Утро. Место стоянки лесорубов. На переднем плане деревянная статуя ОПИЛКИНА. Появляется хмурый, подавленный ВЕДМЕДЕВ. Он садится рядом с одеревеневшим другом.

ВЕДМЕДЕВ. Нету пацанов, Гриш, нигде нету… Все обыскал: пропали… А ты говорил: «Чаща как чаща»… Как я тебя такого семье твоей покажу? Молчишь… Сказать тебе нечего. Ну, молчи, молчи… И я молчать буду. (После паузы). Как мы с тобой жили!.. Березко Алексей Иваныч тобой гордился: что ни прикажет, все мигом вырубишь… А сюда зачем нас привел? Ведь не велел Алексей Иваныч! Теперь он тобой гордиться не станет, теперь он тебя пилить начнет. Тебя, Гриш, теперь удобно пилить: деревянный!

Появляется БАБА-ЯГА. Она останавливается в нескольких шагах от ВЕДМЕДЕВА. Тот замечает ее.

Кажется, Гриш, и мой черед пришел… (Поднимается на ноги, кладет руку на плечо ОПИЛКИНУ. Обращается к БАБЕ-ЯГЕ). С другом хочу… вместе… Не разлучай, а?..

БАБА-ЯГА. Погибать собрался? А ты не спеши, может, помилую…

ВЕДМЕДЕВ. Мне без Гриши, без пацанов этих, что ты шуганула, и жизнь не мила…

БАБА-ЯГА. А кто тебе сказал, что Ваня и Саня погибли? (Машет рукой в ту сторону, откуда пришла). Эй! Субчики-голубчики!

Появляются ВАНЯ и САНЯ.

ВЕДМЕДЕВ. Ребятки!.. Живы!..

ВАНЯ. Дядя Егор!.. (Хочет броситься навстречу ВЕДМЕДЕВУ, но замечает деревянного ОПИЛКИНА). Ой-ей-ей!..

САНЯ. Почти произведение!..

ВАНЯ. Почти искусства!..

БАБА-ЯГА. Для нас это мелочи. Я бы и не такое могла натворить… (Поправляется)…сотворить, да Калина Калиныч не велит. Искусство требует жертв, а он против этого.

ВЕДМЕДЕВ. Верни Григорию облик человеческий! А мы… мы, что хочешь сделаем!

БАБА-ЯГА. Отсюда уйдете?

ВЕДМЕДЕВ. Хоть золотом меня осыпь, здесь не останусь!

БАБА-ЯГА. Ладно, уговорил. Только и он пусть отсюда уйдет.

ВАНЯ. Уйдет!

САНЯ. Бегом побежит!

БАБА-ЯГА (обходит вокруг статуи ОПИЛКИНА). Раньше, в старину-то мои бабки и прабабки часто такими делами баловались. По всем лесам истуканов деревянных видимо-невидимо было! Сейчас по музеям их растащили, изучают… (Обращается к ВЕДМЕДЕВУ). Я его не сразу расколдую. Честно сказать, беседовать с ним у меня никакой охоты нет. Я уйду, а уж тогда пусть оживает. (ОПИЛКИНУ). АНДЫ-ШАЛАНДЫ-БАЛАНДЫ!..

Гаснет свет. Вскоре освещение вновь включается, и тогда становится видно, что на сцене вместо деревянного ОПИЛКИНА стоит живой. ОПИЛКИН стоит в той же позе, что и деревянный. Некоторое время он продолжает изображать статую.

Прощай и помни обо мне!

БАБА-ЯГА уходит. ВАНЯ, САНЯ и ВЕДМЕДЕВ робко осматривают застывшего ОПИЛКИНА.

ВАНЯ. Кажется, дышит…

САНЯ. Показалось!

ВАНЯ. Кажется, моргает…

САНЯ. Померещилось!

ВЕДМЕДЕВ. Гриша!.. Ау!..

ВАНЯ робко касается ОПИЛКИНА пальцем. Быстро отдергивает палец.

ВАНЯ. Не чует…

Касается ОПИЛКИНА и ВЕДМЕДЕВ. В этот момент ОПИЛКИН «оживает». Его естественная реакция на прикосновение ВЕДМЕДЕВА – смех.

ОПИЛКИН. Егор, ты зачем щекочешься?

ВЕДМЕДЕВ. Ожил!.. Ожил, Гришенька!.. (Бросается обнимать друга).

ОПИЛКИН. Что значит «ожил»? Я, кажется, не помирал…

ВАНЯ (робко). Вы деревянный были…

САНЯ. Заколдованный…

ОПИЛКИН. Я?!.

ВЕДМЕДЕВ. Ты, Гришенька. Старушку помнишь?

ОПИЛКИН. Помню. (ВАНЕ и САНЕ). Вы что-то раскололи у нее…

ВАНЯ. Ступу.

САНИ. И помело разрубили. Мы нечаянно!

ОПИЛКИН. Вспомнил!.. (После паузы). На испуг решили взять… Опилкина на испуг не возьмешь!

ВЕДМЕДЕВ. Ты что задумал, Гриш? Сматываться нам отсюда надо, пока снова не заколдовали!

ОПИЛКИН. Сматываться? А что я Березко скажу? Где мы все это время были?

ВЕДМЕДЕВ. На экскурсии, в заповеднике. Оно так и выходит, Гриш, обмана в том нет.

ОПИЛКИН. Хорошо, я подумаю… (ВАНЕ). Через пять минут построй всех. И чтоб все на месте были!

ВАНЯ. А сколько нас всего-то было?

ОПИЛКИН (ехидно). Четверо, Ваня!

ВАНЯ (считает). Один. (Касается ОПИЛКИНА). Два. (Касается ВЕДМЕДЕВА). Три. (Касается САНИ). Три!.. (С ужасом). Одного нет!

ОПИЛКИН. Да? (САНЕ). Ну-ка, помоги брату.

САНЯ (считает). Раз. (Касается ОПИЛКИНА). Два. (Касается ВЕДМЕДЕВА). Три. (Касается ВАНИ). Точно одного нет!

ВАНЯ. Бежим отсюда, пока все не пропали!

ВАНЯ делает попытку убежать, но ВЕДМЕДЕВ хватает его за рукав.

ВЕДМЕДЕВ. Куда?! Сами бежим, а его, бедолагу, бросим? Совесть-то у тебя есть?!

ВАНЯ. Не знаю. Боюсь я, дядя Егор… Вот пропал же один…

ОПИЛКИН. Да кто пропал-то?!

САНЯ (пожимает плечами). Четвертый.

ВАНЯ. Прямо как в школе: задачка с одним неизвестным!

ОПИЛКИН (свирепо). Сейчас мы ее решим! Становись в шеренгу по одному!

ВЕДМЕДЕВ, ВАНЯ и САНЯ выстраиваются в шеренгу.

Один! (Тычет кулаком в грудь ВЕДМЕДЕВУ). Два!! (Тычет кулаком в грудь ВАНЕ). Три!!! (Тычет в грудь кулаком САНЕ).

Пауза.

Четыре!!!! (Бьет обеими руками себе в грудь). Четыре!! Четыре!! Четыре, неучи!!

ВАНЯ вдруг громко всхлипывает. ОПИЛКИН подходит к нему.

ВАНЯ (еле сдерживая слезы). Сам… потерялся… и сам же… обзывается!..

ОПИЛКИН (мягче). Разве я обзываюсь? Я ласково. (Со скрежетом в сторону). Не так вас еще бы надо!.. (Командует). Разойдись!

Шеренга распадается, ВЕДМЕДЕВ снова подходит к ОПИЛКИНУ.

ВЕДМЕДЕВ. Ты, Гриш, как хочешь… А у нас на Чащу руки не поднимается. Побыл поленом, ну и хватит! Мало тебе?

ОПИЛКИН. Фокусы это, загипнотизировали.

ВАНЯ. А лягушки в кепке? Тоже фокусы?

ОПИЛКИН. Конечно.

САНЯ. А избушка на курьих ножках?

ОПИЛКИН. Не видал. А вам померещилось.

ВЕДМЕДЕВ. Ну, а карлица?!

ОПИЛКИН. Какая карлица?

ВЕДМЕДЕВ. С рогами! Глаза – во! (Показывает черные очки, которые надевала УМОРУШКА). Больше этих!

ОПИЛКИН. И карлица померещилась.

ВЕДМЕДЕВ. Это она ночью мне мерещилась, когда я с тобой, с деревяшкой упрямой, сидел! Не пойду на делянку! Домой уйду!

ВАНЯ. И я!

САНЯ. И я!

ОПИЛКИН (сердито передразнивает их, подражая крику осла). Ия! Ия! Ия!

ОПИЛКИН садится на землю, обхватывает горестно голову руками. ВЕДМЕДЕВ садится рядом, кладет руку на плечо ОПИЛКИНА.

ВЕДМЕДЕВ. Гриш… Мало, что ли, лесных массивов осталось? Много! Не все заповедники…

ОПИЛКИН обиженно стряхивает руку приятеля со своего плеча.

А то сами в лесники бы подались… Хорошо лесником быть! Рубить не надо, карауль только таких, как мы… Рыбку ловили бы…

ОПИЛКИН. Ага… рыбку… А водяного не хочешь?

ВЕДМЕДЕВ. А мы не здесь. В Муромской Чаще без лесников жители обходятся. (Тихо). Опять кто-то подглядывает…

ВАНЯ. Вроде Уморушка…

САНЯ. Точно – она!

УМОРУШКА робко выходит к лесорубам.

ВЕДМЕДЕВ (тихо, с ужасом). Как на карлицу похожа!.. Только рогов нет и глаза как пуговки…

УМОРУШКА. Я тут постою… Что надумали?

ВАНЯ. Еще думаем!

САНЯ. Дядя Егор в лесники зовет.

УМОРУШКА. Скорее думайте. А то дедушка вернется – он такое придумает!.. А Березко ваш страшный?

ОПИЛКИН. Бр-р!.. Не напоминай мне о нем!

УМОРУШКА. Страшный… Ладно, не буду напоминать. И зачем только дедушка решил его сюда притащить?.. Мы с вами и так бы справились.

ОПИЛКИН. Березко притащить?! Сюда?!

УМОРУШКА. Сюда. Вы же никого не боитесь, только его боитесь?

ВЕДМЕДЕВ (прислушивается). Тихо!..

Все замирают. Слышен отдаленный шум летящего вертолета.

Вот и дождались! Березко летит!

УМОРУШКА. Ай, страхи какие!.. Огнем дышит?

ВАНЯ. Кто?

УМОРУШКА. Березко ваш? Который летит?

ВАНЯ. Нет. Он на вертолете летит. А ты испугалась?

УМОРУШКА. Вот еще!.. А вертолет не кусается?

ВАНЯ. Нет. Не мешай!

Все громче и громче шум вертолета. Наконец он совершил посадку. Шум двигателей смолк.