Мы проходим по коридору, он показывает кабинет, где когда-то работал его отец, потом спальню родителей, куда он не заходит.

— Никогда не заходил сюда, по началу мне не разрешали, а потом когда вырос, сам не захотел, — толкает меня внутрь, — хочешь, зайди посмотри.

— Не хочу, — обнимаю его, чувствую всю боль, которая у него в груди, — покажи мне комнату бабушки. Ты ее помнишь?

— Помню, но слабо. Кстати дедушка, — мы проходим дальше по коридору, останавливаемся перед последней дверью, — когда ее не стало, переехал с этой комнаты, тут разрешает только пыль вытирать. Все стоит так, как поставила бабушка. Иногда мне кажется, что и пахнет комната бабушкой.

Мы заходим внутрь просторной комнаты. По середине стоит большая кровать, застеленная белым, вышитым золотой нитью, покрывалом. И множественными подушками, разных размеров. На против кровати туалетный столик, на котором до сих пор стоит косметика и туалетная вода Franck Olivier.

— Можно? Понюхать, — Дэмис стоит сзади и кивает, вижу в зеркале, открываю колпачок, подношу к носу и вдыхаю аромат духов его бабушки, — какой обалденный запах.

— Да, иногда бывает, кто-то пройдет мимо, а от нее этот запах, сразу вспоминаю теплые руки бабушки. Вот ее вспоминаю, а маму и папу нет. Я их знаю по фото, а бабушка в памяти.

Боже, надо же так?! Крепко обнимаю его. Сейчас понимаю, что не просто к нему привязалась, он мне стал самым близким из всех близких, и самым родным.

— Пошли, — шепчу дрожащим голосом, — в твою комнату.

— В нашу Алис, в нашу! Давай кино посмотрим, — говорит уже в комнате, — выбирай, только не индийское, — смеется.

— Я и не смотрю индийское.

— А какое смотришь?

— Никакое, — я усаживаюсь на кровать, обнимаю подушку, — я люблю больше читать.

— Романы?

— Разное, — он подходит, забирает подушку, поднимает меня, тянет за руку, — что делаешь?

— Мы примем душ, потом залезем под одеяло и будем смотреть фильм.

— Я сама, то есть одна приму душ, без тебя, Дэмис…..- мы уже в душе, и он стремительно стягивает с меня одежду, — стой, остановись! — кричу, когда начинает расстегивать лифчик, — можно я сама, — дрожу, — без тебя.

— Нельзя, малыш, — облизывает мои губки, — привыкай ко мне, я тебя не трону, обещаю. Ну если сама не захочешь, — быстро избавляется от одежды, теперь стоит пердо мной голый, взгляд сам по себе опускается к паху. Я сглатываю, когда налитый кровью член пульсирует, наливается сильней, на головке сверкает капля предэякулята. Облизываю губы, — иди сюда.

— Дэмис!

— Шучу, сказал же не трону, просто поспим, в обнимку, — смеется, сглатывает и стягивает с меня лифчик, я автоматически прикрываю руками грудь, — расслабься.

— Я тебя не трогаю, и ты… ты меня не трогай, — голос дрожит, соски затвердели в миг, и внизу живота начало покалывать.

— А я тебе разрешаю себя трогать, — дрожащим голосом говорит Дэмис и целует в губы. Жадно, глубоко врывается в мой рот, терзает губы и язык, — сладкая моя. Вкусная. Моя, — мои руки сами его обнимают, гладят крепкое тело, чувствую как напрягаются, каменеют его мышцы под моими пальцами.

— Ты сказал, трогать не будешь, — у меня еще болит между ног, но говорить такое я стесняюсь, однако эта боль не мешает сейчас мне истекать и гореть желанием. Я вся покрываюсь мурашками, когда ощущаю его крепкое тело, вжатое в мое.

— Я только поцелую, — хрипит, дрожит, горит. Вжимается сильней в мое тело, кожа к коже. Я горю. Он горит. Рядом с ним забываю обо всем на свете. Забываю кто я на самом деле и что делаю рядом с ним. Но эти чувства не контролируемые рядом с крепким, сексуальным телом мужчины. Дэмис толкается в мое бедро своим каменным членом, — потрогай его.

— Неа, — мычу в его рот, ответить не могу, так как он сразу же вгрызается в мой рот. Умелые руки покручивают мои соски, стон слетает с моих губ, ловя наслаждение. Он хватает мою руку и спускает к своему члену. Я обхватываю его рукой, — Боже, — чувствую каждую венку на его члене, он дергается у меня в руке.

— Я дурею, когда ты рядом, — смотрю в темные, пьяные глаза и сама дурею от него.

— Давай просто примем душ…

— Хорошо, — молча проходим в кабинку, — спать будешь голая, — открывает воду, мы намыливаем друг друга, я уже не стесняюсь.

— Нет, нет и еще раз нет.

— Да мелкая, да!

— В ночнушке.

— Без трусов.

— В трусах.

— У тебя идет? Кровь? — мы уже вышли с душа, вытираемся.

— Дэмис, — швыряю в него полотенце.

— Идет?

— Нет.

— Значит без трусов, — притягивает меня к себе и берет на руки и несет на кровать.

— Мне надо волосы посушить, — щекочет, — нет, перестань….зацеловывает весь живот, я извиваюсь под ним, руки зарыты в его волосах, мне иногда кажется, что я делаю ему больно, когда сильно тяну за волосы.

— Ты моя красивая, — поднимается, покрывая мой живот поцелуями, добирается до грудей и тоже целует.

— Дэмис… — хриплю под ним, дрожу, я опять влажная и горячая между ног.

— Алис…

— Хочу тебя… ты заставляешь мое сердце чаще биться.

Облизывает мои губы, я же сама тяну его ближе к себе и впиваюсь в его губы.

Это такое наслаждение чувствовать его тяжелое тело на своем, руки на моем теле, везде, ласкают, гладят, жадно мнут.

— Хочууу…. тебя……- я не узнаю свой голос, как в тумане, плавлюсь под ним.

ДЭМИС

Когда я просил остаться, я имел введу просто переночевать вместе.

Под одним одеялом.

В нашей комнате.

В нашем доме.

В обнимку.

Уткнуться в любимую шею, вдыхать родной запах и спать.

Рядом, вместе. От одной мысли, что придется спать одному, в холодной, пустой постели становится дурно.

Я не могу, черт возьми, уснуть без нее.

Поэтому и поперся в ту ночь к ней.

Не смогу уже без нее.

И сегодня, когда она сказала, что ей пора домой, у меня закружилась голова.

Как домой?

Тут твой дом, я же говорил, рядом со мной!

Но заставлять не могу, хочу чтобы сама захотела остаться.

Чтобы тоже не могла спать без меня.

Хочу, чтобы как меня, ее распирало.

Чтобы башку сносило, как меня сносит.

Хочу…

Ее хочу, навечно, рядом, в постели, в комнате, в доме, везде, где Я, там — она.

Чтобы не могла без меня.

Знаю же, что и ее прет от меня.

Что не может она без меня.

Что есть ко мне чувства.

Понять не могу, почему постоянно хочет держаться по дальше?!

И сейчас вижу, хочет остаться. Но… что-то не так…

И когда она соглашается остаться, я взлетаю, с трудом заставляю себя сдержаться, дедушка рядом.

Но оказалось просто остаться с ней невозможно, хочется постоянно трогать, не отлипать от нее.

Я в принципе не могу отлипнуть от нее, особенно когда остаемся одни.

Голые.

Тело к телу, кожа к коже.

Алиска, дышит через раз.

Дрожит и горит одновременно.

Горячая моя девочка, башку рвет, стоит ей смотреть на меня своим горящим взглядом.

Дышим часто, рвано, и через раз.

Знаю не должен был доводить до этого.

Не планировал.

Хотел уснуть в любимых объятиях.

Знаю у нее еще болит…там.

Хоть и не говорит, знаю.

Ни дурак.

Раздвигает ноги и я падаю в ее промежность.

— Хочу…тебя.

— Алис…..-капельки пота падают со лба, она притягивает мою голову к себе ближе, целует, слизывает скатившееся капельки, член трется о ее влажные складочки, трусь, размазываю влагу, — пиздец, такая горячая, — она приподнимается, головка скользит внутрь.

— Хочу… — гладит плечи, царапая кожу ногтями.

— Будет больно, я не хочу делать больно, — мелкая, моя сладкая извивается подо мной, я трусь, и вхожу только головкой, стараюсь не делать больно.

— Дэмис, милый, — блядь, впервые она назвала меня так, милый…блядь, она дрожит, покрывается мурашками, — войди в меня.

— Скажи, если будет больно, — делаю толчок и вхожу, Алиса кричит, напрягается, скрещивает ноги у меня за спиной. Не двигаюсь, даю время привыкнуть, но остановится не смогу. Алиса целует меня, кусает губы, причиняя боль, а я конченный болван, торчу от ее прикосновений. Выскальзываю, и сразу вхожу. Дрожу, такая тугаю и узкая, захватывает мой член, прижимает, доставляя наслаждение, которое я не испытывал никогда. По телу проходит дрожь, голова словно в тумане. Двигаюсь медленно и нежно, не причиняю боли, чувствую, что расслабилась и наслаждается каждым толчком, подтверждает стонами. Кричит, извивается подо мной, выгибается и двигается навстречу, ловя такт моим движениям. Влага стекает по ее ногам, мокро. Слишком. Горячо. Уффф. Лишь бы не сорваться, не слететь с катушек. Толчок, еще и еще.