– Да.

– Нет, пока я не буду полностью в тебе, – произносит он, разворачивая презерватив. – Ты доверяешь мне?

– Да.

– Протяни руку между ног, дорогуша, – говорит принц, и я заменяю его руку, удерживая фалоимитатор на месте. – Я собираюсь оставить пирсинг.

– О, чёрт.

Я не поняла, что произнесла это вслух, пока не услышала смех Альби, звук выходит низким из его горла.

– Ты доверяешь мне, дорогуша? – спрашивает он, когда наносит большое количество смазки на свой член. Позади меня, Альби ласкает мою задницу, и моё сердце бешено колотится в ожидании его действий.

– Я доверяю тебе.

У меня перехватывает дыхание. Мы делали это раньше, но не с его пирсингом, и не так – на четвереньках, давая ему ещё больше контроля, возможность трахать меня так глубоко и так сильно, как он хочет.

– Хорошо, – говорит он. Кончик члена Альби прижимается к моей заднице. Я всё ещё чувствую пирсинг через презерватив, когда он начинает входить в меня, его руки обхватывают мои ягодицы. – Наклонись, Белль. Продолжай трахать себя, и подними свою задницу кверху для меня.

То, как он говорит, так вульгарно.

То, что он делает со мной, так грязно.

Пальцами я вдавливаю фалоимитатор в киску, опускаясь на кровать. Моё лицо прижимается к простыням, а задница в воздухе. Это самое беззащитное, что я когда-либо чувствовала, самое обнаженное. Наиболее уязвимое положение.

Альби разговаривает со мной, пока входит в меня, его руки ласкают плоть моей задницы, когда он нежно проникает внутрь. Я вздрагиваю от вспышки боли, которая проходит сквозь тело. Жжение, которое практически сразу же сменяется удовольствием.

– Тебе нравиться это, Белль? – спрашивает он. – Тебе нравиться полностью отдаваться мне?

– О, чёрт, – стону я, когда принц полностью входит в меня, крепко удерживая мои бёдра напротив себя. Я чувствую, как его тяжёлые яйца прижимаются ко мне, и Альби прижимается так сильно, что удерживает фаллоимитатор на месте, толкая его ещё глубже.

– Точно, – произносит он, его голос серьёзен. – Ты моя, Белль. Ты вся принадлежишь мне, моя любовь.

Я поглаживаю свой клитор, когда парень начинает двигаться внутри меня, медленно и нежно, не торопясь с моей задницей. Его руки обхватывают мою талию, удерживая меня напротив себя. Фаллоимитатор скользит внутрь и обратно с каждым его толчком в задницу, создавая устойчивый ритм, пока я приспосабливаюсь к нему.

Кажется, Альби трахает меня вечность. Я хныкаю, прося его разрешения на оргазм. Я едва в состоянии удержаться за свой рассудок, когда он овладевает мной во всех отношениях.

– Я скажу, когда ты сможешь кончить, – шепчет он. – Пока нет.

Пока нет.

Даже когда я на грани, каждая клеточка в моём теле кричит об освобождении.

Даже когда я начинаю поглаживать свой клитор более яростно, осознавая, что я этим только приближаю разрядку, но отказываю себе в удовольствии разлететься на части. Даже когда Альби разговаривает со мной, рассказывая мне, какая я тугая и как великолепно сжимаю его член.

Даже когда я чувствую слезы, стекающие по моим щекам, приближаясь к разочарованию.

– Пожалуйста, Альби, – хнычу я. – Заставь меня кончить. Я умоляю.

Затем Альби взвывает, без своего обычного предупреждение, без «кончи для меня», которого я так жду. Он издает длинный, громкий, гортанный крик, который вырывается из его глубин, когда он глубоко всаживается в мою ожидающую задницу – его член пульсирует.

Осознание того, что Альби кончает, толкает меня за грань. Я не сдерживаюсь и не пытаюсь молчать. Я выкрикиваю его имя, кончая, волна за волной сладкого освобождения омывает меня, уничтожая осознание всего на свете.

Не уверена, сколько времени пройдёт, прежде чем один из нас заговорит. Думаю, что я, возможно, потеряла способность хоть что-нибудь нормально сформулировать. Когда я открываю глаза – моя киска всё ещё пульсирует. Альби до сих пор внутри, крепко удерживая меня. Он тянет меня к себе до тех пор, пока моя спина не прикасается к его груди и не обхватывает меня руками. Он проводит носом по моей шеи, прижимаясь губами к коже.

– Боже, я люблю тебя.

Я глубоко вдыхаю, расслабившись рядом с ним там, где мне и место.

– Я тоже люблю тебя, Альби.

Прошло два дня с тех пор, как всё это произошло. Мы пробыли два дня в гостиничном номере в Будапеште, прежде чем Король Леопольд приказал Королевской Разведке собрать всех нас и сопроводить прямо во дворец.

Мы с Альби получили от его отца взбучку по-королевски. Леопольда больше волновал тот факт, что мы сбежали в Будапешт в сопровождении телохранителей, чем то, что мы с Альби были вместе. Королевская PR-команды была больше обеспокоена тем, что мы сделали публичное заявление, не проверенное кем-либо.

За последние два дня видео с нами распространилось по всему интернету. Одно из них было просмотрено более восьми миллионов раз.

Кота официально вынули из мешка.

Завтра мы должны были дать интервью на телешоу. И мне должно быть страшно. Прежняя Белль была бы взволнована и боялась. За исключением того, что это не так. То, как Альби стоял перед всеми в ту ночь, держа меня за руку и рассказывая людям о своих чувствах ко мне – без репетиции и от всего сердца – дало мне уверенность в нас, которую я и не думала, что смогу иметь.

Оказывается, это видео поразило людей. Большая часть общественного мнения была положительной.

С другой стороны, мнение моей матери…

Она стоит в моей комнате, скрестив руки на груди, ожидая моего объяснения.

Но я не собираюсь оправдываться.

В этот раз, я противостою ей.

– Это произойдёт, нравиться тебе или нет, – говорю я, наблюдая, как выражение её лица ожесточается. – И дело в том, что это не так уж и важно. Спроси свою PR-команду. Люди просто не такие скандальные, как ты думаешь. Я сожалею о выборе времени. Мне жаль, что это все произошло до свадьбы. Но ты сама навлекла это всё на себя.

Её челюсть падает.

– Изабелла Кенсингтон, как ты смеешь предполагать, что я имею какое-то отношение к тебе и этому парню, который прокрадывается…

Внезапно Альби – этот парень.

– Ты пригласила Дерека на благотворительную акцию! – говорю я на повышенных тонах. Я никогда раньше не смела повысить на неё голос, но вдруг обрела смелость. – Ты пыталась заставить меня вернуться к моему бывшему жениху-изменщику, но ты не можешь принять, что мы с Альби – человек, который любит меня, целиком и полностью – будем вместе?

– Это непристойно, – говорит она.

Я пожимаю плечами, потому что мне всё равно.

– Думаю, тогда тебе лучше свыкнуться с королевским скандалом, – произношу я. – Потому что ты либо можешь смириться с этим, либо отречься от меня. Это тебе решать.

– Изабелла Кенсингтон, если бы твой отец был жив, чтобы увидеть…

– Не надо, – говорю я, поднимая руку. В моих венах вспыхивает гнев. – Не смей говорить мне, что мой отец был бы потрясён, потому что это не так. Он хотел бы, чтобы я была счастлива. Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива? Разве какая-то часть тебя не хочет, чтобы я влюбилась? Я вижу, как ты иногда смотришь на Лео. Я знаю, какой бы ты циничной не была, есть небольшая часть в тебя, которая верит в любовь. Я знаю, что ты любишь его. И это несправедливо, что ты не хочешь этого для меня.

Слова льются изо рта, больше слов, чем думала, чтобы удержать их внутри, и я делаю глубокий вдох в тот момент, когда замолкаю.

Мама долго смотрит на меня, стоя на месте, сложив руки перед собой.

– Я любила твоего отца, – произносит она. – Безумно. Неистово. И когда он умер, я думала, что это уничтожит меня. И я вижу, как ты смотришь на Альби. Это напоминает мне о том, что было у нас с твоим отцом, и это пугает меня. Я…

Её голос затихает, и она моргает, стоя на месте, как будто боится пошевелиться. Она стала такой сдержанной и следующей правилам этикета, что мне становится грустно за неё.