Стас ненадолго просто перестал дышать. Резко поднявшись, подошёл к двери и приник ухом, продолжая вслушиваться в каждый, даже самый незначительный звук.

Шорох, щелчок. Снова вода. Но недолго. Не дольше пятнадцати секунд.

И, сделав шаг назад, он нацепил на лицо свою неизменную непроницаемую маску. Но уголок губ всё же дрогнул, когда дверь, наконец, распахнулась.

Привет…

Тина каменным изваянием застыла в дверном проёме. Она стискивала тонкими пальцами рукоять, а второй рукой держала ворот тёплого махрового халата. Казалось, что она не жива. Будто душа в один миг покинула её тело. Оставила её, чтобы больше нечего было ранить.

— Я уйду, — Стас заговорил первым. — Но сначала мы должны обсудить кое-что.

Уже обсудили… — подумал про себя.

— Есть ещё что-то? — он видел как мелко дёргались крылья её носа. Будто она сдерживала нарастающую истерику. Её глаза были красными. Кончик носа тоже.

Кристина с трудом смотрела ему в глаза. Хотя… Боже! Ведь должно же быть наоборот! Это ОН должен опускать взгляд!

Но нет. Этот ублюдок стоит перед ней с высоко поднятой головой и смотрит на неё надменным взглядом. Будто вот-вот начнёт обвинять её в чём-то!

Кристина надеялась, что, когда она выйдет из ванной, то Стаса уже здесь не будет. Он уйдёт, оставляя её, наконец, в покое. А она подумает, как ей быть дальше. Как вести себя… как сделать так, чтобы он заплатил за всё!

— Ты смыла улики, — произнеся это, он снова лопатками подпёр стену. Зацепил одну ногу за вторую, а руки спрятал в карманах джинс. Вот так… расслабленно и непринуждённо.

— Что? — Кристина непонимающе смотрела на него. Несколько раз заторможено моргнула, хмуря брови.

Она не сразу поняла.

А когда поняла…

Если бы он не стоял напротив неё, она бы не удержалась на ногах. Потому что прямо здесь и сейчас чувствовала, как земля уходит из-под ног. Но она держалась за дверную ручку, и всё ещё стояла на своих, хоть и ватных, ногах.

— О чём ты думала?

Нет, ему просто было интересно, как можно даже не подумать об этом?! Потому что он рассчитывал, что ему придётся потратить некоторое время на то, чтобы убедить Кристину в том, что даже если она заявит на него… у неё ничего не выйдет.

Он выйдет сухим из воды.

Чего не скажешь о ней.

— Убирайся… — безжизненно произнесла, стараясь не выдать своих эмоций.

Он не получит их. Ни за что.

— Слушай, я… — оттолкнувшись от стены, Стас прошёл в прихожую.

Взяв свой телефон, вернулся к ней. Но не застал на месте. Заглянул на кухню, но и там девушки не было.

Взял направление в её комнату.

— Это не займёт много времени, — застав девушку, кутающуюся в одеяло в своей кровати, он даже умилился. Но быстро прогнал это непрошенное чувство.

Прошёл вглубь спальни и замер возле её кровати. Стискивая в пальцах свой телефон, Стас опустился на корточки возле Кристины. Вздохнув, положил телефон на кровать. И, освободившимися руками обхватил её ноги, притягивая к себе.

Кристина, поджав губы, тут же начала брыкаться. В попытке вырвать свои ноги, едва не угодила ему пяткой в лицо, но Стас сумел увернуться. Поднялся и, перекинув ногу через девушку, сел поверх, прижимая своим весом её колени к кровати. Как и хотел… перехватил её руки, рывком дёргая за них. И, окольцевав запястья сильными пальцами, прижал их к матрацу.

Она что?..

Он допустил мысль, что она нарочно провоцирует его. Специально…

Ведь второй раз она ошибки не допустит…

Но он тут же отмёл эту мысль.

Нет. Это не про неё.

— Не дёргайся! — прорычал ей в лицо, чувствуя как кончик носа задевает её нос. — Слышишь меня?! Угомонись, Тина…

— Что ещё тебе нужно?! — заорала ему в лицо. Так громко, что Стас растерялся. На пару мгновений.

— Ты сейчас успокоишься, и мы поговорим. Пять минут. Ты поняла меня? — старался говорить тихо, чтобы и она снизила громкость. — Ты слышишь меня?

Сжав губы, Тина один раз кивнула. Дрожа всем телом, казалось, она и ему передавала это состояние.

Но Стас держался.

Получив от неё долгожданный кивок, он отпустил её руки. Подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что она не станет "буянить", и снова взял в руки свой телефон. Быстро разблокировал, чтобы найти для неё те самые фото. И, повернув мобильный дисплеем к рыжей, неторопливо пролистал несколько фотографий из клуба.

Смотри, мышка. Смотри.

И она смотрела.

Вытаращив глаза, смотрела на то, чего не было.

А когда Стас спрятал телефон в кармане джинс и встал с её кровати, она подняла не него свои огромные и красивые глаза.

— Это… — задыхаясь, — что?

— Это тебе пища для размышлений. Ты же хочешь и дальше учиться без проблем, Тина? Так?

В ответ она лишь громко сглотнула, протаскивая по глотке шершавый ком.

— Это никто не увидит. Обещаю тебе. — уверенно произнёс Холодный, и провёл пальцами по слегка отросшей щетине, — всё было по обоюдному согласию. Слишишь, Тина? По обоюдному… и тогда эти фото не увидит ни одна душа. Кроме нас с тобой, естественно. А тебе… тебе надо заботиться о здоровье отца. Ему нервничать нельзя. Ты же помнишь?

Обведя ленивым взглядом столовую, Стас нехотя протянул руку к салфетке. Промокнул губы и, положив треугольник из хлопка на край стола, остановил взгляд на Антонине Сергеевне. Она тоже посмотрела на него. Перехватив ласковую улыбку, парень ответил ей тем же. Пожалуй, это единственный человек, которому он может вот так улыбаться: искренне, ласково. Она всегда действовала на него успокаивающе. Эта женщина работает в доме отца дольше, чем он сам там жил. Её наняли ещё в те времена, когда сам Стас находился в утробе матери. Она знала его с рождения. Тоня отвечала за кухню и нянькой Стасу никогда не была. Однако всегда была рядом. Тенью, которой он доверял даже больше, чем самому себе.

Когда Стас надумал съехать из родительского дома, Тоня тоже тогда взбеленилась. Написала заявление и положила его на стол в хозяйском кабинете. Но её заявление тогда было скомкано и брошено в камин. А отцу потребовалось не меньше месяца, чтобы уговорить её остаться там.

— Я ведь только из-за тебя здесь была, — роптала Антонина, присаживаясь тогда на скамью рядом со Стасом во дворе дома. Устало промокнула белоснежным носовым платком лоб. — Чего ж мне теперь здесь делать?

Стас тогда пожал плечами. Достал из-за уха сигарету, готовый закурить, но, взглянув на Антонину, лишь прокрутил ту между пальцами, и убрал обратно.

— Я буду приходить на твои обеды, — улыбнувшись, он прищурил глаза от яркого солнца, чьи лучи пробирались сквозь пока ещё негустую весеннюю листву.

— Да уж… — опустив голову, женщина задумчиво посмотрела на гнущиеся от ветра молодые вишнёвые веточки в саду, — знаем мы… ушёл, и ищи-свищи тогда. Я ж здесь от тоски и помру, Стасик… — снова улыбнулась, возвращая ему взгляд.

— Да ну не говори ерунды! — нахмурившись, парень наклонился назад и сорвал с клумбы распустившийся тюльпан, — Тебе.

— Засранец, — забрав жёлтый тюльпан, Тоня потрепала тёмные волосы на макушке младшего Холодного.

Своих детей у Антонины Сергеевны не было. Точнее, уже не было. Её сын погиб, когда тому было восемнадцать. Молодой и здоровый парень утонул, когда вместе с друзьями пошёл купаться на реку. Несчастный случай. Если Стас правильно помнит из рассказов матери: тот попал в водоворот и не смог выбраться. Друзья тоже оказались бессильны.

С тех пор, Тоня развелась с супругом и уехала из своего посёлка. И после недолгих поисков оказалась в их доме.

— Спасибо, Тоня! — выныривая из воспоминаний, Стас поблагодарил женщину за потрясающий ужин. Порой, даже у него самого создавалось ощущение, что он всё ещё приезжает в этот дом только ради её стряпни. — Всё, как всегда, было вкуснее вкусного!

— Да всегда пожалуйста, Стасик! — она оживилась, подхватывая со стола графин с компотом, и наполнила стакан доверху. Поставила его перед Стасом. — Ты бы почаще заезжал…