— А ты где, Джефф? — Люк стал раздражаться. — Может, летаешь прямо в Лондон?

— Нет, не так далеко. Мы с парнями катаемся в Чарлстон. Застреваем там на целый день в бутиках Берлина и Кравчека. Это мужские магазины, Люк. Специализированные. Понимаешь? Это тебе не универмаг Белка. Пойми: нельзя приобретать вещи там, где торгуют всем. Спроси наших — они тебе подтвердят. Видел бы ты, сколько у Берлина ремней из крокодильей кожи. Такое ощущение, что у хозяина своя крокодилья ферма. Вам обоим обязательно стоит туда съездить. Пора, ребята, развивать вкус.

— Я рад, Джефф, что у нас с тобой разные вкусы. — Люк закрыл дверь своего шкафчика. — Никто тебя не заставляет одеваться как мы, так что можно и без комментариев.

— Не сердись, Люк. Всего-навсего дружеский совет. Имею же я право высказать свое мнение вам в глаза, а не за спиной? Согласны? Вы и спортивное снаряжение не больно-то жалуете. Сэмс требует, чтобы на игру все выходили по форме. И потом, так жизнь разнообразнее. Утром — костюм-тройка, затем — спортивная форма, в которой мы потеем на поле. Дальше — душ, пара капель «Инглиш лезер» [146]и снова — костюм-тройка. На девчонок это действует убийственно. Кстати, этот костюм я купил у Кравчека меньше чем за сотню баксов.

— Дерьмо дерьмом, — заключил Люк, взглянув на светло-синий пиджак Джеффа.

— За такую цену отличный прикид. Или поношенные брюки, да еще цвета хаки — лучше?

— Представь себе, мне нравятся, — угрюмо ответил Люк.

— Ладно, законодатели мод, встретимся на танцах. Правда, мы вряд ли пересечемся. Меня там облепят две сотни девиц, которым захочется потрогать мои классные шмотки. А вообще-то вы сегодня были молодцами, — добавил на прощание Джефф.

В школьной столовой оркестр заиграл рок-н-ролл. Я закрыл шкафчик и сдвинул цифры на кодовом замке. Люк сделал то же самое.

— Люк, хочешь потанцевать? — поинтересовался я.

— А ты?

— Не очень.

— Я тоже. Особенно теперь, когда все будут пялиться на меня и думать: «Надо же, этот парень покупает одежду в универмаге Белка».

— Мне плевать. Я и танцевать-то не умею.

— Я тоже, — признался Люк.

— Почему здесь до сих пор свет горит? — послышался голос тренера Сэмса. — А, это вы, ребята. Я решил, все уже давно на танцах. После такой победы девчонки могут вас просто изнасиловать.

— Мы как раз туда собирались, — отозвался я.

— Кстати, почему вы явились на матч без форменных футболок? Я же велел на встречи с гостями одеваться как положено.

— Забыли, тренер, — соврал Люк. — Так волновались перед игрой, что все мысли были только о ней.

— Хей-ю. — Сэмс хлопнул Люка по руке. — Отличный был бой. Хей-ю.

— Хей-ю, — повторили мы оба.

— Хей-ю, хей-ю, — улыбнулся он нам. — Здорово сражались.

Вместе с тренером мы прошли к задней двери раздевалки. Сэмс открыл щиток и опустил рубильник, выключив свет на поле.

Мы с Люком отправились в школьную столовую.

Когда я пытаюсь вспомнить, каким был голос матери в годы нашего детства, я почему-то слышу нескончаемые, полные мрачной торжественности монологи о нашем тяжелом экономическом положении. Эта мысль повторялась ею на разные лады. Мать была твердо убеждена, что мы живем в нищете. Не могу сказать, правда ли это. Не уверен, скупой была мать или просто экономной. Но я бы скорее попросил мать покормить меня грудью, чем отважился стребовать с нее десять долларов. Финансовые темы сразу же меняли мать, причем не в лучшую сторону. И дело не в том, что у нее не было денег — она пыталась заставить нас поверить, что их нет. Я подозревал, что мать о чем-то умалчивает. И всегда боялся, что купюры она любит больше, чем меня. Так это или нет — узнать не удалось.

После слов Джеффа и напоминания тренера Сэмса отсутствие формы не выходило у меня из головы. Позавтракав, я подошел к матери. Она развешивала белье на заднем дворе. Я стал помогать ей.

— Мам, можно с тобой поговорить?

— Конечно, Том. Никогда не стесняйся обсуждать со мной все, что угодно. Я буду только рада.

— Мама, я могу выполнять какую-нибудь работу по дому?

— Но у тебя и так есть свои обязанности.

— Я имею в виду дополнительный труд, на котором можно заработать.

— Том, мне ведь никто не дает ни цента за все, что я делаю. Подумай об этом. Если бы я брала плату за приготовление еды, уборку, стирку, починку вашей одежды и многое другое, боюсь, нам бы не хватало на хлеб. Но мне бы и в голову не пришло требовать деньги за свою работу. Я ее делаю потому, что люблю нашу семью.

— Я тоже люблю нашу семью.

— Разве ты забыл, что у нас трудности? — прошептала мать.

Я хорошо знал эти заговорщические интонации, которые намекали на мою посвященность в самые сокровенные материнские мысли.

— Слава богу, уловы сейчас хорошие, — продолжала мать. — Но покупка отцом автозаправки, а потом и тигра проделала громадную брешь в бюджете. Не хочу тебя пугать. Знаю, как ты за меня беспокоишься. Да, Том, мы в любой момент можем остаться без гроша. Я пытаюсь убедить в этом твоего отца. Но что я могу поделать? Теперь он мечтает о целой флотилии лодок.

— Мама, мне нужно купить форменную футболку.

— Какая ерунда, — возмутилась мать, рот который был полон бельевых прищепок. — Обойдешься без нее.

— Нет, не обойдусь. — Я уже ощущал себя так, словно заикнулся о роскошной яхте. — Тренер Сэмс велит нам в дни игр с соперниками одеваться по правилам. Вчера на матче только мы с Люком были в обычной тренировочной одежде.

— Дурацкие правила. Почему вы должны подчиняться? Ты же в курсе, как неудачно сложился для отца прошлый год. Креветок не было, а его угораздило вбухать деньги в эту чертову автозаправку. Ты хочешь, чтобы я себя неловко чувствовала, отказывая тебе? Каких сил мне стоит держать нашу семью на плаву! И вопрос не в том, что мы не можем позволить себе раскошелиться на вас с Люком, а в том, что для семьи важнее и нужнее в данный момент. Отец бы на стенку полез, услышь он о новой футболке. С твоей стороны эгоистично даже думать об этом. Я удивлена и, если честно, весьма огорчена твоей просьбой.

— Но у всех остальных ребят есть форма. И потом, необязательно покупать новую. Можно посмотреть в комиссионном магазине.

— Ты не такой, как остальные ребята. Ты — Том Винго, и ты на целую голову выше всех. Возможно, сверстники одеваются лучше, но ведь не они, а вы, мои сыновья, являетесь капитанами команды.

— Тогда почему у Саванны полно вещей, а мы с Люком вечно одеты так, будто собрались ловить креветок?

— Саванна — девушка, для девушки очень важно подчеркивать свою привлекательность. И я ни в малейшей степени не считаю себя виноватой, идя на жертвы и наряжая свою дочь. Удивительно, что тебя это задевает и что ты не понимаешь очевидного.

— Не понимаю. Объясни мне, мама!

— Чтобы выйти замуж за достойного молодого джентльмена, Саванна должна отлично выглядеть. Парни из хороших семей не будут ухаживать за девушкой, которая не умеет одеваться. Стиль — это первое, что привлекает мужчину в женщине. Может, и не первое, но одно из первых.

— Тогда что же привлекает женщину в мужчине?

— Разумеется, не его тряпки, — усмехнулась мать. — Если мужчина занят серьезным бизнесом или юридической практикой — его внешность играет весьма незначительную роль. Женщина обращает внимание на характер мужчины, его перспективы, честолюбие, происхождение.

— Ты все это учитывала, выходя замуж за отца?

— Я тогда думала, что заключаю брак совсем с другим человеком. Я была глупа и продала себя, можно сказать, за бесценок. Не хочу, чтобы Саванна повторила мою ошибку.

— Тебе не кажется, что девушкам тоже не все равно, во что я одет?

— Если они пустышки, взбалмошные особы и не знают, как достаются деньги, тогда, конечно, твой костюм будет для них важнее всего остального.

— В таком случае, почему мужчин так занимают женские наряды?