— Ела. Я сегодня звонила в Ростов, туда, где она проходила практику и хотела остаться работать. Номер нашла в ее телефоне, мы совсем забыли что я могу разблокировать ее телефон своим лицом, — улыбается.

— Точно, вот я дурень! И что, узнала что-нибудь?

— Она не приезжала и не звонила. Не знаю что делать, мама говорит не ищите, сама появится.

— Она не появится, я знаю, — я откладываю пустую тарелку, — я поеду в Ростов. Утром рано выеду, ты мне точно скинь адрес ее работы и места жительства, там в Ростове. И еще…

— Я с тобой поеду!

— Этот парень, — закрываю глаза, заставляю произнести вслух, то что меня мучает, душит все эти дни, — у вас же не было друг от друга секретов?

— Нет.

— Расскажи мне кто он ей и что между ними было, — пиздец я смог это выговорить. Психую, но ничего не могу поделать.

— Между ними ничего не было, даже поцелуев.

— Что? Ты сказала, что он ее парнем был, там…

— Они только начали встречаться, но даже не целовались. Ты прямо позеленел, — смеется.

— Мне не смешно, — клянусь, я после ее слов дышать стал. Честно. Полной грудью задышал. Такое облегчение, ее никто не целовал и не трогал..- он ее не трогал? Точно?

— Блин, ты ревнивый?

— Алиса, трогал и не трогал?

— Если не целовал, то как трогал?

— Может трогал, не целовал.

— Нет, не дури, успокойся, — оба подрываемся на дверной звонок, забыв напрочь, что еслибы это была Алина, она воспользовалась бы своим ключом, но толкаясь идем к выходу, открывать дверь. На пути чуть не сносим ее мать, — Саша? — визжит Алиса и кидается парню на шею.

Вижу как парень дрожащими руками обнимает ее, закрывает глаза и выдыхает.

— Неужели я тебя обнимаю? — Алиса прокашливается, отталкивается от него, мы с ее мамой стоим в стороне и наблюдаем. Если я с радостью, что две любящие души встретились, то мама с сомнениями, Алиса рассказала и то, что влюбилась там, нашла свое счастье. Чему я искренне рад, а вот мать, судя по лицу-нет.

Алиса быстро представляет нас друг другу, мы проходим в гостиную.

— Я сделаю нам кофе, — Алиса с мамой идет на кухню, а мы с Сашей остаемся сидеть.

— Я могу помочь, — предлагает парень, который едва меня знает, — я все знаю, Алиса рассказала. Она очень переживает за сестру, я не хочу видеть ее слезы. Я бы раньше выехал, но отец со своим проектом заставил чуть задержаться. Я не продюсер, тем более к шоу-бизнесу не имею никакого отношения. Просто отец очень настаивал, поддержать его в конкурсе, я согласился на один проект, в котором и встретил Алису. Я должен благодарить отца и дальше, довести конкурс до конца, но я не могу. Черт, я как представлю, что Алиска моя плачет и не знает, где искать сестру, одним словом не могу остаться в стороне. Я приехал помочь.

— Спасибо, от души, правда не знаю как ты сможешь помочь. Завтра я еду в Ростов. Больше ей вроде некуда…

— Я не шоу-мен. У меня свой бизнес и связи неплохие, могу помочь просмотреть все дорожные камеры, пересекали они границу между Краснодарским краем и Ростовской областью. То есть за нас это сделают, парни с ментовки. Пробьют по номерам.

— Звони парням, — у меня будто появляется последний шанс что-то узнать, я хватаюсь за каждую соломинку.

— Мненужны номера машины. Я уже три дня говорю Алисе, чтобы разузнала номера машины.

— Бля, мы их можем посмотреть только в камеры от аптеки, напротив которой и стояла машина.

— Поехали, — Саша встает, а я как дубина остаюсь сидеть, — поехали, поехали.

— Вы куда это? — Алиса ставит поднос с кофе на журнальный столик.

— Мы скоро приедем, — Саша целует Алису в висок, — не скучай ладно? И не плачь? Обещай?

— Я с вами хочу, вы что-то узнали про Алину?

— Ты вся из сил выбилась за эти дни, отдохни, — мы синхронно оборачиваемся на голос ее матери.

— Я сама решу.

— Нет, ты останешься ждать нас тут, — настаивает Саша, обещав, что мы вернемся скоро.

Через пару часов возни, просмотра и телефонных звонков, Саше звонят его парни из ментовки и сообщают, что данная машина границу не пересекала. Значит они в Краснодарском крае. Но где?

Я оканчательно теряю нить. В Ростов ехать нет смысла, а что делать? Что?

***

Надеваю белый халат и уже по привычке поднимаюсь на нужный этаж. В больницу. Дедушку ни при каких обстоятельствах не оставлю. Хоть и злиться и обижен на меня, я его люблю.

Открываю дверь в палату и замираю. Медсестра стоит у кровати, ждет. Чего. не знаю.

Дедушка разговаривает с кем-то по телефону, понятно теперь. Медсестра ждет телефон, беспроводной, стационарный, по которому и говорит дед.

Только он замечает мое появление, счастливо улыбается, ставит палец на губы, указывая мне молчать. Я как стоял, так и стою, с пакетам в руке, которые мне вручила тетя Валя.

— Алина, дочка….- только я это слышу, у меня сносит башню. Я бегу, вырваю из рук деда телефон и кричу в трубку:

— Алина?

Далее короткие гудки.

АЛИНА

Эта палата за три дня стала мне родным домом.

Здесь тишина, покой и. уют. Чувствую себя расслабленной.

Слава Богу прошла та пора, когда я ходила все время взволнованная. Когда я боялась, что рано или поздно все узнается и Дэмис меня придушит, в лучшем случаи. Когда я не могла никому из них признаться. Теперь мне спокойно, поэтому палата кажется мне уютным. И еще у меня ничего не болит, разве что легкая слабость. Кушать хочется, я не могу, пока не докопается капельница. Даже перевернуться на другой бок боюсь, вдруг иголка выскочит. Страшно. Руки конечно в синяках, от капельниц. Но это не страшно, переживу, а вот душевную боль наврятли. Там теперь дыра, огромная, пустая на всю грудину. Темнота.

Закрываю глаза и опять все плывет перед глазами, как кинолента. И слова Дэмиса бьют по ушам, звонко, без жалости, возвращая меня в реальность.

В которую я возвращаться не хочу, от слова совсем.

Мне там лучше, в забытье. В своих снах, где я счастлива.

— Ой проснулась наша красавица! — миловидная, красивая женщина средних лет, в медицинском костюме заходит в палату, присаживается у края кровати, — как чувствуешь себя?

— Уже лучше, спасибо. Андрей сказал, что я проспала целые сутки.

— Да, в первый день, когда он привез тебя. Это защитная реакция организма, — она печально смотрит в мои глаза, — мы защищаем себя сном, на подсознательном уровне не хотим проснутся, так нам спокойнее, это как инстинкт самосохранения. Тем более я так понимаю у вас был стресс, сильнейший, из-за этого у вас было кровотечение, вместо нормальной менструации.

— Был…

— Но сейчас все хорошо, мы остановили кровотечение в первые же сутки.

— То есть… меня уже можно выписать?

— Нет, у вас воспаление яичников. Я вам прописала лечение, что мы сейчас и делаем, — она смотрит на капельницу, — и еще у вас очень низкий гемоглобин, я вас не выпишу, пока все анализы не придут в норму.

— У меня просто воспаление? Ни это. как там, которое не лечится…

— Что дочка не лечится?

— Хроническое воспаление. аднексит, двухсторонний у меня.

— Кто сказал?

— Я была у врача. она сказала, что это не излечимо и что я не смогу иметь детей.

— Что за глупости?

— Мне там сказали так, — слезы невольно катятся по щекам.

— У тебя просто воспаление, которое я вылечу. Уже лечим, и детишки у тебя обязательно будут! Для этого достаточно яичников и наличие матки, что у тебя есть.

— Правда?

— Конечно правда, кто сказал, что ты не сможешь иметь детей? Перестань плакать! Боже… милая, — она смотрит на меня так, как смотрела бы мама, любящая мама, не моя, в ее взгляде столько тепла, сколько я не видела никогда, а она абсолютно чужой для меня человек.

В этот момент я чувствую себя такой одинокой и никому не нужной, боль сковывает грудную клетку, обидно, я думала, что не смогу иметь детей, а тут…

Разве можно так просто вот ставить такие страшные диагнозы, как мне поставили, в той, платной клинике?!