«Цветы нужны», — подумал он, набрал водителю и попросил сгонять за большим букетом нераспустившихся лилий.

Причесался, надел галстук… и понял, что будет слишком душно, хоть и вечер: там же толкучка, народу полно. Началось переодевание. Хлопковая синяя футболка, черные джинсы с драными коленями — а почему бы и да? Хоть раз в году молодость вспомнить.

«Буду смотреть из-за кулис. Почти на месте», — отправил он сообщение Насте и только потом подумал, что это как-то странно. Зачем было отчитываться? «А просто так, — возразил он сам себе. — Что хочу, то и делаю».

В восемь тридцать Данила уже прошел систему безопасности и направился к огромной сцене, построенной на открытом воздухе. Он любил музыку; в юности, когда еще не был состоятельным боссом, старался попасть на концерты любимых групп. Ездил автостопом в Германию, Италию, Сербию…

Летов скучал по автостопу, но проблема больших денег в том, что к ним быстро привыкаешь. Сейчас он предпочитал либо личный тереховский самолет, который мог одолжить в любое время, либо машину с мощным двигателем.

Концерт певицы уже начался, музыка гремела, тьма народа, тысяч пятнадцать, ходила волной. Большой Босс позвонил еще в обед, сказав, что будет находиться в охраняемой зоне для вип-персон. Терехов гордился Настей и такие мероприятия не пропускал. Он даже на выпускном в школе когда-то появился, хоть и ненадолго.

Данила в который раз поразился, что чужой человек принял его в семью, а не только в бизнес. Может, ББ пытался восполнить потерю жены новой привязанностью, а может просто характерами сошлись.

Летов показал пропуск и поднялся за кулисы. Слишком дружелюбный менеджер проводил его к месту, откуда певицу будет легче рассмотреть во всех подробностях.

«Меня танцовщица, Анастасия Терехова, интересует», — объяснил Данила, и тот недоуменно пожал плечами, но направление указал. Концерт начался вовремя, так что следующая композиция — Настина. Он надеялся пожелать ей удачи, но опоздал: Аида готовилась к выходу.

Декорации на сцене разъехались, выплыла новая сцена, являя исполнительницу, на которую Данила даже не взглянул. Он боялся пропустить появление Аиды.

Певица устроилась на бутафорском троне, немного в стороне от центра сцены. Все прожекторы погасли, и Данила только сейчас заметил, что солнце внезапно закатилось за горизонт, и на улице стемнело. Сцена погрузилась во мрак, раздались первые аккорды популярной песни, и многотысячная толпа взревела.

Осветитель врубил прожекторы, подсветившие площадку за троном, которая имитировала лес, залитый синим сиянием и туманом. Затем включили еще один прожектор, высвечивая мягким светом силуэт девушки, и Данила увидел Настю.

Покачивая стройными ножками, она сидела на полотняных качелях. Она походила на фею, которая вышла на поляну, чтобы полетать. Зазвучал голос артистки, и танцовщица поднялась во весь рост, натягивая стопой полотно, а затем сделала совершенно немыслимый эротический пируэт — и Данила был потерян для остального мира.

Плавно извиваясь в отработанных движениях, Настя взобралась слишком высоко, накручивая вокруг себя ткань, как веревку, а затем резко сорвалась вниз юлой. Данила даже не успел осознать, когда бросился к ней, только понял, что его держат два качка из секьюрити, которые следили, чтобы фанаты не пробрались на сцену из-за кулис.

— Она что же, без страховки все это выделывает? — в ужасе спросил Данила, не отводя взгляда от гибкой, сексуальной девушки, одетой лишь в темный боди с открытым животом.

— Под ней мягкое покрытие в сцене, — успокоил охранник. — И не так высоко, как кажется.

Но сжавшаяся в груди пружина страха не отпускала, и Данила стиснул зубы, чтобы не материться.

Настя двигалась изящно, раскручивая себя вниз головой, раздвигая ноги в шпагате, а затем подтягиваясь в чувственном танце и снова взлетая. Хотелось смотреть на нее вечно и в то же время — пойти и забрать свою женщину. Но она не принадлежала ему, даже женщиной не была, и Данила продолжал молча изучать изгибы знакомой фигуры.

Настя танцевала слишком эротично для чужих глаз, слишком талантливо, чтобы не посвятить этому делу всю жизнь. Возможно, только сейчас Данила осознал, насколько Настя — преданный человек. Если она выбирает что-то или кого-то, то это навсегда. Она не разменивалась по пустякам, чтобы все силы сосредоточить на любимых занятиях и людях. Когда-то она выбрала его, а он оттолкнул.

Изгибаясь, танцовщица застывала, чтобы зрители могли оценить ее мастерство, растягивалась и падала, удерживая себя лишь полоской ткани. Она никогда не боялась рисковать.

Песня заканчивалась, и Настя, грациозно расправив руки, как птица, закружилась в воздухе; снова замерла на мгновение и рванула вниз, провоцируя у Данилы очередное помутнение рассудка. Музыка грохотала в его венах, разрывая битами изнутри, а Настя, полностью погруженная в танец, разрывала его душу. Она намотала ткань вокруг кисти, повисла в воздухе, извиваясь в притягательных плавных движениях, и Данила ощутил, что погружается в озеро блаженства.

Музыка утихла на последних словах песни: «Продолжишь ли ты любить меня, когда через тысячи солнц я расплачусь со Временем молодостью?». Прожекторы погасли, а Данила стоял с зияющей дырой в сердце, убитый наповал.

«Я всегда буду тебя любить, — признался он, плавая в нирване, опустошенный после всплеска адреналина, как после прыжка с парашютом. — Только попроси».

***

Настя рассчитывала увидеть Цербера после выступления, но ее перехватил отец, которого окружали два личных «бодибилдера», и, уставшая, она не смогла найти причину отказаться, когда ББ решительно заявил, что отвезет ее домой. Он был в восторге от ее выступления и чуть ли не пританцовывал.

Ехали они довольно долго, Большой Босс захотел свернуть в «Макдональдс».

— А холестерин ты давно проверял? — не одобрила его намерений Настя.

— Так повода нет, Нинушка меня кормит сплошь здоровой пищей, хоть рыдай. — Черный «ламборджини» остановился у окна раздачи фастфуда, за ним — двое охранников в «форде».

Отец заказал два двойных чизбургера, картошку и колу.

— Не перестаю тебе удивляться, — недоверчиво заметила Настя, когда в машине «разлился» удушливый запах фастфуда.

— А это потому, что я люблю удивлять, — вгрызаясь в чизбургер, ответил ББ. — Скажешь Нинушке, что это ты покупала, она ведь учует.

— Чем расплатишься за услугу?

— Слезу умиления пущу на твою кредитку. Небось, потратилась за лето.

Настя рассмеялась. Вообще-то, тратиться было некогда. Сессия, потом сразу практика. Плюс, ей капали проценты с маленькой доли акций, которую она три года назад купила у разработчика приложений для мобильников, искавшего тогда спонсоров. А теперь он сам может кого угодно проспонсировать.

У дома было необычайно тихо. Не просто спокойно, а почти как в сцене из фильма ужасов, когда повисает немая тишина, героев это настораживает, а потом — бац. И все мертвы.

Настя первой прошла в дом, включила свет в гостиной и тут — бац.

— Сюрприз, — из всех углов повыскакивали люди. От неожиданности Настя въехала кому-то в ухо.

— О Господи, Майка. Ты зачем так близко подошла, я ведь уставшая и голодная, — Настя покосилась в сторону домохозяйки, Нины Михайловны. — То есть, только «макдональдсом» по дороге подкрепилась.

Отец похлопал ее по плечу в знак благодарности и сказал:

— Я тут тебе гостей подсобрал. Думал, обрадуешься.

Настя глянула на настенные часы, встроенные в картину с пейзажем: скоро полночь. Хотелось отдохнуть… «В гробу отдохну», — подумала она и с воодушевлением обняла гостей.

Компания оказалась небольшой, но разношерстной: неизвестно откуда взявшаяся Майка, с ней Лерос, а еще Саня (без Володи, что еще раз доказывало, что он Настю на дух не переносил), ее мама и, в общем-то, все.

«А где Цербер?» — хотелось спросить, но Настя сдержалась.

Оказалось, Майка сдружилась с мамой Сани еще на даче, и тетя Таня сказала Большому Боссу, что Майка с Леросом — приятные молодые люди, с которыми Настя общается. Отец взял на заметку и попросил тетю Таню привезти их для массовки, а то друзей-то у его дочери — один человек. Несолидная пати выходит.