— На воде следов не бывает. Так что ищейкам след взять негде.

— Понятно. Знаю, знаю, что у вас на уме, Бланд. И даже в чем-то согласен с вами. Но мотив… Ведь ни малейшего намека на мотив.

— Мотив может быть далеко отсюда, на родине графа.

— Так, по-вашему, Хэтти Стаббс что-то знала о де Сузе? Ну да, такое возможно, а учитывая ее умственные способности… Она ведь была простушкой, это все говорят. Могла в любой момент сболтнуть о его делишках кому угодно… Вы ведь это имели в виду?

— Ну, в общем, да.

— Если принять вашу версию, то возникает вопрос: почему он так долго ждал? Почему не появился здесь раньше?

— Но, сэр, возможно, он не знал, где она и что с ней стало. Он же сам говорил, что случайно прочитал в светской хронике заметку о Насс-хаусе и его прелестной chatelaine[70]. — Здесь Бланд позволил себе отвлечься, заметив: — Этими серебряными цепочками наши бабушки прицепляли к корсажу различные штучки. Кстати, неплохая идея. Стоило бы перенять некоторым рассеянным женщинам, а то повсюду оставляют свои сумочки… Так вот, кажется, на дамском жаргоне chatelaine означает хозяйку дома. Возможно, он не соврал и действительно только недавно узнал, где его кузина и за кого она вышла замуж.

— А узнав, тут же сел на яхту и отправился ее убивать! Это уж чересчур, Бланд, явно притянуто за уши.

— Но ведь так могло быть, сэр.

— И что же такого его кузина могла знать?

— А помните, она говорила своему мужу: «Он убивает людей».

— Думаете, она вспомнила какое-то убийство? Но ей в ту пору было всего пятнадцать! Думаете, кто-то всерьез воспринял бы ее слова? Да граф сам бы поднял ее на смех, перевел бы все в шутку.

— Мы просто не располагаем фактами, — упорствовал Бланд. — Но вы же сами знаете, сэр, когда точно известно, что человек совершил преступление, можно и доказательства поискать и в конечном счете их обнаружить…

— Хм, мы ведь навели справки о де Сузе — по обычным нашим каналам, — ничего такого за ним не числится.

— А вот этот чудаковатый бельгиец, возможно, на что-то наткнулся. Он ведь гостил тогда в имении, а это очень важно. И беседовал с леди Стаббс и из ее высказываний, пусть даже и отрывочных, мог сделать какие-то выводы. Возможно, поэтому он и провел в Нассикоуме весь сегодняшний день.

— И он позвонил вам, чтобы узнать, что за яхта у мистера де Сузы?

— Да, это когда звонил в первый раз. А во второй просил организовать эту встречу.

— Та-ак. — Начальник полиции взглянул на часы. — Если он через пять минут не появится…

Но именно в этот момент «он» появился. Однако что у него был за вид! От обычной щеголеватости не осталось и следа. Усы обвисли, видимо, от влажного девонского воздуха, лакированные туфли были измазаны грязью, волосы взъерошены, в довершение всего он хромал.

— Ну, наконец-то, месье Пуаро. — Начальник полиции пожал ему руку. — Мы тут уже все истомились. Так какие необыкновенные новости вы хотели нам сообщить?

Полковник явно иронизировал, но Пуаро, хоть и был страшно измучен, преодолел желание ответить колкостью на колкость и спокойно произнес:

— Сам не понимаю, как это я раньше не догадался.

— Вы хотите сказать, что сейчас вам все ясно? — холодно поинтересовался начальник полиции.

— Ну не то чтобы все, но суть ясна безусловно.

— Нам сути недостаточно, — сухо сказал полковник. — Нам нужны доказательства. У вас имеются доказательства, месье Пуаро?..

— Я могу сказать, где их следует искать.

— Но что именно искать? — не сдержался инспектор Бланд.

Пуаро обернулся к нему.

— Я полагаю, де Суза покинул страну? — спросил он.

— Две недели назад, — ответил Бланд и с горечью добавил: — Его нелегко будет заполучить назад.

— Его можно будет убедить.

— Убедить? Так, значит, достаточных оснований для выдачи ордера на экстрадицию нет?

— Нет-нет, никакой экстрадиции. Если имеющиеся факты приложить к личности де Сузы…

— Что за факты, месье Пуаро? — несколько раздраженно спросил начальник полиции. — О каких это фактах вы нам здесь толкуете?

— Факт, что Этьен де Суза прибыл сюда на роскошной яхте (что свидетельствует о том, что его семья богата); факт, что старик Мерделл был дедушкой Марлин Таккер (об этом я узнал только сегодня); факт, что леди Стаббс любила носить шляпы, похожие на шляпы китайских кули; факт, что миссис Оливер, несмотря на необузданность своего воображения, умеет очень точно определить, что собой представляет тот или иной человек, хотя делает это чисто интуитивно; факт, что Марлин Таккер прятала в своем ящичке губную помаду и духи; факт, что мисс Бруис утверждает, что это леди Стаббс попросила ее отнести в лодочный домик поднос с пирожными и водой для Марлин.

— И это ваши факты? — Начальник полиции недоумевающе уставился на Пуаро. — Это все, что вы хотели нам сказать? Но что же тут нового?

— Вы предпочитаете доказательства… и вполне конкретные… например, такие, как… тело леди Стаббс?

Теперь и Бланд не сводил глаз с Пуаро.

— Вы нашли тело леди Стаббс?

— Не то чтобы нашел… но я знаю, где оно спрятано. Когда вы найдете его, у вас будет доказательство… и этого доказательства вам будет более чем достаточно. Потому что спрятать его в этом месте мог только один-единственный человек.

— И кто же он?

Эркюль Пуаро улыбнулся: такой довольный вид бывает у кота, вылакавшего целое блюдце сливок.

— Тот, кто чаще всего оказывается убийцей… — тихо сказал он. — Муж. Сэр Джордж Стаббс убил свою жену.

— Но этого не может быть, месье Пуаро. Мы знаем, что это невозможно.

— О нет, — сказал Пуаро. — Очень даже возможно. А теперь послушайте, что я вам расскажу.

Эркюль Пуаро некоторое время постоял у больших кованых железных ворот, глядя, как на извилистую подъездную аллею падают последние золотисто-коричневые листья. Цикламены уже отцвели.

Пуаро вздохнул, потом свернул к белому маленькому домику с пилястрами и тихо постучал в дверь.

Через некоторое время он услышал шаги, очень медленные и неуверенные. Когда миссис Фоллиат открыла ему, Пуаро уже не удивило ее еще больше постаревшее и осунувшееся лицо.

— Месье Пуаро? Снова вы?

— Вы позволите мне войти?

— Милости прошу.

Она предложила ему чаю, но он отказался.

— Зачем вы пришли? — тихо спросила она.

— Я думаю, вы догадываетесь, мадам.

— Я так устала… — уклончиво сказала она.

— Я знаю. — И продолжил: — Теперь уже три смерти: Хэтти Стаббс, Марлин Таккер, старик Мерделл.

— Мерделл? — резко переспросила она. — Это был несчастный случай. Он упал с причала. Он был очень стар и почти слеп и выпил чересчур много пива.

— Это не был несчастный случай. Мерделл слишком много знал.

— Что он знал?

— Он кое-кого узнал. То ли по походке, то ли по голосу или вспомнил чье-то лицо — в общем, узнал… Я разговаривал с ним в тот же день, как сюда приехал. Он рассказал мне многое о вашей семье — о вашем свекре и о вашем муже… о ваших сыновьях, которых убили на войне. Только их ведь не обоих убили, верно? Ваш сын Генри утонул на корабле, но младший, Джеймс, убит не был. Он дезертировал. Сначала о нем сообщили, что он пропал без вести или убит, а потом вы всем стали говорить, что его убили. И никто не подвергал это сомнению. С какой стати?

Пуаро помолчал некоторое время, потом продолжил:

— Не думайте, мадам, что я вам не сочувствую. Жизнь сурово обошлась с вами. У вас не было никаких иллюзий в отношении вашего младшего сына, но он был ваш сын, и вы его любили. У вас на попечении была молодая девушка, скажем так, не совсем… в себе, но очень богатая. О да, она была богата. Вы стали говорить, что ее родители потеряли все свое состояние и что вы посоветовали ей выйти замуж за богатого человека, который был много ее старше. С какой стати кто-то стал бы в этом сомневаться? Тем более что до этого никому не было дела, ведь ее родители и все близкие родственники погибли. Парижские адвокаты действовали согласно распоряжениям адвокатов из Сан-Мигеля[71]. После замужества состояние, полученное по наследству, должно было перейти в ее распоряжение. А она, как вы сами говорили, была очень послушна, нежна, и ей можно было внушить все, что угодно. Все, что муж просил ее подписать, она подписывала. Ценные бумаги, вероятно, были поменяны и перепроданы много раз, и в конце концов желаемый результат был достигнут. Сэр Джордж Стаббс — новое обличье, которое принял ваш якобы мертвый сын, — стал богатым человеком, а его жена — нищей. Называть себя «сэром» — не преступление, это не преследуется по закону, если под этим прикрытием не делается что-то противозаконное, вроде присваивания чужих денег. Титул придает уверенности, он предполагает если не благородное происхождение, то, во всяком случае, богатство. И вот разбогатевший и постаревший сэр Джордж Стаббс, совершенно уже не похожий на пропавшего без вести юношу и к тому же отрастивший для полного изменения внешности бороду, покупает Насс-хаус и поселяется там, где родился и где, по-видимому, не был с самого детства. После губительной войны тут не оставалось никого, кто бы мог его узнать. Но старый Мерделл все же узнал. Старик держал язык за зубами, но, когда он сказал мне, что Фоллиаты всегда будут в Насс-хаусе, я по его хитрому виду понял, что в его реплике есть тайный, понятный лишь ему смысл. Ну а в общем все устроилось вполне благополучно — так вам казалось. Я уверен, что большего вы и не желали. У вашего сына было богатство, его собственное родовое поместье, и, хотя жена его была немного не в себе, она была хороша собой, послушна и молода. Вы надеялись, что он будет к ней добр и что она будет счастлива.