убедился в том, что шорты идут далеко не всем представительницам прекрасного пола. Он с болью прикрыл глаза. И почему, ну почему молодые женщины позволяют себе так одеваться? Обгоревшие под солнцем ноги так неэстетичны!

— Ноша у них, видно, нелегка, — пробормотал он.

— Да, сэр. К тому же и от станции, и от автобусной остановки путь немалый. А до Худаун-парка еще добрых две мили. — Он помедлил. — Если вы не против, сэр, мы можем их подвезти.

— Конечно, конечно, — великодушно согласился Пуаро.

Он один в роскошном, полупустом автомобиле, а тут эти две запыхавшиеся, обливающиеся потом женщины, согнувшиеся под тяжестью рюкзаков, женщины, которые не имеют ни малейшего представления о том, как надо одеваться, чтобы быть привлекательными для противоположного пола.

Шофер тронул машину, и она с тихим рокотом остановилась рядом с девушками. Они с надеждой повернули к ним свои испуганные вспотевшие лица.

Пуаро открыл дверцу, и девушки забрались в машину.

— Очень мило, спасибо, — сказала одна из них с иностранным акцентом, блондиночка. — Да, дорога оказалась длиннее, чем я думала.