"Как Алиса в стране чудес”, — подумала Энн, следуя за ней в столовую. — Она знает об этом и умело разыгрывает эту роль.

Ланч не очень удался, потому что Сирина целиком завладела разговором, обсуждая театральные сплетни и людей, которых она с Полом встретила во время уик-энда. Все эти имена людей, которых она знала или о которых слышала, так напомнили об отце, что она с трудом удерживалась, чтобы не вмешаться в разговор.

Вошла Смизи, неся на подносе кофе, и Энн поднялась, чтобы взять его из ее рук.

— Может быть, попьем его в саду? — спросила Сирина. — Тогда мы не помешаем мисс Лестер работать.

Пол поднялся из-за стола.

— Прекрасная мысль. Энн, пьеса на письменном столе. Я там внес кое-какие изменения, — он взял у нее поднос. — Когда кончите печатать, можете быть свободны — работу продолжим завтра.

Он прошел в сад, и Энн наблюдала, как он поставил поднос на маленький столик около розовой беседки. Сирина изящно свернулась в уголке садового диванчика, а он разлил кофе и, подав ей чашку, присел около нее.

— Значит, она опять вернулась, — пробормотала, убирая со стола, Смизи. — Интересно, сколько это продлится теперь?

Энн удивленно посмотрела на нее.

— А она что, старая подружка мистера Моллинсона?

— Можно сказать и так. — Смизи выкатила сервировочный столик из комнаты. Энн стряхнула крошки со стола и, взяв с него салфетки, последовала за ней на кухню.

— Она очень красивая. Как вам кажется?

— Если вам нравится такой тип, — фыркнула Смизи. — Я сама маленькая и люблю высоких, как вы, если мне позволяется заметить, вы красивая. Вы свободно могли бы стать манекенщицей.

— Я предпочитаю работать у мистера Моллинсона! — Энн потянулась за посудным полотенцем и стала вытирать посуду. — А как получилось, что он так и не женился?

— Может быть, времени не хватило, — уклончиво ответила Смизи. — Боже, были бы вы здесь, когда к нему пришел первый успех. Телефоны не переставали звонить, дверной звонок тоже. А женщины!., она закатила к небу глаза. — Каждая красивей, чем предыдущая, и все хотят роль в его пьесе. И готовы ради этого на все. Иногда мне было просто стыдно за свой пол. Нет, ничего, на что не пошла бы женщина, чтобы добиться того, чего хочет!

— Если ценой было ухаживать за мистером Моллинсоном, то мне их очень жаль. С моей точки зрения, он не очень похож на героя девичьих грез, — вытерев последнюю тарелку, она поставила их на сушилку. — И по-моему, он прекрасно может о себе позаботиться!

— Только потому, что получил хороший урок. Когда-то его очень сильно обидели.

Энн загорелась любопытством, но сдержалась и не стала дальше расспрашивать Смизи. Закрыв за собой дверь кухни, она вернулась в гостиную. Так значит, в свое время Пол пережил сильное разочарование: по-видимому, это и было причиной его цинизма и недоверия к женщинам. Вздохнув, она взяла со стола пьесу и начала ее читать, хмурясь по поводу изменений, нацарапанных на полях и между строчек.

Все это время она не могла забыть о двух людях в гамаке в саду. Через окно она могла видеть сзади только его и темную голову Пола. Послышался всплеск кокетливого игривого смеха, и Энн потянулась за сигаретой. Закурив; она снова глянула в окно: гамак уже не качался и голов не было видно.

Неделю спустя Пол снова уехал из Лондона, и четыре дня Энн нечего было делать. Даже Смизи не знала, куда он поехал, так как он не оставил никакой записки или адреса для пересылки писем.

— Часто он так делает? — спросила она у Смизи.

— Довольно часто. Мне кажется, что ему надоедает работать и таким образом он пытается выбросить пьесу из головы.

— Может быть, Сирина помогает ему в этом?

— Если так, то это будет первым полезным делом в ее жизни!

Энн нагнула голову к машинке и искоса посмотрела на Смизи.

— Когда-нибудь она может оказаться вашей хозяйкой. Вам лучше быть осторожней в своих словах.

— Мистер Моллинсон так не поступит. Он не позволит себе снова так быстро подпасть под ее влияние.

Энн насторожилась. Второй раз их разговор принимал интригующий оборот. Нежелание сплетничать о своем нанимателе заставляло ее быть сдержанной, но у Смизи таких внутренних запретов не было и, раз начав говорить о каком-то предмете, она не могла остановиться.

— Не то, чтобы мисс Браун не научилась чему-то за последние годы. Когда она появилась впервые, то обходилась без всяких этих “спасибо” и “пожалуйста”. Теперь она тщательно следит за своими словами и поведением. Даже со мной.

— А что, мистер Моллинсон когда-то хорошо ее знал?

— Еще как! Да, я могла бы…

В дверь позвонили, и экономка поспешно вышла. Она не вернулась, и Энн возобновила работу, раздумывая над ее последним замечанием.

Следующие несколько дней она была занята пьесой. Исправлений было много, и часто она с трудом расшифровывала его мелкий почерк. Но на третий день все было закончено, и Энн удовлетворенно стала читать все целиком.

Пол Моллинсон сделал себе имя как мастер изящной комедии, и сначала все, что выходило из-под его пера, имело успех у публики. На волне успеха он решил попробовать себя и на чем-то более серьезном. Первой попыткой была пьеса, действие которой происходило за “железным занавесом”. Главные роли в ней играли отец Энн и Кора Риис. “В тисках” имела шумный успех. Но после этого, вот уже четыре года, с какой-то однообразной регулярностью неудача следовала за неудачей. Теперь он решил от драмы перейти к сатире.

"Сущность его драм, — говорилось в одном из отзывов на последнюю пьесу, — показать нам, что мы жертвы своей собственной личности. Герои пьес этого молодого автора — марионетки, которые этим-то и вызывают жалость”.

Читая новую пьесу, Энн могла представить себе, какие последуют отклики. Если она не ошибается, а интуиция никогда не подводила ее, Полу предстоял еще один провал. Неверие в людей звучало на каждой реплике, каждой ремарке и, поскольку Энн была знакома с настоящей Мэри-Джейн, она видела, где он ошибается. Будучи не в силах удержаться, она взяла в руки карандаш и сделала на полях несколько замечаний. Вышло скупо и непонятно. Она вставила в машинку новый лист и написала свои предложения более развернуто. Одна страница стала двумя, и часам к пяти почти весь второй акт был переделан.

В течение всей недели от Пола не было никаких вестей, но утром в пятницу, добравшись до Хэмпстед Мьюз, Энн увидела около ворот темно-зеленый “бентли”.

Она прошла через холл и стала подниматься по лестнице в спальню, чтобы положить вещи, когда он окликнул ее. Она быстро вошла в кабинет, и одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что он прочел ее поправки. Она прислонилась к двери. Белый косяк мягко контрастировал с зеленым цветом ее платья.

— Доброе утро, мистер Моллинсон. Не ответив на ее приветствие, он раздраженно шваркнул рукопись на стол перед собой.

— У меня было впечатление, что вы работаете здесь секретарем, а не моим соавтором?

— Мне очень жаль, — нервно проговорила она. — Но мне было нечего делать. И казалось таким нелепым сидеть зря, и вот я.., я записала некоторые соображения.

— А это было еще более зря! — Он яростно схватил пьесу и, разорвав поперек, швырнул листы на пол. — Вот вам ваши замечания? А теперь подберите и перепечатайте. И проверьте хорошенько, чтобы было все так, как я этого хочу.., а не так, как хочется вам.

Два ярких пятна загорелись на ее щеках.

— Вы ведете себя как ребенок? Совершенно не нужно было все рвать.

С каким-то рычанием он двинулся через всю комнату к ней. Выражение его лица было таким угрожающим, что она попятилась и попыталась уйти. Но он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Не слишком испытывайте мое терпение, — прошипел он. — Если попробуете, будете очень жалеть.

Она попыталась высвободиться из его рук, но ее движения только больше разъярили его, его хватка усилилась, пальцы впились ей в плечи. — Пустите меня! — задохнулась она. — Если вы немедленно не уберете свои руки, я закричу!