— Правда? Вас там не было?

— Меня там не было.

— А нам точно известно, что вы там были. Получается противоречие. Как вы его объясните?

— Кого “его”?

— Противоречие.

— А я и не собираюсь его объяснять.

— Но все-таки попытайтесь. Что вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, во всем виноваты грибы.

— В каком смысле?

— Думаю, вы объелись грибами — знаете, бывают такие мухоморы, от которых мерещится всякая ерунда.

В разговор вступает инспектор Берд.

— Мисс Лэйрд.

— Да?

— Чем вы зарабатываете на жизнь?

— Я до недавнего времени работала в фирме, которая занимается распространением религиозных пособий. Но судебный процесс затянулся, и мой босс нашел себе другую работницу.

— Однако в этом месяце ваш банковский счет заметно пополнился.

— Да.

— Откуда деньги?

— Продала кое-какие из своих произведений.

— Да? — скептически кривится Кэрью. — Поздравляю. Знаете, нам, в общем-то, нет дела до этих денег. Мы с коллегой уверены, что вы сделали все это не из-за денег. Эти типы вам угрожали, они и сейчас еще продолжают вас запугивать. Но бояться больше не нужно. Мы поможем вам выбраться из этой истории.

— Интересно как?

— Если вы все нам расскажете, дадите показания, мы переправим вас и вашего мальчика в безопасное место. А мистер Бойл и его дружки отправятся в тюрьму. Надолго.

— И что потом?

— Потом вы сможете выбирать. У вас будет возможность переехать в другое место. Если хотите, можете остаться.

— Вы имеете в виду, остаться в Фарао?

— Да, если захотите.

— У себя дома? Это после того, как я дам показания, да?

— Мисс Лэйрд, мафия не так страшна, как всем кажется. В наши дни она больше угрожает, чем действует. На самом деле они убивают мирных граждан не часто.

— Не часто? Вы меня просто успокоили. Могу я идти?

Кэрью свирепо смотрит на нее. Энни отвечает ему таким же свирепым взглядом.

— Нет, пока не можете.

— В таком случае поторапливайтесь. Мне нужно домой, пока сын не вернулся из школы.

— Мы можем послать кого-нибудь за вашим сыном, — предлагает следователь Берд. — Его доставят, куда пожелаете.

— Ну уж нет! — взрывается Энни. — Не смейте показываться даже близко от моего дома! Вы и так сегодня совершили чудовищную глупость! Вы хоть понимаете это, идиоты несчастные?

Кэрью смотрит на Берда, барабанит пальцами по столу.

— Чудовищную глупость? Значит, мисс Лэйрд, вам действительно угрожает опасность? Кого вы боитесь?

— Никого. Я хочу уйти отсюда.

— Боюсь, наш разговор не окончен.

— Боюсь, что окончен.

— Мисс Лэйрд, мы хотим вам помочь, но вы должны с нами сотрудничать.

— Должна, но не буду.

Энни встает.

— Ну хорошо, — качает головой Кэрью. — Можно ведь и так. Допустим, в газеты просачивается кое-какая информация. Происходит накладка — газеты пишут, что вы согласны с нами сотрудничать. Представляете, какая получится сенсация? “Давление на суд присяжных в процессе Боффано! Присяжный заседатель дает показания!” Отличный заголовок. Думаю, вашему соседу по отелю очень понравится, когда про него напишут в газетах.

— Если вы это сделаете, они… Что?

Энни чувствует, что лицо у нее задеревенело. Ну и черт с ними, думает она, все равно они все знают.

— Они убьют моего сына.

Этот довод на следователей не действует.

— Никого они не убьют. Если вы нам поможете, ничего с вашим сыном не случится.

— Пошли вы к черту! Вы их не знаете!

— Мисс Лэйрд, я уже двадцать пять лет только тем и занимаюсь, что избавляю общество от этой нечисти. Они сыпят угрозами направо и налево, но никогда их не выполняют. Уверяю вас, они и близко к вам не подойдут. Мафия отлично знает, что мы сочли бы подобную наглость прямым объявлением войны, после этого полиция просто сотрет их с лица земли. Конечно, эта публика не блещет умом, но они не такие уж дураки.

— Разве можно быть уверенным, что ничего не случится?

— Если вы не будете с нами сотрудничать, то непременно случится. По их правилам играть нельзя, вы непременно проиграете. Позвольте нам защищать вас. Для этого мы и существуем. Кто еще сможет вас защитить?

Кэрью смотрит на нее, потом опускает глаза. Когда следователь Берд открывает рот, желая что-то сказать, Кэрью слегка откашливается и качает головой. Минуты две он терпеливо ждет, рисуя на листке бумаги аккуратные треугольнички. Наконец Энни говорит:

— Ну вот что. Я не говорю вам “нет”, но мне нужно время для размышлений.

— Ладно.

— Сейчас я вам ничего больше не скажу — мне пора забирать сына из школы. Дайте мне время.

— Сколько?

— День, два. И чтобы ваших придурков около моего дома не было. Хотите наблюдать за мной — ради Бога. Но пусть никто об этом не догадывается. Это ясно?

— День-два?

— Сорок восемь часов. Этого хватит.

Айан Слейт и Джулиет несутся по Гудзону на моторной лодке, которая называется “стилет”. Это катамаран, несущийся по водной глади с невероятной быстротой.

Вечерние сумерки сгустились над городскими кварталами, высотные дома окутались дымкой.

Айан позволяет ей встать к штурвалу. Джулиет немедленно включает “самый полный”. “Стилет” ловко срезает нос рыболовному траулеру и неуклюжей барже, потом шутя обходит моторный глиссер. Джулиет вне себя от счастья. Ей представляется, что “стилет” игриво покачивает задом, обгоняя своих тихоходных собратьев. Пусть понюхают нашего бензина, думает она.

— Я не слишком быстро? — смеется Джулиет.

— Пожалуй, — кивает Айан, кладет свои руки поверх ее и прибавляет еще ходу.

Как это ни странно, его прикосновение кажется ей приятным.

А ведь на самом деле он ей совсем не нравится — Джулиет уже вынесла приговор. Слишком самоуверен, слишком любит командовать. Взять хотя бы методичность, с которой он отрежиссировал этот вечер. Заехал за ней на шикарном “рейнджровере”, всю дорогу в салоне играла романтическая ирландская музыка — старинные баллады под аккомпанемент арфы и скрипки. На причале уже стоял официант с подносом. На подносе — два сухих мартини. В лодке для Джулиет была заранее приготовлена теплая куртка — от реки веяло холодом. Достаточно посмотреть, с каким удовольствием Айан щелкает всевозможными кнопками и переключателями — великий регулятор.

Забавляло ее и то, как профессионально, словно настоящий экскурсовод, он указывал на достопримечательности, мимо которых проносилась лодка. Вон там, под палящими лучами солнца, Аарон Бэрр [1] стрелялся на дуэли с Александром Гамильтоном. Вон в той пещере были обнаружены останки первобытного человека. И так далее, и так далее. Джулиет мысленно говорила себе, что этот “организатор” совершенно не в ее вкусе. Почему же тогда его прикосновение так ее взволновало? Она оборачивается, смотрит в его зеленые глаза. В них пляшет иронический огонек — совсем как в кафе поэтов. Да и улыбка у него совсем неплоха.

Джулиет понимает, что втрескалась не на шутку.

Она уступает место у штурвала Айану.

“Стилет” скользит под мостом Джорджа Вашингтона, далее по узкой горловине Манхэттена. Возле пирсов Вест-Сайда выясняется, что поездка имела свою цель. На бархатистой глади воды покачивается яхта. Айан описывает вокруг нее изящную дугу, выключает двигатель и пришвартовывается. Конец принимает человек в белом фраке — должно быть, стюард или мажордом.

С яхты спускают трап. Джулиет швыряет стюарду сначала левую туфлю, потом правую. Быстро переступает ногами по перекладинам; Айан не отстает ни на шаг.

Что это такое? Ночной клуб? Плавучий ресторан? Джулиет не хочется ни о чем спрашивать. В зале за столиками сидят еще с полдюжины гостей; слышится мягкий перебор гитары.

На ужин подают “Сен-Жак в кокотнице” с суфле из спаржи. Айан не сводит глаз со своей спутницы. Они говорят о самых разных вещах. Айан рассказывает о чудесных орхидеях, растущих на острове Пасхи. Потом о семье баскских пастухов, с которыми познакомился в Айдахо. Джулиет развлекает его рассказами о своих больничных приключениях. Айан умеет слушать — он смотрит на нее так, что Джулиет буквально заливается соловьем. Никто еще с таким интересом не слушал про бессонные ночные дежурства и мелкие госпитальные происшествия.