– Нет, адмирал, не приходилось.
– Здание штаба полностью заблокировано?
– Да, насколько мне известно, сэр, но…
– Как я понял, это не какой-то нервно-паралитический газ, нейтрализовать действие которого мы могли бы в следующие полчаса?
– Конечно, адмирал.
– Значит, если не считать Кирка и «Энтерпрайза», этой информацией не обладает никто?
– Но у ученых, наверняка, возникнут вполне понятные вопросы. И командир Дориш просил… – Необходимые люди будут проинформированы, Спок, и Дориш – один из них. А пока просто подумайте, что вы можете сделать. Мне понадобятся ваши идеи.
Связь отключилась до того, как Спок успел возразить. Он вновь вошел в общий канал. Кирк бросил на него понимающий взгляд, ничего не сказав. Кински был менее сдержан:
– Спок, у меня появилась мысль. Я подумал, что просто…
– Мистер Кински, одну минуту, пожалуйста…
–., не микроорганизм, мистер Спок, – Ренн отрицательно качала головой, – и не радиация. Я пересмотрела состав оружия клингонов и ромулан, чтобы узнать его химические компоненты. Даже при уменьшении давления воздуха можно обнаружить остаточные явления. А вот принципа извлечения из воздуха кислорода я не нашла…
Читая информацию, появившуюся на экране монитора, Кирк мысленно благодарил архитекторов и инженеров, которые, несмотря на дороговизну и трудоемкость, построили здание штаба, в том числе и его вентиляционную систему, отдельно от Вольта. В то время реализация такого замысла была всего лишь любопытным экспериментом, теперь же это стало обязательным для дизайна всех зданий, как и специальные безопасные материалы.
В Штабе Звездного Флота всегда поддерживалось постоянное равновесие допустимого атмосферного давления, даже чуть выше нормального, содержащее 22,76% кислорода. Двойные двери, «воздухо-блокируемые» входы и выходы способствовали дополнительной безопасности. Дизайн здания отражал то, что Звездный Флот знал лучше всего: силуэты и формы звездных кораблей. Никаких цветочных ароматов, проникающих сквозь открытые окна, никаких изменений погоды или проявлений того или иного сезона – ни пыли, ни грязи, ни мусора, ни чего бы то ни было другого, что могло бы вызвать сбои в работе компьютеров, снизить работоспособность людей или вызвать нежелательные реакции в организмах представителей других миров. Атмосфера Звездного Флота была благоприятна для машин и способствовала бодрости дежурного персонала. По крайней мере, так было раньше.
Теперь воздух за этими монолитными алюминиевыми стенами был полон 22,76% чего-то еще. Именно 22,76%. И сканеры показывали одно и то же: при входе на первом этаже, в научной лаборатории и на последнем этаже здания был один и тот же процент содержания кислорода: кислорода не было вообще. Ни 2%, ни 1%, ни даже 0,001%. Абсолютный ноль.
– Извините, господа, – настаивал Кински, – у меня есть предложение. Может быть мы сможем…
–., и еще кое-что зафиксировано, мистер Спок, – не обращая внимания на реплику Кински, продолжала Ренн. – Азот, углекислый газ – незначительное количество. Всего несколько процентов из тех 22,76 – но ни процента кислорода. Медицинские тесты не могут ответить, что здесь произошло. Будет нелегко нейтрализовать неизвестный элемент, с которым мы никогда раньше не встречались, и который мы даже не можем идентифицировать…
– Ромулане не привыкли задавать нам легкие задачки, доктор Ренн. А эти тесты неадекватны. Для углубленной атмосферной пробы я предлагаю внутрикосмический анализ 424.
– Адмирал Кирк, – шепотом обратился к нему Кински, – если бы они послушали хотя бы секунду…
– Спок, доктор, мистер Кински хочет сделать предложение. Я считаю, мы должны его выслушать.
Спок повиновался с присущим ему спокойствием и выдержкой, Ренн – с некоторым нетерпением:
– О, ради всего святого, что еще?
– Ну… – теперь, когда Кински заполучил долгожданное внимание, он не знал, как им распорядиться. – Кислорода там нет, верно? Мы можем выпустить кислород обратно в воздух!
После секундной тишины, Спок резко открыл глаза. Кирк, словно поперхнувшись, откашливался. Ренн ввела в компьютер запрос о кислородных баллонах.
–., и поставить на клапаны баллонов дистанционное управление. Они сработают по сигналу компьютера. – Она подняла на них заблестевшие глаза и твердо произнесла. – Стоит попробовать.
Спок кивнул.
– В самом деле. Установите район для опыта и настройте мониторы. Благодаря результатам этого эксперимента мы сможем узнать, с чем имеем дело. Очень ценное предложение, мистер Кински.
– Спасибо, сэр.
– Да, прекрасное мышление, лейтенант, – похвалил Кирк. – А теперь набросайте план вашего эксперимента. Я хочу понять, что означают все эти цифры.
– Есть, сэр…
Спок не обращал внимания на разговор. Пока поток информации протекал по экрану компьютера, в дальних уголках его мозга происходил еще один аналитический процесс, от эффективности которого в немалом зависела его жизнь, будущее землян и… Саавик.
Совершить террористический акт на планете им не удалось: нанести удар в самое сердце Звездного Флота из безопасного места в Империи, находящейся на расстоянии в полгалактики от Земли, теоретически возможно, но, к счастью, такой вариант не походил на данный случай. Нет, это, несомненно, был давно продуманный план, на осуществление которого потребовалось очень много времени, план, который предусматривал малейшие мелочи и не мог быть сорван. Похороненные воспоминания Саавик были этому ценным доказательством. Много лет назад ромулане основали здесь свой арсенал оружия, на этой мертвой, заброшенной планете; их древняя жажда борьбы осталась жива – даже после ста лет сравнительно поддерживаемого мира. Но, не в пример клингонам, ромулане отличались завидной дальнозоркостью в военных действиях. Спок считал, что и в мирных делах люди должны быть не менее дальновидными. Если бы появилась возможность нейтрализовать новое оружие отсюда, с этой планеты, Совет мог бы возражать против того, что задумал Звездный Флот. Если нет, то вопрос останется открытым, а Спок не любил нерешенных вопросов. И потом этот Хэллгард…
–… Извините меня, господа… – Ренн быстро переводила взгляд с одного экрана на другой. – Когда мы должны посвятить в это всех остальных? Дело в том, что скоро поступит больше информации, чем я могу обработать – мне понадобится помощь. Повсюду расставлена охрана, не имеющая понятия, что они сторожат смертельно пораженное здание. При всем уважении к вам, господа, эта процедура поистине омерзительна!
«Она говорит дело, – решил Спок, – но времени для споров нет».
– Доктор Ренн, мы действуем только по прямым указаниям адмирала Ногура, – твердо сказал Кирк, – и нужно ли мне напоминать вам, что это дело Службы Безопасности Федерации? Адмирал заботится о предотвращении паники…
– А я забочусь о том, чтобы на результатах работы не сказалась моя усталость. Ведь все это представляет серьезную угрозу для жизни, в противном случае никто не стал бы выставлять вооруженную охрану. И мы не проводили бы операции отсюда, если бы располагали возможностью войти в штаб в спецкостюмах. А теперь еще заказываем кислород.
– Доктор Ренн, я на борту «Энтерпрайза», – произнес Спок, нахмурившись, – и я уверяю вас, что заражение блокировано. Штаб охраняется, туда не может войти ни единый человек. Охране приказано докладывать о каждой попытке кого бы то ни было проникнуть в здание штаба. Я тоже сожалею о том, что мы не можем сейчас сообщить персоналу о сложившейся обстановке, но приказы адмирала для меня важнее. Я уверен, что вскоре он примет другое решение, а пока мы должны делать все, что в наших силах. Сэр, можно поговорить лично с вами? – Спок отключился от канала доктора Ренн и подождал, пока то же сделает Кирк. В первый раз с тех пор, как начался этот ночной кошмар, они остались одни – Джим… с тобой все в порядке?
– Нормально, Спок. Кински и Ренн хорошо работают, но скоро ли ты сможешь спуститься сюда?
