Уже шагаю в сторону поста, как двери открываются и оттуда выходит врач и медсестра. И они совсем не улыбаются. Я подбегаю к ним.

— Как он?

— Он уже в палате, можете пройти к нему, вас проводит медсестра. — и она совсем не улыбается. Устала, вижу по глазам, — мы сделали кардиограмму. Сердце у него на удивление в норме, никаких отклонений, с таким давлением, чему мы очень рады. Мы сделали все необходимые анализы и обследование. Все дело в сосудах. Изгибы в области шеи, из-за чего кровь не хорошо поступает к головному мозгу, — она тяжело вздыхает, — это все, что вам нужно знать. Мы открыли историю болезни вашего дедушки, жаль, что он не серьезно относится к своему здоровью. Ему надо периодически ложится.

— Впердь, я это возьму под свой личный контроль, — обещаю не знаю что, но уже поздно, когда понимаю, что я буду далеко от него, и скорей всего он меня знать не захочет, когда узнает, что я притворяюсь тем, кем не являюсь.

— Проходите с медсестрой. Да я забыла сказать, вы не пугайтесь, просто он подключен к……… как сказать, к аппарату суточного мониторирования артериального давления.

Я благодарю врача и иду следом за медсестрой.

Дедушка мирно спит, в его вену тихо стекает лекарство по капельнице. И еще он… у него этот аппарат.

— Я могу побыть с ним? Пока он не проснется?

— Да, конечно палата платная, можете присесть на стульчик.

Я присаживаюсь рядом с кроватью и смотрю на мирно спящего дедушку.

Беру за теплую, морщинистую руку дедушки, прикладываю к щеке.

Господи, помоги, дай ему здоровье.

Я не понимаю, как я могла думать, что не приятный человек, когда впервые его увидела. в тот день, когда он пришел сватать Алису и просил у мамы зеленый чай. Да он просил. А я его тогда так не взлюбила, что показалось, что он приказал маме заварить зеленый чай. Тогда он пил у нас зеленый чай, а сейчас подсел на кофе. Уф, дедушка.

Не замечаю как сидя засыпаю, ложа голову на край кровати, все также держа его руку.

Подрываюсь, не понимаю сначала где я.

Глаза больно жжет, от пролитых вчерашних слез.

Я мигом вспоминаю вчерашний ужасный день, который у меня закончился в больнице.

— Дедушка!

— Тихо, тихо, — улыбается дедушка. и мне уже нравится его румянец. Я даже не заметила во сне, когда пришли о отключили его от капельницы. Уф, я все переживала, что закончится и я не успею позвать медсестру, я безответственная дура, уснула. Слава Богу, медсестры тут хорошие, все делают во время, ничего не пропускают.

— Как себя чувствуешь?

— Немного еще штормит, но голова уже не болит.

— А штормит почему? Ты говорил врачу?

— Так всегда бывает. после того как давление поднимается очень высоко. не переживай.

— Я позову врача, — поднимаюсь, он перехватывает мою руку.

— Алиса, обход будет в девять, врач сама скоро придет, — хорошо, что в частных клиниках, в платных палатах кроме кондиционера и телевизора, на стете висят еще часы, которые сейчас показывают восемь утра.

Я еще к своему удивлению потеряла телефон. Или дома его оставила? Ночью, когда сорвалась в клуб, не помню. Но сейчас без средств связи.

В палату заходит пухлая женщина, которая катает перед собой тележку- стол с завтраком.

— Доброе утро! Завтрак! — горланит приятная женщина, я выдвигаю перед дедушкой стол, а забираю у нее запеканку, бутерброд хлеба с маслом и ветчиной, и какао.

— Я не хочу есть! — говорит дедушка и отворачивается от еды.

— Я сама разберусь, — провожаю женщину и кормлю ворчащего дедушку, как маленького ребенка.

Через пол часа в палату приходит медсестра, ставит капельницу и зовет меня в коридор.

— Мы еще хотели вам ночью сказать, но за суетой и из-за состояния дедушки, забыли. Я хотела спросить а знает ли Дэмис, внук вашего дедушки о том, что он тут?

— Нет, я не могла ему сообщить……..телефон потеряла.

— Хорошо, тогда м ему сами позвоним. Просто хотели предупредить, Янис Георгиевич наш пациент, и долгое время наблюдался в нашей клинике, и все расходы и лечение оговаривалось только с его внуком, Дэмисем Янисевичем, и сейчас только его внук в праве решить и подписать все соответствующие документы.

— Хорошо, я все поняла, — выдавливаю из себя улыбку и возвращаюсь к дедушке.

— Тебе домой надо дочка, поесть и поспать, — я вижу, что его опять клонит в сон.

— Ты спи, я скоро уеду. Дэмис должен приехать.

— Ааа, — дедушка улыбается, — оболтус уже занет?

— Наверное уже да, ему должны позвонить.

— Мы и не додумались ночью ему сообщить, — говорит дедушка и закрывает глаза. Наверное от капельницы, или после бессонной ночи его быстро вырубает.

Я волнуюсь, сижу и пытаюсь не создавать шума. Даже дышу тихо, чтобы не разбудить. Говорят сон- лучшее лекарство, пусть спит.

Я волнуюсь, и не хочу встретится с ним. Но и дедушку оставлять одного я тоже не хочу.

Места себе не нахожу, хоть и сижу на стуле у кровати, кусаю губы до боли. Не могу придумать как избежать встречи с ним. Ведь не смогу посмотреть в его лживые глаза…и не хочу.

Дверь распахивается и в палату влетает Дэмис.

— Алиса! Сума сойти! Я так испугался, когда позвонили с клиники, думал с тобой, что- то случилось.

— Тихо! — кладу палец к своим губам, чтобы вел себя тихо. Сердце тарабанит грудную клетку.

— Выйдем? В коридор, пожалуйста Алис, — отрицательно мотаю головой, плачу, поднимаюсь с места, отхожу назад, по мере его приближения к себе.

— Алис пожалуйста………..я знаю, что с дедушкой уже все в порядке…..благодаря тебе………я все объясню, детка, не плачь, — он тянет руки ко мне, а я обхожу его и выхожу в коридор. Иду к лифту, нажимаю один и жду.

— Алис, — Дэмис подходит сзади, берет за плечи, пытается развернуть меня к себе. Я дергаюсь.

— Не смей меня трогать!

— Дэмис Янисович, доброе утро! — его зовёт уже другая медсестра, — вы можете уделить нам пару минут?

Я чертовски радуюсь ее появлению, еще больше дверям лифта, которые разъезжаются в разные стороны. Я захожу, пользуюсь моментом, когда медсестра подставляет Дэмису документы для подписи.

— Алис……. черт возьми, подожди меня.

Двери лифта закрываются, я реву.

Я возвращаюсь домой, расстроенная, зареванная, не выспавшаяся, уставшая.

Присаживаюсь на туфик в прихожей, снимаю кроссовки, что Дэмис мне купил. В принципе из вещей у меня только те, что он мне купил, и то они остались в его доме. А тут все без форменные платья, которые он купил изначально, для Алисы. Тут только обувь есть, которую он не выкинул. Вспоминаю и обида еще сильней давит на грудь.

Закрываю глаза, облокачиваюсь спиной к стене. Не знаю, что делать. Я хотела уехать, вернутся в Ростов, устроится на работу, и перевестись туда учится. Начать все заново. Да и с Андреем поговорить, все ему рассказать, как есть, как я дура влюбилась без памяти, в жениха сестры. Очень хочу верить, что он поймет, простит и отпустит.

С минуту еще сижу, потом встаю. Приму душ и лягу спать. Я устала. очень.

Очень не хотелось бы оставлять дедушку в таком состоянии, ну слава Богу ему лучше, и я решаю, перед отъездом я его навещу. Каких-нибудь вкусняшек отнесу. Из денег у меня только те, что Дэмис положил в сумку, их достаточно на первое время, чтобы уехать. Потом я все верну, до копейки. Обещаю сама себе, сглатывая ком.

Нечего реветь, хватит. Он и так не мой, так что так даже лучше. Поднимаюсь к себе в комнату, ни к Алисе.

Ни хочу ни кого видеть, даже маму. Сейчас особенно больно, когда не с кем поделиться. Послушать совета, не с кем. Да, там в Ростове, когда проходила практику, у меня появились друзья-коллеги, но мы не настолько знакомы и дружим, чтобы я могла поделиться таким, самым сокровенным для меня.

— Алиса! — мама врывается в мою комнату, — привет дочка. Что с тобой?

— Привет мам, — отворачиваюсь от нее, — ничего. Со мной все в порядке.

— Глаза красные… — мама подходит, поворачивает мое лицо к себе.