Яркий оранжевый диск медленно опускался к горизонту, уступая небесное пространство седой луне и далёким звёздам, прохладный весенний ветер переносил с места на место пыль и всякий мусор, валявшийся тут и там, и заставлял перешёптываться высокие стебли камыша, коими порос весь берег залива.

Бродяга стоял на потрескавшейся тротуарной плитке набережной, оперевшись на поржавевшие металлические перила, наблюдая прекрасный закат. Он посещал любимое место города каждый раз, когда выдавался удобный случай. Вид заходящего солнца и ощущение порывов ветра создавало внутри этого человека чувство внутреннего умиротворения, бродяга сразу же забывал о трудностях выживания и насущных проблемах.

— Красиво, да? — обратился он к медному всаднику, неподвижно стоящему справа от человека.

Походный казачий генерал Яков Бакланов врядли мог предположить, что через две сотни лет на набережной молодого города будет открыт мемориальный комплекс, в центре которого будет запечатлён сам генерал — всадник из меди на вздыбленном коне со вскинутой пикой в руке и горделивым взглядом, устремлённым в недостижимую даль.

Конечно, былой лоск изваяния был смыт кислотными дождями, но от этого статуя не теряла того уважения, что внушала бродяге.

— Вечно тебе не нравится всё. — проворчал бродяга, не удостоившись ответа, и повернулся обратно к закату.

На этот раз взгляд бродяги привлекли несколько многоэтажек, находящихся далеко позади прибрежных зарослей. Разваливающиеся бетонные джунгли сменили спокойствие навеянное закатом на ностальгию по сгинувшему миру. В памяти бродяги всплыли воспоминание о тех днях, когда можно было ходить по улице без респираторов и противопыльных масок, когда не нужно было беспокоится, что из-за угла или разбитого окна выпрыгнет мутировавшая тварь, а в ружье или автомате закончились патроны. Он скучал по тем временам, но они ушли безвозвратно. Теперь на пустынных улицах города властвуют дикие исчадия ядерного пламени, призванные природой для уничтожения безволосых обезьян, которые спрятались в своих домах, превращённых в непреступные крепости, и глубокие железобетонные норы.

Эти самые "железобетонные норы", ставшие для волгодонцев новым домом, до сих пор помогают людям выживать. Волгодонск — небольшой город на юге страны, занимавшийся атомной промышленностью. Недалеко от города, на берегу цимлянского водохранилища, находилась атомная электростанция, а в самом городе завод энергетического машиностроения. Эти два объекта, наряду с ЦГЭС, должны были стать целью по уничтожению, но ни на один из них не упала боеголовка. Однако, пусть не благодаря бомбам, радиация и другая научная дрянь, которую учёные запихали в стальные корпуса ракет, достигла города с помощью природы — несколько дней шли проливные дожди, которые заражали территорию города губительным излучением. Это событие выжившие окрестили "Ливнем".

В разгар летнего дня, когда большинство жителей города находилось на улице, раздался противный вой сирены. Сначала люди не обращали на него внимание, думая, что это очередные учения или проверка исправности динамиков, но вскоре людей стали загонять в гражданские убежища сотрудники правоохранительных органов. Тогда-то люди и стали бежать напролом ко входам в убежище. Полиции никак не удавалось организовать спуск в убежища, толпа паниковала, кричала, затаптывала оступившихся людей, кто-то стал мародёрствовать и бесчинствовать, кто-то побежал домой, чтобы провести время с семьёй, а кто-то просто стоял на своём месте, допивая бутылку пива. Вскоре гермозатворы стали запирать входы и, оставшиеся люди, стали паниковать ещё больше — они не успели зайти в спасительный подвал. Те, кто попал в убежище, сидели в тишине. Они сидели внутри убежища почти сутки, но ничего не происходило. На следующий день добровольцы решили выйти из убежища. Они надели прорезиненные комбинезоны и противогазы, вооружились дозиметрами и пистолетами, которые были у полицейских, и открыли гермозатвор.

Когда они вернулись, на них не было химзы и противогазов. Они радостно рассказывали, что город цел, не было бомбёжки. Город пострадал только от мародёров. Люди вышли из убежищ, радуясь, что всё обошлось, но радость пропала, когда они начали находить трупы людей. Одни были затоптаны, у других были колотые раны. Люди стали хоронить погибших, а ближе к вечеру на небе собрались огромные чёрные тучи. Люди вошли в свои квартиры, решив отдохнуть перед экранами телевизоров и мониторами компьютеров, но ни то, ни другое не работало. Антенны, роутеры, телефонная связь — всё это не работало, а затем дозиметры, имевшиеся у немногих горожан, стали трещать. Эти люди могли спуститься в убежища, но они твёрдо решили оповестить всех, кого смогут. Они бегали по городу, рассказывая и убеждая. Те, кто им поверил стали спускаться в ближайшие убежища или так же бегать по городу, оповещая других. Дождь шёл несколько дней. Многие смельчаки из тех, что оповещали горожан, вскоре умерли. Во многих убежищах ставили небольшую памятную стену этим героям, благодаря которым жители убежищ всё ещё живы.

По всей логике, выжившие горожане должны были сплотится, помогать друг другу, но, вопреки ожиданиям, начались междоусобицы. Сначала внутри убежищ, а затем между убежищами. Сражались за всё: еду, воду, фильтры, патроны, одежда, лекарства. Через четыре года после Ливня убежища стали собираться в общины, и битвы за вещи первой необходимости переросли в сражения за более-менее чистые территории. Историки, которые вели летопись тех лет, назвали битвы за территории "Войной за пустошь". В ходе Войны общины разделились на две стороны: Новый и Старый город. До Ливня так называли два района города, а после — два воюющих друг с другом государства.

Основной причиной борьбы стало то, что убежища Нового города были построены в то время, когда чиновники экономили на стройматериалах и рабочих. Кроме того, основная часть радиоактивных осадков выпала на территорию Нового города. Очистные фильтры выходили из строя, люди пили заражённую воду и дышали заражённым воздухом, из-за чего люди вымирали целыми убежищами. Были и такие убежища, которые строили на совесть, но здания находившиеся над ними, рушились и погребали под обломками горожан. Так жилые общины превращались в братские могилы. Выживших жителей эвакуировали в более качественные убежища, которые находились вблизи территории Атоммаша. Некоторые выжившие отказывались от эвакуации и до сих пор живёт в уцелевших убежищах.

Война закончилась спустя три года после начала. Толчком к этому послужила попытка новогородцев прорваться через блокпост на путепроводе в Старый город. В тот день окрестности путепровода были залиты кровью и усеяны изрешеченными телами. Тогда главы двух районов решили заключить мирный договор, который и закончил войну. С тех пор горожане празднуют День Единства города.

"Всё, хватит на сегодня."

Бродяга взял на изготовку свой старенький ППШ с секторным магазином на тридцать пять патронов, восстановленный доблестными умельцами с "Атоммаша", передёрнул затвор и направился к пустынной дороге. На потрескавшемся асфальте находилось несколько ржавых остовов "самоходных повозок", которые были сдвинуты к обочинам, чтобы не мешали передвигаться обладателям уцелевших машин. Перейдя на другую сторону дороги, бродяга взглянул на здание популярного когда-то фитнес-клуба "Platinum". Большое окно клуба, заменявшее почти всё стену, было вдребезги разбито, кое-где всё ещё угадывалась белая и красная краска, в которую было окрашено здание, а от большой вывески, обозначавшей название клуба, отвалились несколько последних букв, и теперь название клуба сменилось на "Plati…". Причём это название было более, чем оправдано — когда выжившие приходили в здание, чтобы чем-то поживиться, некоторым из них приходилось платить цену, за вынесенное оборудование или какие-либо вещи. Хорошо, если это оказывался автомат, потерявшийся внутри или рукав телогрейки, но порой людям приходилось расплачиваться утраченными конечностями или даже жизнями.