«Ты поучи жену щи варить, грузчик из мебельного» – проворчал боцман. «По скалам прыгаешь ловко, что твой архар гималайский, а во всём остальном ты для меня салабон, не лучше Паганеля, ущучил солдат вчерашний? Вирай давай!» Поставив таким образом чересчур самонадеянного матроса на место Устиныч принялся помогать нам с притихшим Романом поднимать тяжелый, даром, что малый прожектор, который часом ранее был по распоряжению капитана временно демонтирован с верхнего мостика. Всё таки, что не говори, а боцман наш был одарён не только интеллектуально, но и физически. Я всегда завидовал силачам, думалось, насколько же им легче и приятнее жить, поскольку сам, увы, талантами и в этой сфере природой наделён не был.

Уже минут через двадцать многострадальный прожектор, а заодно и сто пятидесяти метровый силовой кабель электропитания были подняты и подтащены к пещере и всё это по большей части усилиями самого боцмана, который разогревшись в работе, демонстрировал, что называется бычью силу. Посильно помогал ему Роман, тоже парень не хилый. Я же к концу действа вымотался настолько(поскольку старался как мог – народ между прочим не обманешь, а филонов нигде не уважают), что дышал как паровоз под парами и старался не дуть на свежеприобретённые на ладонях мозоли.

Ещё через час добрая треть экипажа, включая капитана, старшину Семёна и активную группу поддержки деловито сновала в акватории пещеры. Прожектор был внесён внутрь и установлен на станину у края пропасти, для страховки его закрепили тросами за вбитые в скалу скобы. Капитан Владлен Георгиевич, торжественно, словно директор Цирка открывающий новый умопомрачительный аттракцион, торжественно взмахнул рукой и прокричал наружу из пещеры: «Врубай!» Слегка засветились и стали всё мощнее разгораться нити накаливания галогенной лампы мощного морского прожектора, способного пробить своим лучом мглу и туман в открытом море.

Расчёт опытного моряка Владлена оказался верен, тьма вокруг сгинула, испугавшись принесённого людьми в пещеру маленького Солнца. Мы находились, как бы, в горловине гигантского скального колодца, расширяющегося вниз наподобие бутылочного горлышка. В метрах сорока ниже антрацитно поблёскивала гладкая поверхность морской воды. Это был гигантский островной грот, внешне по странной и ироничной прихоти природы весьма напоминавший грот из довоенного детского фильма «Таинственный остров».

Что поделать, видимо число сюжетов ограничено не только в литературе, но и в жизни…

Рома с помощью старшины Семёна закрепил на нескольких вбитых в скальную стену пещеры креплениях страховочный трос и начал осторожный спуск в горловину уже освещённого колодца. Он медленно спускался по обнаруженной ранее красной от ржавчины железной лестнице из скоб, прощупывая прочность очередной скобы ступнёй, прежде чем перенести на неё всю тяжесть тела.

– Принимай подмогу, к краю горловины подошёл боцман с двумя матросами. Они успели притащить снизу два скреплённых между собой пятнадцати метровых штормтрапа изготовленных из прочной манильской пеньки. Устиныч с помощниками прочно закрепили один конец на камнях, освободив несколько метров, а связанную колесом бухту 30-ти метровой морской верёвочной лестницы медленно опустили вниз к Роману. Тот одним движением руки распустил морской узел и освобождённые метры пеньки и деревянных перекладин с гулким шорохом полетели вниз, не достигнув метров пяти до скального дна морского грота. До воды было ещё метров 7 сухого пространства.

– «Смотри-ка пригодились, таки, мои штормтрапы на скалах», – Не без самодовольства изрёк боцман.

Дорога к подземному гроту была открыта и обустроена, что называется быстро и качественно. Капитан от избытка чувств даже ударился в квазипатриотическую риторику: «Ведь можем мы русские когда хотим. Вот бы нам бы так обустроить Россию – раз и в дамки, так нет же всё мешает что-то, как тому танцору. Может нам всем на острова какие податься необитаемые».

Между тем время не ждало и разведгруппа из шести человек во главе с капитаном, спустилась на дно подземного скалистого грота. Как можно было догадаться, кроме тройки матросов-скалолазов во главе с Семёном, к разведчикам примкнул боцман и конечно ваш покорный слуга, в качестве его постоянного спутника. Прогнать меня никто не пытался. Наверно я уже воспринимался, как неотъемлемый боцманский атрибут. Ну например, как юный говорящий попугай по кличке Паганель восседающий на плече старого морехода.

А посмотреть внизу было на что. Свет прожектора отражался от чёрного зеркала воды и рассеиваясь в окружающем полутёмном подземелье, открывал почти инопланетный пейзаж. Сине-голубые блики, отражаясь от легкой водяной ряби таинственно плясали на скалах, создавая какую-то нереальную, сказочную атмосферу. Меня посетили два, казалось бы взаимоисключающих чувства. Первое, что всё это происходит со мной в каком-то причудливом, фантастическом сне и второе, знакомое многим «Дежавю» – «уже виденное», как будто смотришь смутно знакомый, виденный давным-давно старый-престарый фильм.

От сплошной каменной стены до кромки воды было от пяти до десяти метров почти ровного, покрытого скальным щебнем сухого пространства. Мы медленно, подсвечивая себе дорогу аккумуляторным фонарём, двигались почти вплотную прижимаясь к скалам.

Подземное морское озеро, судя по всему имело форму близкую к горизонтальной восьмёрке – знак бесконечности. То озеро которое открылось нам первым имело овальную форму и в самом широком месте достигало метров двухсот. Пройдя около километра мы обнаружили сужение водного пространства в виде перемычки до десяти, пятнадцати метров шириной. Скалистые стены в этом месте так-же сужались с обоих сторон и опускались вниз, смыкаясь и образуя своеобразный коридор-тоннель. Над тоннелем судя по всему было пустое пространство, так-как миновав этот коридор мы не оказались в полной тьме. Часть света прожектора достигало и сюда.

Мы вошли в новый грот, который как минимум был вдвое больше нашего прежнего знакомца. Сухое пространство у воды было уже не 5-7 метров, как раньше, а напоминало небольшое футбольное поле. К тому же оно явно было зачищено от битого камня и щебня и это не могли сделать нерпы или полярные медведи. Это было делом рук человеческих. Выйдя на это ровное каменное плато мы принялись осматриваться.

Я же как всегда первым нашёл себе приключение на свою паганельскую задницу, вернее коленку. Зацепившись в полумраке обо что-то, похожее на капкан или ловушку, я полетел вперёд, пребольно ударившись коленом при не очень удачном и совсем не мягком приземлении. В метрах двух от кромки воды была вделана в каменный пол массивная, полуметровая железная скоба, об эту скобу я и споткнулся. Метров через 5-7 ровно, как по линии мы нашли ещё одну скобу и ещё. Всего мы насчитали десяток таких скоб.

«Не иначе скобы эти причальные» – задумчиво проговорил капитан. «А причалить в этом тихом местечке могла только подлодка, маман её в клюз. Давайте парни осмотримся ещё раз, должно быть что-то ещё. Только не спешите, а не то расшибётесь мне тут, как молодой давеча».Через четверть часа поисков из темноты раздался радостный голос Устиныча: «Оба на, Георгич – кажись есть контакт, давайте братва с фонарём сюда». Все поспешили на голос боцмана.

Нам открылась живописная картина, как любил выразится капитан. В каменной стене, едва видимый в полумраке, а сейчас хорошо освещенный переносным фонарём зиял большой, в полтора человеческих роста в высоту и метра три в ширину вход в тёмный, похоже рукотворный тоннель с аккуратным овальным сводом. В него мы было и поспешили войти, но Владлен Георгиевич остановил нас:«Погодите ребята, похоже схорон этот ещё во время войны немцы обустроили, а от них подлецов-фашистов, всякой пакости надо ожидать. Я мальцом был, когда дружок мой Колька на мине-лягушке в заброшенном немецком блиндаже подорвался. Правой ноги до колена. как и не было, добро мимо наш офицер на Виллисе проезжал, так до госпиталя доставил, выжил пацан. Я к чему? Прогуляюсь-ка я в гордом одиночестве по коридорчику этому. Всей компанией рисковать нужды нет. А ты малой, вообще внутрь не суйся, запрещаю».Капитан повернулся ко мне:«А то ты со своим везением и ловкостью…» – и он махнул на меня рукой. Никто из присутствующих не решился возразить командиру.