Мы с Люком и Саванной каждый день выводили свою лодку и присоединялись к флотилии сопротивления. Люк делал зигзаги перед самым носом вражеского судна, игнорируя его гудки и едва заметно снижая обороты лодочного мотора. Какими бы профессиональными ни были действия капитана Блэра, ему не удавалось обойти Люка. Мы с Саванной закидывали удочки, делая вид, что промышляем королевской макрелью. Частенько команда «Желтохвоста» собиралась на носу и бросала нам угрозы и язвительные насмешки.

— Эй, ребята, убирайтесь отсюда, пока мы по-настоящему не разозлились! — крикнул нам кто-то из них.

— Мистер, мы просто ловим рыбу, — отозвался Люк.

— И какую же? — устало усмехнулся наш противник.

— Прошел слух, что где-то здесь плавает белый дельфин, — сообщил Люк, еще чуть-чуть сбавляя обороты мотора.

— Ты это серьезно, задира? В таком случае вы занимаетесь недостойным делом.

— Мы занимаемся тем же, чем и вы, мистер, — вежливо произнес Люк.

— Если бы мы были во Флориде, мы бы протаранили вашу посудину.

— Но здесь не Флорида, мистер. Или вы до сих пор не поняли? — спросил мой брат.

— Деревенские чурбаны! — разозлился парень.

Люк взялся за дроссель, и скорость нашей лодки стала черепашьей. Мы слышали, как мощные двигатели «Желтохвоста» тоже сбросили обороты. Нос судна почти навис над нашей лодкой.

— Он назвал нас деревенскими чурбанами, — сказал Люк.

— Назвать меня деревенским чурбаном? — возмутилась Саванна.

— Это оскорбляет мои чувства, — добавил благородного возмущения я.

А впереди белый дельфин благополучно завернул в Лэнгфорд-крик; вскоре алебастровый плавник исчез среди зелени болот. В устье стояли три лодки, готовые двинуться наперехват, если «Желтохвост» сумеет обойти Люка.

Через тридцать дней безуспешных маневров и обструкции местных жителей «Желтохвост» покинул южные границы коллетонских территориальных вод и отправился в Майами ни с чем. Так явствовало из интервью, данного капитаном Блэром перед отплытием. Капитан заявил, что непонятное упрямство, проявленное жителями Коллетона, сорвало программу научных исследований белого дельфина. Однако последней каплей стал снайперский огонь по его судну со стороны острова Фрименс. Не желая рисковать жизнью команды, капитан Блэр принял окончательное решение завершить охоту на Снежинку.

И действительно, «Желтохвост» миновал последние барьерные острова и повернул на юг, держа путь в открытый океан. Ловцы креветок видели это со своих лодок.

Однако «Желтохвост» направился не в Майами. Проделав миль сорок, шхуна подошла к устью реки Саванны и встала на одном из многочисленных рыболовецких причалов городка Тандерболт. Там члены команды провели неделю: они пополняли запасы и ждали, когда страсти в округе Коллетон немного улягутся. Все это время капитан Блэр и его парни внимательно следили за радиопереговорами коллетонских ловцов креветок. Те, сами того не подозревая, регулярно информировали экипаж «Желтохвоста» обо всех перемещениях Снежинки. Через неделю, под покровом ночи, «Желтохвост» покинул причал Тандерболта и взял курс на север, стараясь двигаться за пределами трехмильной прибрежной полосы и не попадаться на глаза ловцам креветок, что промышляли близ берегов. Парни из Майами ждали условного сигнала.

Через три дня плавания в нейтральных водах команда «Желтохвоста» услышала нужный сигнал.

— Всем капитанам. Только что в Заяц-крик я наткнулся на топляк [130]. Если кто-то из вас, ребята, находится поблизости, имейте в виду. Прием.

— В Заяц-крик креветки не водятся, — послышался другой голос. — Далеко же тебя занесло, капитан Генри. Прием.

— Я ловлю их везде, где они могут попасться, — ответил мой отец, глядя, как Каролинская Снежинка плывет за косяком рыб к отмели.

Река Заяц-крик текла вне пределов округа Коллетон. «Желтохвост» на полной скорости помчался на запад, к указанному месту. Экипаж готовил сети, а капитан Блэр смотрел на побережье Южной Каролины и надеялся, что больше его не увидит… Ловец креветок из Чарлстона рассказал, как в половине двенадцатого наблюдал поимку Каролинской Снежинки. Самка белого дельфина лихорадочно металась и запуталась в сетях. Но команда действовала быстро и слаженно; им удавалось держать голову Снежинки над водой. Экипаж судна подогнал дельфина к моторной лодке и поднял на борт.

К тому времени, когда весть о захвате Снежинки достигла Коллетона, «Желтохвост» находился в нейтральных водах и держал курс прямиком на Майами, куда он должен был прийти через пятьдесят восемь часов. В Коллетоне ударили в церковные колокола, но это было лишь выражением бессилия и ярости. Горожанам казалось, что реку, на которой стоит их город, осквернили, лишив присущего ей волшебства.

Слово «топляк» было условным сигналом, придуманным моим отцом. Он согласился помочь капитану Блэру и некоторое время бороздил воды сопредельных округов, пока не заметил Снежинку в территориальных водах округа Гиббс. Генри Бинго и был тем неназванным жителем Коллетона, который сообщил во Флориду о белом дельфине. Через две недели после похищения дельфина и через неделю после статьи в «Коллетон газетт», где был помещен снимок Снежинки в океанарии Майами, отец получил от капитана Блэра благодарственное письмо и чек на тысячу долларов в качестве вознаграждения.

Отец горделиво помахал чеком у нас перед носом.

— Мне стыдно за тебя, Генри, — едва сдерживаясь, сказала мать.

— Я заработал тысячу баксов, Лила. Это самые легкие деньги в моей жизни. Жаль, что не все дельфины, которые мне попадаются, — альбиносы. Тогда бы я плевал в потолок, ел шоколад и скупал банки.

— Если в этом городе найдется хоть пара человек, способных на поступок, они отправятся в Майами и вызволят Снежинку. А ты лучше помалкивай о своем подвиге. Горожане до сих пор возмущаются.

— Как тебе вообще в голову взбрело продать нашего дельфина? — спросила Саванна.

— Ты так говоришь, дорогая моя, будто Снежинка пошла на мясо. Она плавает себе в богатеньком городе, лопает деликатесную макрель. И всего-то забот у нее — попрыгать через обручи на радость детишкам. Теперь ей не надо опасаться акул. Считай, что в Майами она живет, как обеспеченная пенсионерка. Умей находить во всем положительные стороны.

— А по-моему, папа, ты совершил грех, который даже Бог не простит, — мрачно изрек Люк.

— По-твоему? — усмехнулся отец. — Что-то у Снежинки на спине я не видел клейма «Собственность округа Коллетон». Я всего лишь известил океанарий, что в водах Коллетона водится природный феномен, способный привлечь к ним толпы народа. Я немного подсуетился и получил награду.

— Эти люди не нашли бы Снежинку, если бы ты каждый раз не передавал по радио, где она, — вмешался я.

— Я был их офицером связи. Надо смотреть на вещи реально. В нынешнем сезоне креветки не прут косяками. Тысяча баксов — это еда на столе и шмотки для вас. Это целый год учебы в колледже для кого-то одного.

— Я не притронусь к еде, купленной на эти деньги, — заявил Люк. — И такой одежды мне не надо.

— Снежинка радовала нас более пяти лет, — надтреснутым голосом произнесла мать. — Однажды, Генри, ты наказал Тома за убийство белоголового орлана. Но орланов в мире намного больше, чем белых дельфинов.

— Ты не сравнивай, Лила. Я не погубил Снежинку. Я передал ее туда, где она в безопасности. Морские воды, знаешь ли, не аквариум. Я считаю себя героем.

— Ты продал Снежинку в рабство, — бросила ему мать.

— Какие там научные исследования! — подхватила Саванна. — В Майами ее сделают цирковым дельфином.

— Ты предал себя и свое ремесло, — добавил Люк. — Я бы еще понял, будь ты каким-нибудь бизнесменом. Одним из этих молодых паршивцев с блестящими волосами. Но ты же ловец креветок, отец. Ловец креветок, поменявший Снежинку на деньги.

— Я и креветок меняю на деньги! — крикнул отец.