И вдруг, нежданно-негаданно для девушки, ощущавшей себя до этого гадким утенком, мир меняется и начинает играть новыми красками. Подумать только, на нее обратил внимание сам наследник престола Чарльз, принц Уэльский! Правда, сначала он ухаживал вовсе не за ней, а за ее сестрой Сарой, но та, все как следует взвесив, ответила принцу отказом. И вот теперь в Шотландии, куда Диану пригласила сама королева, на берегу речки Биркхолл Чарльз сделал ей предложение. Разумеется, она согласна. Ведь это как в сказке, как в одном из романов Барбары Картланд, которыми она зачитывалась в детстве. Она не знает (или же не хочет знать), что ее кандидатура на роль будущей принцессы Уэльской уже давно «утверждена и одобрена» «Фирмой» — королевской семьей. При этом во внимание было принято абсолютно все. Имя: Спенсеры — род древний и знаменитый — ведут свое происхождение, как и Виндзоры, от Карла Стюарта. Внешние данные: немного высоковата, но если наденет туфли без каблуков… И главное, репутация: девственница. Чарльз — ее первый кавалер. Информация проверена и перепроверена. Официально о помолвке объявлено в феврале, и у Дианы остается несколько месяцев, чтобы подготовить себя к той роли, которая ей предстоит в будущем, — роли Ее Королевского Высочества.
Диана переезжает в Букингемский дворец, витая от счастья в облаках, но тут на нее обрушивается первый холодный душ — оказывается, жизнь во дворце подчинена распорядку более строгому и жесткому, чем железнодорожное расписание. Здесь не принято бурно проявлять свои чувства: главное — чопорная благопристойность всегда и во всем. Никому нет никакого дела до того, что у тебя на душе.
«Здесь либо пойдешь ко дну, либо выплывешь, — рассказывала позднее Диана. — Я выплыла». Но это далось ей дорогой ценой, причем платить она начала до свадьбы. Буквально накануне бракосочетания Диана обнаружила, что сердце Чарльза не принадлежит ей безраздельно. Оказывается, до нее там уже давно поселилась Камилла — та самая Камилла Паркер Боулз, которая однажды взялась посвятить ее во все тонкости главного королевского увлечения — конных скачек. Первая размолвка, первые слезы — предвестники будущих скандалов и безобразных семейных сцен. Неужели ей уготована та же судьба, что и ее родителям? Неужели история повторяется? Нет, об этом просто не хочется думать, когда под перезвон свадебных колоколов вступаешь под своды собора Святого Павла…
Британия, затаив дыхание, следила за королевской свадьбой: первый раз будущий монарх сочетался браком не в Вестминстере, а в соборе Святого Павла, впервые за несколько столетий он взял в жены англичанку. Ликованию нации не было предела. Оставалось только надеяться, что невесте окажется по плечу тяжкая ноша, что она займет достойное место среди членов королевской фамилии, подарит стране и мужу наследника. Что ж, со вторым она справилась — почти через год, 21 июня 1982 года, на свет появился ее первый младенец, Уильям, желанный ребенок и наследник трона. Но что касается отношений с мужем и со свекровью, то они день ото дня становятся все более натянутыми, хотя говорить об этом, конечно же, не принято, ведь главное — соблюдать приличия. Увы, наметившаяся трещина грозит со временем превратиться в пропасть взаимного непонимания и отчуждения… Развод неминуем. Но неужели жизнь на этом заканчивается? У Дианы появляются первые возлюбленные (кто возьмется судить ее?), но, главное, как и в годы юности, она посвящает себя «сирым и убогим» — больным СПИДом, жертвам многочисленных военных конфликтов. Чем чаще мелькает ее имя на страницах газет, тем большую холодность ощущает она со стороны королевского семейства. Диана устала жить в клетке, устала жить с оглядкой на «Фирму», ей как никогда нужна свобода, она жаждет вернуться в мир, где человеческих чувств стыдиться не принято. И она вернулась. Увы, ненадолго. Такой жизни ей было отмерено меньше года.
…В этот день центральную часть британской столицы запрудила почти миллионная толпа. Многие, желая своими глазами взглянуть на печальное шествие, провели, расположившись бивуаком прямо на тротуарах, целые сутки, а то и более. Около двух тысяч человек удостоились приглашения на церемонию прощания в Вестминстерском аббатстве. И еще многие тысячи выстроились на пути траурного кортежа, пока гроб с телом принцессы перевозили в фамильное поместье Спенсеров, Алторп, расположенное примерно в ста километрах к северу от Лондона, — не говоря уже о том, что миллионы людей на всех континентах следили за процессией, сидя у экранов своих телевизоров. Вслед за гробом в скорбном молчании, опустив головы, шли пятеро мужчин — бывший супруг, брат, свекор и двое сыновей. А за ними на небольшом расстоянии следовала — кто в инвалидной коляске, кто на костылях — колонна представителей 11 благотворительных обществ (по пять человек от каждого), которым принцесса покровительствовала при жизни. Такое вряд ли увидишь на «обыкновенных» королевских похоронах. Но кто сказал, что это были «обыкновенные» похороны? Уже не будучи членом королевской семьи, Диана заслужила почести, которые до нее были оказаны только Уинстону Черчиллю («исключительная церемония для исключительной личности» — есть в Британии на сей счет такая формулировка). Да и «созвездие» собравшихся по столь печальному поводу в Вестминстерском аббатстве отличалось необычностью: за редким исключением, которое составили первая леди Америки Хилари Клинтон, бывший премьер-министр страны Маргарет Тэтчер и нынешний, Тони Блэйр, с супругой, это в основном были представители шоу-бизнеса и великосветской международной тусовки — Том Круз с женой Николь Кидманн, Том Хэнкс, Дайана Росс, Лучано Паваротти, Стивен Спилберг, — словно перенесшиеся сюда прямо с похорон Джанни Версаче. Но там Диана еще присутствовала в качестве приглашенного лица, и вот теперь она сама «виновница» этой скорбной церемонии. Гроб, накрытый королевским штандартом (кто осмелится сказать, что она вот уже почти год как лишилась титула «Ее Королевское Высочество»?), украшают ее любимые цветы — белые лилии. А рядом с ними несколько белых тюльпанов от старшего сына Уильяма и небольшой венок из белых роз с карточкой, на которой детской рукой выведено «Мамочке» — это от младшего, Гарри.
В 11 часов, под бой курантов «Биг Бена», восемь гвардейцев в красных мундирах вынесли гроб под готические своды Вестминстерского собора. Тяжелые минуты прощания, горькие в своей безжалостной неумолимости. Для тех, кто не смог попасть внутрь, в центре Лондона соорудили три гигантских телеэкрана, чтобы народ мог попрощаться с «народной принцессой». Заупокойная служба заняла около часа. Рок-певец Элтон Джон, близкий друг покойной принцессы, исполнил знаменитую «Свечу на ветру», некогда написанную в память о Мэрилин Монро. И вот теперь эта песня звучит для Дианы. «Прощай, английская роза», — раздается в тишине, и принц Гарри, который до этого, глядя на старшего брата, пытался крепиться, не выдержав, закрыл лицо руками. Снаружи, за серыми многовековыми стенами, в многотысячной толпе вспыхнули поминальные свечи.
«Прощай, английская роза» — и слезы подкатывают к глазам людей, знавших принцессу разве что по газетным фото. Господи, неужели это англичане? Неужели они умеют плакать?
И вновь отступления от принятого в подобных случаях протокола. Брат Дианы, Чарльз, девятый граф Спенсер, прилетевший на похороны сестры из далекой Южной Африки, произносит речь — такую мудрую и прочувственную, что с трудом верится, что это тот самый Чарльз, который никогда не блистал красноречием. О чем же говорил Чарльз Спенсер? О том, что каждый человек имеет право на личное счастье, на слабости и недостатки, — право, которого Диана оказалась самым жестоким образом лишена.
«Как мне кажется, она так и не поняла, почему ее самые добрые, самые искренние порывы порой вызывали у прессы язвительную усмешку, почему газетчики только тем и занимались, что постоянно пытались унизить ее. Это не укладывается в голове. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, — это то, что искренняя доброта грозит неприятностями тем, чьи моральные принципы отличаются от расхожих представлений остальных». Нет, Диана отнюдь не была святой, продолжал брат, она была живым человеком, и ничто человеческое не было ей чуждо, но, несмотря «на свое положение, на всеобщее почитание, в душе она оставалась ранимой, неуверенной в себе. В ее желании творить добро было нечто детское, будто тем самым она пыталась восполнить собственную, как ей казалось, никчемность». И вместе с тем, подчеркнул граф, Диана обладала внутренним благородством, данным ей от природы — в последний год она доказала, что и без королевских регалий по-прежнему остается королевой людских сердец. Его слова наверняка вызвали у части приглашенных недоуменные взгляды — ведь это прямой намек на присутствующую здесь же, в Вестминстере, Елизавету. Ни для кого не секрет, что именно стараниями свекрови Диана после развода с Чарльзом лишилась права именоваться «Ее Королевское Высочество», хотя ей и было милостиво позволено, как матери наследника, сохранить за собой титул принцессы Уэльской.
