— Вот это зверь! — восхитился Люк.

— Можешь себе представить, что за тобой в море погналась косатка? Что бы ты делал? — спросила Саванна.

— Знаешь, сестренка, она такая громадина! Мне останется только одно: покориться своей судьбе.

— Хотел бы я увидеть косатку в Коллетоне, — усмехнулся я.

— Отличный способ наказания преступников, — вдруг сказал Люк. — Дать им купальный костюм, прикрепить к разным частям тела несколько макрелей — и пусть переплывают бассейн. Сумели справиться — свободны. Не сумели — океанарий сэкономит на рыбе.

— Люк, ты великий гуманист, — вздохнула Саванна.

— Я имел в виду отъявленных негодяев. Повинных в массовой гибели людей. Таких, как Гитлер. Убийц детей. Всю шваль планеты. Нарушители уличного движения и мелкие воришки не в счет.

— Все равно это была бы жуткая смерть, — заметил я.

Дредноут в это время прыгнул через огненное кольцо и брызгами воды потушил пламя.

— Можно было бы сделать это частью шоу, — развивал мысль Люк. — Надо подбросить идею отцу. Он доработает. Например, косатка выныривает из воды и звонит в колокол. В награду ей дают слопать насильника.

Дредноут завершил выступление колоссальным прыжком, после которого с наслаждением плюхнулся в воду. Несколько сотен насквозь мокрых зрителей покинули зал и отправились к дельфинам. В их числе были и мы.

После косатки дельфины показались нам маленькими суетливыми существами. Хотя их трюки были изящней и разнообразней, после бунтарства Дредноута они воспринимались как милые пустячки. Дельфины работали на совесть, но они не были косатками. Впрочем, дельфинов это вряд ли волновало. Они выглядели вполне счастливыми. Словно артиллерийские снаряды, они взмывали на двадцать футов, показывая зрителям свои гладкие яшмовые тела. С морд не сходила шутовская улыбка, что добавляло искренности исполняемым номерам. Дельфины играли в бейсбол и боулинг, танцевали на хвостах, проходя всю длину бассейна, бросали мячи в кольца и выбивали изо рта дрессировщика сигареты, тщетно пытаясь отучить его от курения.

Каролинская Снежинка одиноко плавала в небольшом бассейне. Толпа туристов облепила ограждение. Снежинка двигалась по периметру, сбитая с толку и слегка скучающая. Из динамиков звучал голос все той же женщины. Она рассказывала о поимке Снежинки, словно об экзотическом и опасном приключении, сравнимом с поисками Северо-Западного прохода в арктических морях.

Кормление Снежинки началось в три часа. Служитель принес ведро с голубыми карангами [134]. Достав рыбину, он кинул ее в противоположный конец бассейна. Снежинка развернулась, устремилась туда с необычайным изяществом и подхватила еду с поверхности. Туристы переговаривались, пытаясь определить цвет Снежинки. А мы, ее будущие освободители, с гордостью слушали слова об удивительной, сияющей красоте этого природного феномена.

Мы наблюдали за процессом и видели: работник не просто бросает рыбу Снежинке, одновременно он дрессирует дельфина. Добившись того, чтобы Снежинка двигалась в нужном направлении, служитель усложнил задачу. Теперь он держал корм на весу, заставляя дельфина выныривать из воды и дотягиваться до его руки. Этот человек был профессионалом, терпеливым и опытным. Когда Снежинка выпрыгнула, зрители наградили ее аплодисментами. Дрессировщик бросил очередного каранга в ее пасть, совсем как пастор, кладущий священную облатку в рот маленькой девочке, пришедшей на причастие.

— Том, мы с тобой пойдем на рыбный рынок, — шепнул мне Люк. — А ты, Саванна, заблаговременно познакомься с ночным охранником. Океанарий закрывается в восемь.

— Мне всегда хотелось поиграть в грешную соблазнительницу, — призналась Саванна.

— Не надо его соблазнять. Просто подружись с ним. А затем усыпи этого сукина сына.

В Коконат-Гроув [135]мы с Люком купили полдюжины мерлангов и картонное ведерко жареной курятины. К океанарию мы вернулись в половине восьмого. Саванна вовсю болтала с ночным охранником, готовящимся заступить на дежурство.

— А вот и мои братики, — захихикала сестра. — Ребята, я тут познакомилась с замечательным человеком.

— Она не слишком докучала вам? — обратился к охраннику Люк. — Мы на денек забрали ее из сумасшедшего дома. Под свою ответственность.

— Докучала? Такая милая девушка? Когда я прихожу, все уходят. Словом перекинуться не с кем.

— Между прочим, мистер Биверс родом из Нью-Йорка, — сообщила Саванна.

— Хотите жареной курятины? — предложил Люк.

— Не откажусь.

Охранник взял куриную лапку.

— А как насчет «пепси»?

— Я пью исключительно кофе. О, уже и закрывать пора. Если хотите, идемте со мной. Я должен лично убедиться, что на территории никого не осталось. Единственное неудобство в моей работе.

Охранник включил запись. Послышался громкий рев «туманной» сирены, после чего все тот же женский голос вежливо попросил посетителей не задерживаться и назвал время открытия океанария. Мистер Биверс вышел из сторожки. Я и брат отправились вместе с ним по проходу между дельфинарием и павильоном с косаткой. Мистер Биверс добросовестно дул в свисток. Тем временем Саванна подняла крышку кофеварки на его столе и приправила сваренный напиток парой таблеток, затем тщательно размешала, следя, чтобы снотворное полностью растворились.

Мы с Люком следовали по пятам за мистером Биверсом. Он с добродушным юмором подгонял туристов, говоря, что им пора домой и что им всегда здесь рады. Ненадолго он остановился возле бассейна, в котором беспокойно двигалась Снежинка.

— Конечно, это отклонение от природных норм, — заметил охранник. — Но зато какое прекрасное!

Оглянувшись, он увидел, как какой-то подросток бросил фантик прямо на дорожку.

— Молодой человек! Мусорить — это преступление против Творца, создавшего нашу зеленую планету.

Пока мистер Биверс читал нотации, Люк кинул Снежинке мерланга. Она дважды проплыла мимо и только тогда заметила рыбину, которую тут же проглотила.

— Сколько таблеток ты засунул в мерланга? — спросил я.

— Достаточно, чтобы навсегда усыпить нас с тобой.

Мы вернулись к сторожке.

— С удовольствием поболтал бы с вами, ребята, но правила запрещают посторонним здесь находиться, — развел руками мистер Биверс.

Мы понимающе кивнули и распрощались. Охранник тут же налил себе кофе.

— Скоро вам будет не до разговоров, мистер Биверс, — тоном заговорщицы прошептала Саванна.

— Хорошо сработано, Мата Хари, — похвалил я.

— Не знаю, как вы, а я весь вспотел, — сказал Люк. — Не поплескаться ли нам в местном море?

— Когда мы вернемся за Снежинкой? — осведомился я.

— Думаю, около полуночи.

В восточной части неба взошла бледная луна, чем-то напоминающая водяной знак. Мы купались, пока солнце не погрузилось в Атлантический океан, который очень сильно отличался от привычного нам: у побережья Флориды он был прозрачным, цвета аквамарина, а в Коллетоне, стоя в воде по грудь, я не видел собственных ног.

— Какая-то… неправильная вода, — произнес Люк, выражая мои мысли.

Море для меня всегда имело женскую природу, но природу буйную и своенравную. Флорида делала ее ласковой и податливой, предельно открытой. Таинственность Флориды мы в полной мере ощутили на берегу, где впервые попробовали манго. Вкус был очень странным, как и все в этих местах. Мы не привыкли к океану, которому можно доверять, к мягким, едва ощутимым волнам прилива, к душистой прозрачной воде, плещущейся под пальмами. Луна на сотни миль растянула свои серебряные нити, прежде чем они достигли берега и затерялись в волосах Саванны. Люк встал и вытащил из кармана джинсов часы.

— Значит так, братик и сестричка. Если нас сегодня застукают, не вмешивайтесь. Говорить буду я. Я вас подбил сюда ехать, мне и выручать вас в случае чего. А сейчас помолимся о том, чтобы мистер Биверс спал беспробудно.

вернуться

134

Каранга — рыба семейства ставридовых.

вернуться

135

Пригород Майами.