— Беженцы? — спросил мужчина среднего роста в камуфляжных брюках, чёрных резиновых сапогах, тельняшке, поверх которой была надет рыбацкий жилет и старая плащ-палатка.

— Да. — тут же ответил Соболь.

— Прошу на борт "Маргариты", господа! — зазывающе произнёс речник. — Меня звать Бонапарт, это моя посудина, а тот паренёк, что бредёт за вами — мой помощник Угорь.

— Странные у вас имена, господа речники. — заметил Яр. — Император и обитатель глубин.

— Клички выбираем не мы, их даёт нам жизнь. — ответил Харон. — Меня Бонапартом прозвали из-за того, что раньше картавил сильно и хорошо выговарил французские слова, а Угорь — из-за электрошоковой дубинки. Вот так вот.

Беженцы тут же взобрались в лодку и уселись на деревянные лавочки, тянувшиеся почти от кабины до самой кормы, за ними последовали дознаватели. Над местами для пассажиров был натянут тент из плотной ткани, а от тента до борта была натянута металлическая сетка.

— А это зачем? — Филин ткнул в сетку.

— Чтоб мутанты вас не сцапали, — ответил Угорь. — И чтоб не возникло желания прыгнуть за борт.

— Итак, проезд стоит двадцать рубчиков с носа, — объявил Бонапарт. — Оплата по приезду в Цимлянск.

После объявления он велел Угрю отвязать канаты, после чего он завёл двигатель и стал выводить лодку. Метрах в десяти от причала между двумя берегами была натянута всё та же металлическая сеть с навязанными на неё мелкими кусками проволоки. Подплыв к ней почти вплотную, перевозчик посигналил караульным, которые дежурили у лебёдок. Дождавшись, когда сеть опустится, Бонапарт сдвинул лодку с места. Они официально покинули территорию речников.

Оба не очень высоких берега судоходного канала поросли растительностью, мелкие волны бились о корпус катера, пенясь, откатывались обратно и нападали снова. Воды канала были слегка мутноваты, чтобы разглядеть, что творится под толщей воды, но бродяга знал, что в глубине идёт своя жизнь, что там под водой на лодку смотрят голодные мутанты, решая, стоит ли нападать на рукотворный механизм.

Словно в подтверждение слов бродяги, металлический корпус отозвался гулом нескольких слабых ударов, но неведомый нападающий вскоре оставил свои попытки, проломить металлический панцирь.

— Эй, император, а что здесь водится-то вообще? — в здоровяке снова проснулся странный интерес к фауне.

— Угорь, подмени меня, — перевозчик оставил штурвал своему помощнику, а сам переместился к пассажирам. — Кроме обычной рыбки, основным обитателем является "живоглот". Огромная мутировавшая жаба, которая вместо мух и других насекомых стала кушать рыбку и кое-кого покрупнее. Нападают они чаще всего, выстреливая своим длинным языком, который обматывается вокруг жертвы. Если он обмотается вокруг шеи или талии, то при рывке, в ходе которого жертва целиком оказывается во рту мутанта, она ломается. Вторым представителем является сом-людоед. Пятиметровая рыбина с длиннющими усищами, которыми он обматывает жертву, не давая сбежать. Мало того, что тебе под водой дышать нечем, так ещё и едят заживо.

— Святые барбариски! — удивлённо произнёс бродяга.

— Странная присказка, — отметил перевозчик. — Сам придумал?

— Сам не знаю, когда начал её говорить. — пожал плечами бродяга.

— Помню конфеты такие были, — Бонапарт откинул голову назад и мечтательно закрыл глаза. — "Барбариски". Вкусные были. Всё бы сейчас отдал, чтоб ещё раз попробовать их.

Через пару минут лодка выплыла к месту, где судоходный канал впадал в Дон. Берега реки мало чем отличались от берегов канала, такая же мутноватая вода, скрывающая подробности подводной жизни. Когда лодка выплыла почти на середину "перекрёстка", бродяга увидел справа на узкой губе берега невысокий белый маяк. На берегу губы, у самой воды, было выстроено ограждение из крупных веток. Из изгороди в сторону воды торчали острые колья.

Повернувшись вправо, бродяга увидел в паре десятков метров катер, похожий на лодку Бонапарта. Бродяга вглядывался в неподвижное судёнышко, а затем попросил перевозчика заглушить двигатель. Чертыхаясь на пассажира, командир судна заглушил двигатель и вопросительно уставился на бродягу, который указал на катер.

Бродяга, щурясь, всматривался на копошащихся на ней людей и вслушивался в звуки, пока не расслышал крики о помощи.

— Там…

Прервав бродягу на полуслове, Бонапарт завёл двигатель и направил лодку в сторону терпящих бедствие. Пара минут и лодка перевозчика уже находилась возле чужого катера, оказавшийся несколько меньше, чем лодка перевозчика.

— Что стряслось? — спросил перевозчик у людей на лодке.

— Движок заглох, — ответил бородатый кавказец. — Кроме нас ещё одна лодка была, вперёд ушла. А мы всё никак с места сдвинуться не можем. Мужики может поможете?

— А что нужно? — спросил Угорь.

— Мы в общину товар везём, — ответил всё тот же кавказец. — Движок с нашими инструментами не починить. Сможете нас отбуксировать? Мы затраты на топливо возместим.

— Извините, но помочь брату-речнику — святое. — пояснил перевозчик пассажирам и приказал Угрю цеплять буксирный трос.

Когда заглохший катер был взят на буксир, один из кавказцев перебрался на катер Бонапарта, чтобы указывать дорогу и опасные места. Соболь был явно не в восторге от отклонения с маршрута, но своё мнение держал при себе, трое беженцев остались безучастными, всё так же молча сидя на своих местах, а четверо напарников и во все были рады прокатиться по реке ещё не много.

Около получаса лодка плыла по мутной воде. Всю дорогу дозиметр Угря упрямо молчал, что добавляло спокойствия. Кавказец Тигран, перебравшийся на катер, оказался довольно разговорчивым. Он рассказал, что их диаспора обосновалась на заброшенной базе отдыха. Жизнь поддерживают рыбалкой, охотой и торговлей с Вольным. Деревушка небольшая, население мирное.

Вскоре показались столбики дыма над верхушками прибрежных деревьев, а спустя ещё пару минут лодки достигли небольшой рукотворной бухты с причалом.

— Ну вот и всё. — сказал Бонапарт, достигнув заградительной сетки.

— Нет, перевозчик не всё. — Тигран ловко обхватил одной рукой шею Бонапарта, а вторую, с чудом оказавшимся в ней револьвером, направил на пассажиров.

— Какого чёрта? — Угорь хотел огреть кавказца электро-дубинкой, но прямо перед его ногами в дощатый пол вонзился метательный нож — остальной экипаж уже перебрался к пассажирам и держал всех на мушке.

— Господа, ваш катер захвачен, а вы пленены! — торжественно объявил Тигран. — Сохраняйте спокойствие и не пытайтесь бежать — вас убьём мы или мутанты.

"Вот и на пиратов набрели."- мрачно подумал Яр.

Четверо пиратов посадили беженцев, дознавателей и двух членов экипажа "Маргариты" по скамейкам, отобрав оружие и вещи и держа всех десятерых на мушке.

Заградительная сеть опустилась, впуская пиратов и их добычу в лагерь. После не долгой швартовки, пираты отвели пленников в обветшалый сарай и усадили на устеленный соломой пол, после чего заперли входную дверь и, приставив двух человек, ушли в неизвестном направлении.

— Прокатились на катере, блин. — проворчал Соболь. — Знал, что ничем хорошим помощь чуркам не закончится.

— Ну раз знал, чего молчал, пророк хренов? — возмутился перевозчик.

— Думал, ты сам допрёшь, но похоже мозги водой залило? — Соболь был намерен вывести перевозчика из себя.

— У меня хоть есть, что заливать. — буркнул Бонапарт, явно не намериваясь вступать в сору.

— Откуда эти бандюги взялись? — возмутился Угорь.

— Понятия не имею, — ответил перевозчик, — Но теперь ясно, куда "Волнорез" делся. Он у них на причале.

— А экипаж? — спросил Филин.

— А шут его знает. — буркнул Бонапарт. — Может тоже где-то в сарае сидят.

— Что делать-то теперь? — Балу вопросительно посмотрел на Соболя.

— Раз сразу не убили, значит мы им нужны ещё. — предположил Соболь. — Ждать будем.

Послушавшись командира, участники отряда уселись на соломенную подстилку, трое беженцев и два речника последовали их примеру.