– Что ты их к алкашам приравнял, нужна была им твоя бутылка, вылазь из воды, – предложил я Даниле.

Тот и ухом не повел.

– Сейчас подплывут, я слышу их переговоры – проинформировал он меня, – только ты, Макс, в воду не лезь, они тебя как бандита боятся.

– Ты серьезно?

– Конечно. Кто первый полез драться? Ты!

– А кто орал, бей?

Данила шикнул на меня:

– Тише, дай послушать!

Мне не понравилось самомнение моего приятеля, неужели он думает, что я поверю его рассказу о том, что он понимает дельфиний язык? Вот, болтун, и собачий понимает, и кошачий, и козлячий, простите, козлиный. Да, если бы не липкий страх, который я кожей чувствовал, может быть, я тоже полез бы в воду испытать судьбу.

А дельфины в подтверждение правоты моего приятеля вынырнули рядом с ним. Мать-дельфиниха открыв, наподобие молодого вороненка клюв, скрипнула старой ржавой калиткой с давно несмазанными петлями. Я даже вздрогнул. Рядом с нею толкался нетерпеливый Жмых. Данила приступил к процедуре кормления. У него видно давно весь процесс был отработан на козе и собаке. Молоко, толстой струей хлынуло в рот мамаше. Рядом возмущенно засвистел Жмых. Данила хорошо знал меру, у него не забалуешь. Струи были энергичные, но короткие. Следующая, досталась Жмыху. Он от радости снова сомкнул челюсти и нырнул под воду. Данила и себя не забыл. Не менее энергичное нажатие последовало, когда горлышко бутылки оказалось у него самого во рту. Бутылка опустела наполовину.

Во тренер, в первую очередь не забывает себя, нет чтобы и меня угостить. Дельфины снова вынырнули на поверхность рядом с Данилой. Только на этот раз мать-дельфиниха держалась подальше от Данилы, молоко видно ей не понравилось. Рядом с моим приятелем разинув рот, вертелся только Жмых. Но молока он больше не дождался.

Мой приятель, стал как свинью, почесывать дельфиненка. Дельфиненок повернулся к Даниле брюхом и блаженно прикрыл глаза. Вся его поза говорила, «чеши». Данила водил ладонью по телу разомлевшего млекопитающего, а тот от удовольствия посвистывал и хрюкал. Пораженный талантами моего приятеля, я не верил своим глазам. Данила за несколько минут приручил красавцев Черного моря. Я тоже набрался храбрости и решил нырнуть в воду. Но, как только моя нога оказалась в морской воде, мать-дельфиниха тревожно свистнула и они снова скрылись в глубине.

– Я же сказал, чтобы ты сидел на камне, – стал выговаривать мне Данила. – Они тебя не воспринимают. Ты для них воплощение земного зла.

– А ты?

– А я? – Данила растянул рот до ушей, – а я – высшее существо, почти бог. Да не просто божество, а с волшебным сладким сосудом. Чуешь разницу? Один для них, – мой приятель показал на себя, – благодетель, поет как Орфей, угощает нектаром, нежно гладит рукой, а другой – варвар, бьет их кулаком. Так что вылезь и жди, я скоро управлюсь, они больше десяти минут под водой сидеть не могут.

Роль второго плана меня вполне устраивала. По крайней мере, не сможет Данила обвинить меня в трусости, видел он, как я спускался с камня в воду. Да здесь наверху и уютней, чувствуешь под собой твердую основу. Я снова выбрался на лысую макушку торчащей из моря скалы. Только все равно не смог он убедить меня в своих сверхъестественных тренерских способностях. Большое дело, почесал брюхо, и поросенку почешут, ему приятно. Вот если бы Данила мог им приказывать, а они выполняли его команды, тогда совсем другое дело. Может быть, подкинуть ему эту идею?

– Ты попроси дельфинов, – язвительно заметил я, – если понимаешь их язык, чтобы они наши маски со дна моря достали.

– Да?

– Ага!

Данила стал выкручиваться:

– А может быть, мы новые купим, или деньгами отдадим?

Вот и встало все на свои места. Никаких сверхъестественных способностей у моего приятеля нет, он показывает обычные трюки, с чего начинают все дрессировщики, дал лакомство, почесал брюхо, считай, погонял водяных блох, а ты ему воскуряй фимиам. Шиш тебе, дорогой. Дельфины, видимо, и без нас приплывали сюда, к безлюдному берегу.

Данила передал мне ополовиненную бутылку.

– Подержи, пожалуйста, попробую, раз ты просишь. Пусть тетя Даша достанет.

– Кто, кто? – я в оцепенении смотрел на своего приятеля. С каждой минутой он удивлял меня все больше и больше. У него оказывается дальняя родня нашлась. Данила знакомил меня с нею.

– Кто! Тетя Даша – мама Жмыха, дельфиниха, ты, что не понимаешь?

Легкие на помине, на поверхности воды со свистом снова показались дельфины. На этот раз они держались метрах в десяти от камня. Данила поплыл к ним. Все втроем они затеяли ужасную возню. Жмых буквально прижимался к моему приятелю, а тетя Даша стремительно выписывала круги вокруг них. Но вот Данила нырнул и стал внимательно осматривать дно. Вода была прозрачная, и все его действия отлично просматривались с вершины камня. Рядом с ним рыскали по дну тетя Даша и Жмых. Видно было, что они не могли понять, что ищет мой дружок. Когда Данила всплыл, я ему посоветовал:

– Ты им на пальцах покажи, может, догадаются?

Но наши новые друзья оказались сообразительней, чем можно было подумать. Выпрыгнув из воды, тетя Даша что-то свистнула Жмыху и они скрылись под водой. Данила подплыл ко мне.

– Дай бутылку, если сейчас маски принесут, надо будет их поощрить.

– А если не принесут?

– Жмыху дам, а тете Даше нет.

– Почему?

– А то на голову сядет.

– Да она и так сгущенку, по-моему, выплюнула, вон смотри белое пятно на воде.

– Тогда тем более не получит больше, нечего добро переводить, – убежденно заявил мой скаредный дружок.

Прошло немногим более минуты. Вдалеке, там, где мы вчера были, они выпрыгнули из воды и понеслись в нашу сторону, рассекая волны. Неужели принесут? Впереди, нарушая субординацию, мчался Жмых. Он первым подлетел к Даниле и выставил из воды открытый рот, прося сгущенки. Следом подплыла тетя Даша. Во рту, она держала совершенно новую кроссовку. Данила взял подарок и показал, что хочет угостить тетю Дашу. Но дельфиниха, сомкнув пасть, отплыла подальше. Жмых, на которого Данила не обращал внимания, зашелся от возмущения. Он заверещал, зацокал, засвистел и скрылся в воде. А Данила, приблизившись к тете Даше, почесал у нее бок и подтолкнул ее в открытое море.

– Тащи все подряд, – последовала его команда. Так он и не перешел с собеседниками на «вы».

Когда дельфиниха уплыла, мой приятель приложился к бутылке.

– Э-э, ты что делаешь? – крикнул я ему.

Данила, наконец, оторвался от бутылки и с сожалением сказал:

– Сгущенки мало взяли. Буду только Жмыха кормить.

Мне тоже стало жалко дельфиненка. Я упрекнул Данилу:

– Что ты маленьких обижаешь?

– Ладно, не буду больше! – пообещал он.

Вдалеке послышался радостный визг. На всех парах к нам летел Жмых. В пасти у него торчала старая резиновая калоша. Он ее, можно сказать, бросил Даниле в лицо и нетерпеливо открыл рот.

– Данила, дай ему молока, пусть успокоится.

Но мой приятель испытывал терпение своего нового друга. Он отводил подальше бутылку со сгущенным молоком, от выпрыгивающего рядом с ним малыша.

– Рано еще.

– Чего рано? – не понял я, – он же тебе принес предмет. Ну и что, что калоша, в следующий раз принесет, что-нибудь получше.

– Рано сгущенку давать, у нас одна порция только и осталась. Пусть подождет.

– Чего ждать? Отдай ты ему последнюю порцию!

Данила снисходительно посмотрел на меня, как на политически недоразвитого.

– Пусть мать-дельфиниха, тетя Даша увидит, что мы сгущенку не зажали, а последнее с себя, как олигархи народу, отдаем.

В это время, рядом с Данилой раздался всплеск, и красавица афалина заняла место рядом с сыном. Данила поднял бутылку кверху. Жмых нетерпеливо бил хвостом, попискивая и подставляя открытый рот. Последняя порция сгущенного молока исчезла у него в пасти. Сцедив последние капли, Данила бросил мне бутылку.

– А сейчас, я попробую на тете Даше покататься.

Я думал, что у него ничего не получится, но дельфиниха разрешила ему взгромоздиться на спину и, набирая скорость, понеслась в сторону открытого моря. Данила успел помахать мне рукой.