— Тогда идем, хозяин, — произнес Сули, не желая выслушивать объяснений. — Ну пожалуйста! — он подергал Боуррика за рубаху, и принц позволил мальчику увести себя из переулка.

Покинув мертвого работорговца, Боуррик перестал думать о мести и снова задумался о бегстве.

— Как нам пройти в порт? — спросил он, положив руку на плечо Сули.

— Туда, — не мешкая, ответил Сули и указал вдоль длинной улицы.

— Тогда веди меня, — ответил Боуррик. И мальчик-попрошайка повел принца через город, готовый в любую минуту убить их обоих.

— Вот эта, — сказал Боуррик, указывая на небольшую парусную лодку, привязанную в относительно тихом месте. Это был баркас — такие лодки использовались как вспомогательные суда для сообщения между пристанью и большими кораблями — они перевозили и грузы и пассажиров. В умелых руках на нем можно было выйти и в открытое море, особенно если погода была хороша. Весь пиратский флот Дурбина вчера вышел из гавани на поиски раба-убийцы, поэтому сегодня в порту было весьма тихо. Но такое не могло долго продолжаться, решил Боуррик, оставались еще простые горожане, которым не было дела до охоты на убийцу жены губернатора. Скоро на причале закипит обычная жизнь, и кража лодки будет замечена.

Боуррик огляделся и указал на бухту старого потрепанного каната, лежавшего неподалеку. Сули поднял его и перебросил сырой, вонючий канат через плечо.

Никто не обратил внимания на двух моряков, которые направлялись к лодке на дальнем конце причала. Боуррик прыгнул в лодку и быстро развязал булинь. Обернувшись, он обнаружил, что Сули стоит на корме с растерянным видом.

— Хозяин, что мне делать?

— Ты никогда не плавал под парусом? — застонал Боуррик.

— Я никогда еще не был в лодке, хозяин.

— Нагнись и притворись, будто что-то делаешь, — сказал Боуррик. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил на борту смущенного моряка. Будешь делать то, что я тебе скажу.

Боуррик умело отвел лодку от причала, и вскоре, с поднятым парусом, они уже бойко шли к устью гавани. Принц коротко рассказал Сули об основных приемах и познакомил его с морскими словечками.

— А теперь возьми румпель, — сказал он мальчику, когда лекция была закончена.

Мальчик перебрался на место принца и взял румпель и перлинь.

— Держи вон туда, — велел принц, указывая на устье гавани. — А я пока посмотрю, что у нас здесь есть.

Боуррик прошел на бак и вытащил из-под палубы небольшой корабельный сундучок. Сундучок не был заперт, но внутри ничего ценного не оказалось — парус, ржавый рыбацкий нож, оставшийся с тех пор, как лодка принадлежала честному рыбаку, да недлинный кусок обтрепанной лесы. Боуррик подумал, что рыба, пойманная на такую лесу, сойдет разве что для наживки. Нашлось и небольшое деревянное ведерко, окованное железными обручами, — в нем, наверное, держали наживку, а может быть, зачерпнув воды из-за борта, бросали туда улов, чтобы сохранить его свежим до возвращения домой. Последней находкой оказался ржавый фонарь без масла. Повернувшись к мальчику, который, разглядывая парус, с чрезвычайно сосредоточенным лицом держал румпель, Боуррик спросил:

— У тебя, наверное, не осталось ни хлеба, ни сыра?

— Нет, хозяин, — искренне ответил мальчик извиняющимся тоном.

Одну закономерность подметил Боуррик в своей новой жизни — голод стал для него привычным…

Задувал резкий северо-восточный ветер, и Боуррик повернул лодку на север-северо-запад, как только вышел из порта. Мальчик казался напуганным и восторженным одновременно. Он болтал не закрывая рта от самой пристани — наверное, таким образом пытался справиться со страхом, но, после того как они благополучно вышли из гавани, удостоившись только мимолетного взгляда кого-то из матросов с каравеллы, сторожившей выход, страх Сули прошел. Боуррик намеренно прошел близко от корабля — словно его нисколько не волновало его появление на рейде, а необходимость огибать препятствие только раздражала.

— На мачту сможешь залезть? — спросил Боуррик.

Мальчик кивнул.

— Зайди с носа, да не забудь про парус; залезь вон до того кольца, прицепись и скажи мне, что видишь.

Мальчик полез по мачте так, словно всю жизнь по ней лазал, и ухватился за кольцо на верху мачты. Мачта под воздействием дополнительного веса, приложенного к ее верхушке, закачалась, но мальчика, казалось, это нисколько не обеспокоило.

— Хозяин! — крикнул он. — Вон там какие-то маленькие белые штуки, — он махнул рукой в направлении с востока на север.

— Паруса?

— Наверное, хозяин. Они повсюду на горизонте.

Боуррик выругался.

— А на западе?

Мальчик прищурился.

— Да, и там тоже.

Боуррик начал взвешивать свои шансы. Он-то думал о том, чтобы добраться до Рэнома, небольшого торгового порта на западе, или, если будет необходимо, до Ли Мета — городишки на южном полуострове возле Пролива Тьмы. Но, если его преследователи выставили пикета, ему не остается ничего другого, как поворачивать дальше к северу, может быть к Вольным городам, хотя он прежде погибнет с голоду, чем доплывет туда; еще оставалось попробовать выйти в пролив. В это время в проливе было не очень опасно, не то что зимой, когда по нему просто нельзя было плавать и никто, кроме отчаянно смелых или же отчаянно глупых моряков, не ходил там.

Боуррик махнул Сули, чтобы тот слез с мачты, и, когда мальчик оказался внизу, сказал ему:

— Думаю, надо держать к северо-западу, чтобы обойти пикеты. Если мы отвернем сейчас от тех, кто ждет нас с запада, они как пить дать погонятся за нами, но если мы пойдем прямо на них, как если бы мы просто плыли по свои делам, то можем обмануть их. — Посмотрев на воду, он прибавил:

— Видишь, как вода меняет цвет отсюда вон туда?

Мальчик кивнул.

— Это потому что под нами глубоко, а там — коралловый риф. У этой лодки очень небольшая осадка, поэтому мы можем шнырять среди рифов, а тот большой корабль, который мы видели в порту, может пробить себе здесь дно и погибнуть. Нам тоже надо быть поосторожнее — некоторые из рифов расположены очень близко от поверхности воды и могут оказаться опасны даже для такой маленькой лодки, как наша, но, если мы будем начеку, то сможем избежать их.

Мальчик со страхом посмотрел на Боуррика. Он явно был очень удивлен тем, что рассказывал ему Боуррик, и ничего не понимал.

— Не бойся, — успокоил его принц, — я скажу тебе, что делать, если нам придется удирать. — Он бросил взгляд на далекий западный горизонт, где на зелено-голубой поверхности одиноко белело крохотное пятнышко. — Все, что они держат у берега, должно иметь такую же мелкую осадку, как у нас, и быть быстрее, чем наша посудина. Сули, следи за белым пятном на западном горизонте и скажи мне, если оно начнет увеличиваться!

Мальчик наблюдал за парусами с маниакальным упорством, перевесившись через борт с подветренной стороны. Почти целый час белое пятнышко не уменьшалось и не росло, а потом вдруг направилось прямо к ним.

— Хозяин! — завопил мальчик. — Они идут!

Боуррик развернул лодку, пытаясь поставить парус таким образом, чтобы поймать побольше ветра, но чужой парус медленно увеличивался в размерах. Тот корабль был быстроходнее.

— Они нас догонят, если мы попытаемся ускользнуть! — воскликнул Боуррик.

— Хозяин, еще один! — крикнул Сули.

На северном горизонте, словно в ответ на призыв первого корабля помочь ему поймать баркас, появился второй парус.

— Мы отрезаны! — воскликнул Боуррик. Он проклинал себя за глупость. Конечно, те, кто караулил устье гавани, проявили небрежность. Им было велено задерживать тех, кто был похож на беглецов, а они ясно видели, что из двоих моряков на лодке ни один не был рыжим. Но корабли пикетов видели только парус на горизонте. Они обязательно его остановят, а Боуррик совсем не хотел, чтобы его пристально разглядывали. В Дурбине он бы еще мог попытаться выпутаться с помощью какой-нибудь сочиненной истории, но здесь, когда до свободы оставалось рукой подать, он не собирался подвергаться риску еще одного пленения. Если его поймают — он погибнет, напомнил он себе.