Погасла одна точка на карте, но может вспыхнуть другая. Сколько их всего на район? Для инспекторов по делам несовершеннолетних любая цифра — это всегда много.

Что еще нужно сделать, чтобы в трудный час своей жизни ребенок, подросток, юноша мог найти поддержку, участие, помощь?

В последние годы, как никогда раньше, мальчишкам и девчонкам предоставлен самый широкий выбор, где провести свое свободное время. На карте Татьяны Владимировны словно бы флажками отмечены все такие места.

Клуб «Гайдаровец». Технические кружки Дома пионеров. Спортивный лагерь. Школа на Ухтомке, открывающая по вечерам свои двери для всех подростков: заходи, мы тебе рады. Обыкновенный дом, где живет просто хороший человек Владимир Павлович Симонов, умеющий поговорить с подростками, подсказать интересное дело. Заводской Дом культуры с его кружками и спортивными секциями.

Да, очень много сегодня делается для детей и подростков. И в большинстве начинаний принимала самое непосредственное участие Татьяна Владимировна. У инспекции по делам несовершеннолетних самая крепкая связь с райкомом комсомола, с комсомольскими организациями предприятий и учебных заведений.

Но такая уж у милиции работа, что на первом плане все-таки тревожные точки.

Много ли в районе таких школ, как 733-я на Ухтомке? Большинство школьных зданий, увы, по вечерам не сияют огнями. Темно, пусто. Где-то в подвале жилого дома общественники своими силами оборудовали для ребят комнаты для кружков, спортивный зал. А тут пустует огромное здание, в котором ребята должны быть хозяевами. Мастерские вечерами пустуют, пустуют спортивные залы. Причем в этих школах настолько уж привыкли вечерами запирать двери на все замки, что для своих же школьных выпускных вечеров, имея неплохие залы, арендуют какой-нибудь клуб. Значит, прощальный вальс, и тот без лишних хлопот, за воротами школы.

Татьяна Владимировна убеждена, что осуществление школьной реформы изменит сложившуюся ситуацию, при которой школа перестала быть средоточием жизни всех окрестных ребят. Сейчас, если мальчишка или девчонка интересуется техникой — идет в Дом пионеров или на станцию юных техников. Если человек любит спорт — идет в спортивное общество. Причем школьный кружок, даже когда он есть, стал непрестижным. Бабушки и дедушки возят семилетних на фигурное катание в другой конец Москвы. Словом, все дети, о которых заботятся, проводят свой досуг где угодно, только не в школе. Ну а те, о ком дома не заботятся, естественно, тоже проводят свое время вне школы, только на другой лад.

Дискотеки… Для Татьяны Владимировны, для всех инспекторов дискотеки остаются предметом особого внимания и тревоги. Есть, конечно, место, куда подросток может пойти вместо того, чтобы бесцельно слоняться по улице. И конечно, поддерживать порядок в дискотеке для комсомольского оперативного отряда проще, чем контролировать поведение подростков на улице. Но пока что не причислишь дискотеку к мероприятию воспитательному. Какое там воспитание! Практически даже в Москве пока нет настоящих специалистов этого дела, образованных, обладающих настоящим вкусом, тонко чувствующих свою аудиторию. Самый случайный человек может вдруг оказаться в роли диск-жокея. А иногда и не случайный, а, увы, знакомый работникам милиции, причем не с лучшей стороны.

Рассказывая о заботах Татьяны. Владимировны, я так или иначе буду чаще говорить о вещах огорчительных, чем о том замечательном, что вызывает восхищение и гордость. Такая служба. Я помню, как однажды перед большим собранием выступал давно знакомый мне работник милиции, начальник уголовного розыска в одном из городов Казахстана. Естественно, он говорил о своем деле, о борьбе с преступностью, но после один из выступавших стал его поучать: «Что это вы глядите на все через черные очки…» А как ему глядеть?

Обычное представление об инспекторе по делам несовершеннолетних — тот же учитель или учительница, только в погонах.

Татьяна Владимировна с этим категорически не согласна. Не учитель — работник милиции.

Она родилась в учительской семье и с самых ранних лет знала, что будет, как папа и мама, учить ребятишек, воспитывать, волноваться, провожать в большую жизнь, а после получать письма со всех концов страны… Это ли не завидная судьба!

По окончании педагогического института она получила назначение в сельскую школу. Первым делом решила поближе познакомиться со своими учениками, побывать у каждого дома.

В том селе дома были окружены высокими заборами, на колхозную работу многие жители ходили неохотно, выращивали ранние овощи и все прочее, что шло по высоким ценам на городском рынке.

И вот стучится молодая учительница Татьяна Владимировна в запертую на засов глухую калитку и слышит отчаянный вопль своего ученика: «А-а-а!.. Я больше не буду!»

Что же он там натворил? Когда ей наконец открыли, выяснилось, что отец ее ученика схватился за ремень… узнав о приближении учительницы: «Признавайся, что натворил! Так просто учительница не припожалует!»

И смех и слезы с такой домашней педагогикой.

После, в Москве, ее направили на работу в детскую комнату. Тогда в милиции несовершеннолетними ведали детские комнаты, название симпатичное и подходящее для малыша, потерявшего маму на вокзале, но вызывающее ухмылку у верзилы с пробивающимися усами, которого тоже ведут сюда.

Для начала Татьяне Владимировне поручили заняться двумя девочками. В общем-то это был для нее экзамен, проверка, какие и она устраивает сейчас для нового работника. Потому что в деле, которым они занимаются, нужно и терпение, и ласка, и строгость — все вместе и сразу.

Вспоминая о тех двух девочках, теперь уже взрослых женщинах, имеющих свои семьи, детей, Татьяна Владимировна склонна считать, что случай был нетрудный. С первой встречи она поняла, что, несмотря на вызывающую развязность и наглую браваду, перед ней два существа, очень сильно напуганных жизнью, тоскующих по сердечному участию, доброму слову. Но она не спешила с добрыми словами. Да они, эти девочки, вот так, с ходу и не поверили бы в столь легкую доброту. Татьяна Владимировна уже тогда смогла выработать в себе сдержанность, которая есть в ней сейчас. И тем, наверное, радостней было девочкам самим открыть в молодой женщине с погонами офицера милиции ту, долгожданную, перед которой не соврешь, на которую можно положиться, от которой надо уметь выслушать самые суровые слова предупреждения.

А вот недавно Татьяне Владимировне пришлось столкнуться с, прямо сказать, легкомысленным отношением ребят к милиции.

Она пришла в одну из школ района побеседовать с классом о поведении двух мальчишек. Мальчишки только что попали в поле зрения милиции, можно поручить заняться с ними инспектору, а можно и подождать — все будет зависеть от их домашней обстановки и от школы, от класса, от того, как относятся к ним ребята.

К сожалению, разговор с классом складывался не так, как надо. Ошибка была допущена в самом начале, когда директор представил ребятам не майора милиции, а просто Татьяну Владимировну.

А что такое для ребят просто Татьяна Владимировна? Можно вести себя при ней так, как при Марье Петровне или Елене Викторовне — пускай-ка покричит, добьется тишины и уважения.

Двое резвились вовсю. Класс не проявлял никакого желания высказать свое отношение к этим двоим, самым сильным среди ребят! Класс их побаивался.

— Очень жаль, — сказала Татьяна Владимировна классу, — что у нас не получился серьезный разговор. Заканчивать его придется с ними двумя и в другом месте.

На полном серьезе она привезла ребят к себе в управление. Они увидели строгий коридор, дежурного за стеклянной перегородкой, встречные в милицейской форме здоровались с Татьяной Владимировной, то есть здесь-то уж майором милиции, и довольно мрачно поглядывали на двоих мальчишек.

Да, тут у нее получился с ними самый строгий разговор, при котором ребята бледнели и краснели. Майор милиции Лаптева просто и откровенно разъяснила им, как опасна дорожка, на которую они ступили. Больше ничего. Вы только знайте, как оно может обернуться.